Известность отца Клода простиралась далеко за пределы собора. В потайной комнате священника временами навещали очень высокопоставленные и влиятельные особы, наслышанные о выдающихся успехах ученого в области алхимии.
Однажды отец Клод сидел у себя в келье у заваленного фолиантами стола. Поджав губы, он перелистывал новый том, который принес только сегодня. Это была единственная его книга, вышедшая из-под печатного станка. На лице священника отражалось то восхищение, то отчаяние.
Стук в дверь вывел архидьякона из задумчивости.
– Кто там? – крикнул ученый с приветливостью потревоженного голодного пса, которому мешают глодать кость.
– Ваш друг, Жак Куактье, – ответили из-за двери.
Архидьякон поднялся и отпер дверь.
Перед ним стоял Жак Куактье, королевский врач, человек лет пятидесяти, жесткое выражение лица которого несколько смягчалось вкрадчивым взглядом. Господина Куактье сопровождал незнакомец в черном. Священник жестом пригласил гостей войти.
– Как здоровье вашего царственного больного? – осведомился он у Куактье.
– Его величество скупо оплачивает своего врача, – вздохнул медик, искоса поглядывая на своего спутника.
– Вы находите, кум Куактье?
В этих словах человека в черном послышались удивление и упрек. Архидьякон прищурился, пристально посмотрел на гостя, а затем вопросительно повернулся к Куактье.
– Отец Клод, я привел одного из ваших собратьев, – пояснил королевский медик. – Он непременно пожелал с вами познакомиться…
– Ваш спутник занимается наукой? – прервал его архидьякон, не сводя с незнакомца взгляда.
Из-под нависших бровей человека в черном сверкнули зоркие недоверчивые глаза. При неровном мерцании чадящего светильника отец Клод разглядел, что незнакомец – старик лет шестидесяти, среднего роста. Он казался больным и дряхлым. Под низко надвинутым капюшоном угадывались очертания широкого лба. Тонкий крючковатый нос придавал гостю сходство с хищной птицей.
Незнакомец сам ответил на вопрос отца Клода.
– Досточтимый учитель, – степенно проговорил он, – ваша слава дошла до меня, и я хочу просить у вас совета. Сам я – скромный провинциальный дворянин, меня зовут кум Туранжо.
– Странное имя для дворянина! – заметил архидьякон. – О чем же вы хотите со мной посоветоваться?
– Отец Клод! – сказал кум Туранжо. – Я очень серьезно болен. За вами утвердилась слава великого врачевателя, и я пришел просить у вас медицинского совета.
– Медицинского совета! – покачав головой, повторил священник. – Я не врач. Я никого не лечу. Кум Туранжо, раз уж вас так зовут, оглянитесь! Мой совет начертан на стене.
Гость прочел у себя над головой вырезанную на стене надпись: «Медицина – дочь сновидений. Не верь ей».
Жак Куактье наклонился к куму Туранжо.
– Я предупреждал вас, что это сумасшедший, – шепнул он так, чтобы архидьякон его не услышал. – Но вы во что бы то ни стало хотели его видеть!
– Значит вы не верите в лекарства, отец Клод? – не обращая внимания на Куактье, обратился к священнику кум Туранжо. – Может, и в заболевание вы не верите?
– Я не отрицаю ни аптеки, ни больного, – холод но продолжал отец Клод. – Я отрицаю лекаря.
– Стало быть, – неприязненным тоном сказал Куактье, – по-вашему, не верно, что подагра – это лишай, вошедший внутрь тела, что огнестрельную рану можно вылечить, приложив к ней жареную по левую мышь, что умелое переливание свежей крови возвращает старым венам молодость? Вы отрицаете, что дважды два – четыре и что при судорогах тело выгибается сначала вперед, а потом назад?
– О некоторых вещах я имею свое особое мнение, – спокойно ответил архидьякон.
Куактье побагровел от гнева.
– Вот что, милый мой Куактье, – вмешался кум Туранжо, – не будем горячиться. Не забывайте, что архидьякон наш друг. Скажите, отец Клод, но хоть в астрологию-то вы верите?