– Мне очень жаль, – сказал официант и одарил меня извиняющейся улыбкой. – Сейчас у нас хватает персонала. Можешь спросить у наших соседей. По-моему, они до сих пор ищут продавца.
– О’кей, в любом случае спасибо, – ответила я, хотя уже была у их соседей, и там мне тоже не повезло. – Вот мое резюме. Если потом вам потребуется человек, будет здорово, если вы вспомните обо мне.
– Обязательно, – пообещал он, после чего снова ушел на кухню, где передал только что принятые заказы.
Выйдя из здания, я остановилась возле дверей и вытащила из кармана куртки сложенный список. Взяв ручку, которую до этого сунула за ухо, со вздохом вычеркнула ресторан.
Оказалось, что найти подработку намного тяжелее, чем я думала. После четырех часов безрезультатных поисков мой первоначальный оптимизм значительно поутих. Я обошла уже больше семи мест в центре города, была даже в Wesley’s – магазине техники, настолько захламленном, что на то, чтобы привести его в порядок, уйдут годы. Его шеф (надо признать, очень неприятный тип) отправил меня восвояси, потому что он совсем недавно кого-то нанял. Несмотря на странные ухмылки, все-таки он вел себя вежливей, чем хозяин предыдущего магазина, который даже не захотел оставить у себя резюме и буквально швырнул его мне, так что пришлось поднимать его с пола.
Окинув взглядом улицу, я снова вздохнула. Я добралась почти до самого конца. Дальше располагался магазин, который сейчас ремонтировали, затем химчистка, которая уже закрылась, и последним шел… тату-салон, который в прошлую субботу упоминала Элли. Мне захотелось стукнуть себя по лбу. Я совершенно забыла, что она мне о нем рассказывала, и не записала его в список.
Я направилась к двери, над которой простыми буквами было написано: «Get Inked». В отличие от прочих магазинов и ресторанов окна тут выглядели чистыми, а внутреннее помещение ярко освещалось. Недолго думая, я поднялась по двум ступенькам ко входу и шагнула в студию.
Для меня стало сюрпризом, какой светлой и уютной оказалась зона приема посетителей. Высокие белые стены, на которых в рамочках развешаны фотографии татуировок и людей, гордо их демонстрирующих, а пол на первый взгляд выглядел как настоящий паркет. Еще одна противоположность других мест, где я сегодня побывала, – здесь пахло чистотой, немножко деревом и мятой. На маленьком антикварном золотистом столике стоял кулер для воды с огурцами и апельсинами, а прямо рядом с ним – несколько стаканов. Хотя у меня пересохло в горле и я бы не отказалась от стакана воды, я прошла прямиком к стойке регистрации, которая находилась в центре зала. За ней сидела молодая женщина с татуировками на обеих руках.
– Привет, – поздоровалась она и дружелюбно мне улыбнулась. Напечатав еще что-то на компьютере, она поднялась со своего табурета и обратилась ко мне: – Чем могу тебе помочь?
– Привет. – Я откашлялась. – Я слышала, что вы открылись совсем недавно, и хотела уточнить, не нужны ли вам еще сотрудники?
Она кивнула:
– Нам срочно требуется еще кто-нибудь на ресепшен. Ничего особо интересного: отвечать на телефонные звонки, распределять запись, встречать клиентов и следить за тем, чтобы они комфортно себя чувствовали.
Она преподнесла это как самые скучные занятия в мире, в то время как для меня все звучало просто идеально. Я тут же извлекла из сумки свое резюме и протянула ей.
– Мне бы хотелось подать заявку на эту вакансию.
Усмехнувшись, девушка взяла лист, быстро пробежала его глазами и вернула мне.
– У тебя есть татуировки?
Загоревшаяся во мне надежда вновь угасла. Я постаралась не выглядеть слишком неуверенной, когда покачала головой.
– Нет, пока нет. Но есть пирсинг. – И приподняла волосы за левым ухом, чтобы открыть хеликс[5].
Татуировщица улыбнулась.
– Круто. А по каким дням ты могла бы работать? – уточнила она.
– Вторник, четверг и пятница. В крайнем случае и по субботам, но, если честно, на выходные я не особо рассчитываю. – Обычно в эти дни я ездила к маме, хотя в настоящий момент пыталась избегать любых мыслей о ней.
Девушка отмахнулась:
– Тебе нужно будет приходить только среди недели, по выходным у нас, как правило, четкое расписание. У тебя есть минутка? Я бы сходила за боссом.
Я кивнула:
– Да, конечно.
Она исчезла за широкой дверью во внутренней части студии. Чуть позже девушка вернулась с высоким мужчиной, покрытым татуировками от шеи и ниже. Я бы с удовольствием внимательнее присмотрелась к черным рисункам, тянущимся по большей части его кожи, чтобы различить детали, но побоялась показаться невежливой. Вместо этого я подняла взгляд на его лицо. Пара непослушных прядей волос выбилась из-под черной шапки-бини и упала ему на лоб. Он был моложе, чем все остальные начальники, с которыми я сегодня встречалась.
У меня не получилось истолковать выражение его лица, когда мужчина протянул мне руку:
– Я Зеэв.
– Эверли, – ответила я и пожала его ладонь. Его рукопожатие было коротким и крепким.
– Рад знакомству, Эверли. Слышал, ты ищешь работу?
Я кивнула.
– Твоя коллега… – Я вопросительно посмотрела на нее.
– Кэти, – помогла мне та.
– Кэти сказала, что вы еще подыскиваете человека на ресепшен. За время стажировки в издательстве я часто занималась расписанием встреч на неделю. – Вряд ли эти две должности можно сравнивать, но тем не менее я старалась представить себя в лучшем свете.
– Звучит отлично. – Он бросил взгляд на мое резюме и внимательно его прочел. – Готова выйти на пробный рабочий день?
– С радостью.
– Лучше всего на следующей неделе, – произнес Зеэв и вновь поднял глаза. – На этой запись уже полная, и нам понадобится еще какое-то время, чтобы кое-что тут расчистить и подготовить. Давай ты придешь во вторник. Мы с Кэти покажем тебе, как здесь все устроено.
– А если все хорошо сложится, то сразу набьем тебе первую татуировку, – добавила Кэти.
– Мне… – начала я, однако потом до меня дошло, что она только что сказала, и замерла. – Прости, что?
Зеэв и Кэти серьезно смотрели на меня.
– Не можем же мы поставить на входе человека с такими пустыми руками, как у тебя, – объяснила девушка.
– Я… эмм. Не думаю, что до следующей недели выберу хороший рисунок, – аккуратно ответила я.
Внезапно на губах у Кэти заиграла широкая улыбка. Зеэв лишь покачал головой, не моргнув глазом и не выражая ни одной другой эмоции.
– Ты отпугнешь первую подходящую кандидатку на эту должность, – произнес он низким голосом. – Хочешь подольше поработать на ресепшене?
Кэти застонала:
– Пожалуйста, нет.
– Так я и знал, – сухо откликнулся он.
Она повернулась ко мне:
– Это всего лишь шутка, Эверли.
– Слава богу. Иначе я правда не знаю, что бы делала. Чуть в самом деле не задумалась об этом.
– Видела бы ты свое выражение лица, – усмехнулась Кэти. – Но ладно, значит, встретимся на следующей неделе?
Я кивнула и на прощание пожала руки им обоим.
А выйдя на улицу, подняла лицо к небу и глубоко вздохнула. Пускай мама до сих пор на меня злилась, если я получу эту работу, избавлю ее как минимум от части забот.
Когда вечером я вернулась к себе в квартиру, то собрала все мужество и позвонила домой. Мама не взяла трубку. Я отправила ей сообщение, в котором рассказала про пробный рабочий день, и понадеялась, что она обрадуется. Интересно, она все еще сердится на меня или просто слишком занята сейчас? В конце концов, она уже хотела начать разбирать вещи в доме, а до ноября оставалось не так много времени.
С картонной коробочкой в руках, купленной в моем любимом азиатском ресторанчике за углом, я подошла к фотографии, которая висела на стене в гостиной. На ней был запечатлен момент с одного из моих соревнований вскоре после того, как мне исполнилось пятнадцать. Никто из друзей ее не видел, потому что я никогда не приглашала их к себе домой.
На снимке я стояла вместе с мамой и бабушкой. На мне чирлидерская форма: обтягивающий белый топ с логотипом старшей школы, бордовая юбка с небольшим разрезом, огромный бант на тогда еще длинных волосах и красно-белые помпоны. Бабушка и мама повязали себе на шеи подходящие по цвету к моей форме шарфики и гордо улыбались в камеру, прижимаясь щеками к моему лицу.
Невольно я вспомнила о том, что чувствовала, когда выступала в группе поддержки. Чувство полета, когда тебя подбрасывают в воздух, командный дух, пирамиды. Ощущение, что ты важная, незаменимая часть большого целого.
А потом я вспомнила треск своего сустава. Холодный свет неоновых ламп в больнице.
Я быстро отвела взгляд. Воспоминания были слишком болезненными, и в ту же секунду я задалась вопросом, какого черта вообще решила, что будет хорошей идеей повесить в квартире именно это фото. Наверное, потому, что считала этот период просто пережитым прошлым. Но если подумать о моей реакции на слова Блейка, то становилось более чем понятно, что это не так.
Дойдя до своего кресла, я упала в него. Посмотрела на старый диван моей бабушки и пожелала, чтобы она оказалась сейчас здесь. Я буквально представила себе, как бы она сидела там с большой чашкой чая в руках, пока я рассказывала ей о том, что со мной происходит. Раньше я всегда могла с ней поговорить. Обо всем. Теперь же для этого «всего» был только Нолан. И тот даже не догадывался, что тексты, которые я присылала ему каждую неделю, – не выдумка.
Я подумала о сегодняшнем утре, о его пылающем взгляде и тоне его голоса. Его фраза была шуткой? Или искры в аудитории существовали только в моей фантазии?
Как будто находясь под давлением чужой воли, я убрала в сторону пустую коробочку и потянулась за ноутбуком. После того как он загрузился, открыла электронную почту. Уставилась на маленькое колесико обновления. Появилось письмо от Доун, в приложении находились первые сто страниц ее нового романа. И ничего от Нолана. Стараясь не особенно обращать внимание на неприятное ощущение в животе, я перетащила файл Доун на рабочий стол. Задумалась, не начать ли сразу читать текст, однако решила оставить его на потом. У меня есть еще куча домашней работы, которую необходимо сделать, в первую очередь – задание по курсу литературы, который нравился мне меньше всего. Сдавать его предстояло в конце недели, а я и так уже довольно долго откладывала.
Я навела курсор на соответствующий документ, но помедлила и кинула взгляд на иконку «Скайпа» на рабочем столе. У меня зачесались руки от желания выяснить, онлайн ли Нолан и будет ли он вести себя как-то иначе после нашего язвительного диалога. Пару минут я боролась с собой, но так как знала, что все равно не смогу сконцентрироваться на работе, пока не поговорю с ним, в итоге сдалась и открыла программу.
Первое, что я увидела, – это зеленый значок рядом с ником Нолана.
Он здесь.
Быстро прикинув, не написать ли ему, я все же не решилась это сделать. Поэтому опять вернулась к заданию по литературе, чтобы мысленно немного дистанцироваться. Я внимательно прочла требования.
Речь шла о трех разных книгах: автобиографии, романе в письмах и романе, написанном от трех лиц. Следовало сопоставить все стили повествования и сделать вывод, насколько в каждом случае отличается процесс чтения. Благодарная за шанс отвлечься, я приступила к первому тексту и начала разбирать его по частям. Я записывала все, на что обращала внимание во время чтения, а некоторые отрывки пришлось перечитать по два или три раза, чтобы понять их. Иногда на домашнюю работу у меня уходила целая вечность, потому что на некоторых заданиях голова словно отключалась, и часто требовалось много времени, чтобы осмыслить какие-то вещи. Я уже собиралась с силами перед вторым текстом, как вдруг пришло уведомление от «Скайпа».
Будто на автомате я щелкнула по программе.
NoGa: Я тут задумался, как нам лучше отправлять Доун свой отклик.
Затаив дыхание, я медленно напечатала ответ.
Pengirl: И как же?
Его ответ пришел быстро.
NoGa: Предлагаю нам обоим прочесть первые главы, сделать пометки в тех местах, на которые обратим внимание, а потом все это обсудить, прежде чем снова сотню раз перекидывать файл туда-сюда. Это сэкономит нам немного времени.
Я тяжело сглотнула. Он общался абсолютно нормально. Выходит, его взгляд – просто плод моего воображения. И раз для него все как обычно, то так должно быть и для меня. Другого выбора все равно нет.
Перечитав его сообщение еще раз, я ощутила в животе укол разочарования. Я всегда с нетерпением ждала его писем, а со слов Нолана все выглядело так, будто для него наши долгие разговоры и обсуждения – пустая трата времени. Эта мысль причиняла боль, однако я постаралась взять себя в руки. Нужно читать его сообщение с той же отстраненностью, с какой он его написал.
Pengirl: Конечно, можем так и поступить. И тогда не убьем Доун сотней комментариев.
NoGa: Именно.
Я спросила себя, не закончится ли на этом диалог. Прошла пара минут, в течение которых я боролась с собой. В результате я принялась за второй текст из своего задания, но не смогла сконцентрироваться. Все мои мысли были зациклены на Нолане и его решении сократить наше тестовое чтение. Похоже, он не наслаждался нашими разговорами так, как я. Кроме того, я задумалась, не стоит ли просто начать книгу Доун. Она явно интереснее, чем этот никак не заканчивающийся узкоспециальный текст. Крошечные буквы на экране расплывались у меня перед глазами. Я уже собиралась смириться и отодвинуть от себя ноутбук, как неожиданно вновь мигнул значок «Скайпа».
NoGa: На самом деле у меня целая гора дел, которые надо разобрать до завтра, но рукопись Доун так мне улыбалась, что я просто не смог не заглянуть.
Вновь откинувшись на спинку кресла, я глубоко вздохнула. Затем напечатала ответ.
Pengirl: Это была ошибка. Стоит один раз начать, уже не остановишься.
Pengirl: Я сейчас сама пытаюсь себя пересилить…
NoGa: Она и вправду хороша.
Pengirl: Прекрати.
NoGa: Очень-очень хороша. Отличные герои. История просто супер. Сюжет достаточно увлекательный.
Pengirl: Нолан…
NoGa: Так много драмы и страданий, обожаю такое.
Pengirl: Ты будешь виноват, если я вовремя не сдам домашнее задание.
NoGa: Точнее, виновата будет Доун. В конце концов, это же она пишет одну книгу за другой.
Pengirl: Опять в точку. Иногда я спрашиваю себя, как ей это удается.
NoGa: Думаю, если есть что-то, к чему ты питаешь настоящую страсть, многие вещи воспринимаешь не только как работу.
Pengirl: У тебя так же?
NoGa: Да, абсолютно. Я люблю свою работу.
Я с трудом сглотнула, подумав о том, что в моем окружении полно людей, которые, кажется, всегда знали, что хотят сделать своей профессией. От этой мысли на сердце стало тяжело.
Возвратилось то чувство с прошлой субботы, когда мы с Ноланом переписывались ночью и обсуждали мою ссору с мамой. Было так приятно довериться ему. И в этот момент у меня возникло ощущение, что мне представился второй шанс. Возможность раскрыться ему в чем-то и взамен получить то же самое, потому что мы находились на одном уровне.
Pengirl: Хотела бы я тоже знать, чем заниматься до конца жизни.
Нолану потребовалась минута, чтобы ответить. Я представила себе, как он сидел дома и размышлял над моими словами. В итоге он набрал сообщение.
NoGa: Разве ты не упоминала, что вы с мамой хотите открыть литературное агентство?
Я почувствовала, как в горле образуется комок, как и всегда, когда заходил разговор на эту тему.
Pengirl: Да, так и есть. Но если быть откровенной, я не очень-то уверена, действительно ли хочу это затевать. Однако плана Б у меня нет, и из-за этого я впадаю в панику.
NoGa: Ну, когда мне было чуть за двадцать, я тоже не имел ни малейшего представления, что делать со своей жизнью. Это совершенно нормально.
Pengirl: Ты так считаешь?
NoGa: Само собой.
NoGa: Но можно спросить кое-что?
Я уже подозревала, как прозвучит его вопрос, и тем не менее напечатала следующие слова.
Pengirl: Валяй.
NoGa: Почему твоя мама думает, что ты хочешь открыть вместе с ней литературное агентство, если тебе, очевидно, не слишком нравится эта идея?
Вздохнув, я ощутила покалывание в пальцах, и одновременно с этим в области живота что-то болезненно сжалось. И внезапно это случилось, будто прорвало плотину: правда полилась сквозь мои пальцы прямиком в белое окошко нашего чата.
Pengirl: Я всегда любила литературу. Никогда не возникало сомнений, что однажды я пойду по маминым стопам и тоже стану редактором. Мы так долго вынашивали этот план, что мне даже в голову не приходило пойти на попятный. Но чем ближе окончание университета, тем больше все во мне этому противится… я даже не знаю. Не могу правильно объяснить.
Какое-то время на мое признание не было никакой реакции. Потом Нолан что-то напечатал и остановился. То же самое повторилось несколько раз, прежде чем следующая его фраза появилась у меня на дисплее.
NoGa: Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.
NoGa: К сожалению, как ни старайся, одним лишь усилием воли других людей не осчастливишь. Тем более если сама будешь страдать от этого.
У меня сжалось горло. Я точно не поняла, как в нашем разговоре произошел такой поворот, но вдруг меня охватили слабость и дрожь. Пальцы осторожно легли на клавиатуру, а затем поле ввода заполнил еще один из моих секретов.
Pengirl: Но моя мама и так уже через многое прошла. Не хочу делать ей еще больнее.
Я закрыла окно программы и только тогда смогла глубоко вдохнуть. От нервов холодели руки. Поверить не могу, что действительно только что призналась в этом Нолану.
Символ «Скайпа» мигнул. Я вновь развернула окно.
NoGa: Жаль это слышать.
NoGa: Это как-то связано с текстами, которые ты пишешь в «Писательской мастерской»?
Мое сердце пропустило удар, а я уставилась на экран. На это я не могла ему ответить. Ни за что не могу рассказать Нолану, что в тех текстах я описывала свое детство.
В отчаянии я соображала, что ответить на его сообщение, и в результате напечатала первое, что пришло в голову.
Pengirl: А может, мне тоже суждено стать литературным агентом и я просто пойму это гораздо позже, кто знает?
Pengirl: Кстати, я теперь начну читать рукопись, а домашнее задание отложу на потом… Спасибо, Нолан.
NoGa: Не за что.
Я сделала глубокий вдох, благодарная за то, что он понял непрозрачный намек и не стал допытываться дальше. Однако это не отменяло того факта, что своим вопросом он выбил меня из колеи.
NoGa: Как думаешь, сколько времени у тебя уйдет, чтобы прочесть первые главы?
Я ненадолго задумалась.
Pengirl: Как пойдет. А что?
NoGa: Просто я сейчас подумал, может, нам встретиться, чтобы вместе обсудить свои записи, когда будем готовы?
У меня участился пульс. После того как Нолан предложил обговорить наши заметки, прежде чем отправлять документ Доун, меня охватило разочарование. Я боялась, что теперь у меня будет меньше поводов с ним общаться.
Но это оказалось даже лучше наших постоянных переписок.
Нолан хотел встретиться со мной.
Он и я.
Вдвоем.
Не на занятии.
Очень медленно я напечатала ответ.
Pengirl: Да, конечно, давай. Когда ты свободен?
NoGa: Я могу по пятницам и вторникам. В остальные дни у меня занятия и консультации. В эту пятницу, наверное, слишком рано, поэтому, может, во вторник?
Pengirl: Во вторник у меня, к сожалению, не получится, сначала у меня занятия, а потом пробный день на работе.
NoGa: Новая работа?
Я послала смайлик, пожимающий плечами.
Pengirl: Надеюсь. Как выяснилось, найти подработку в Вудсхилле гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд.
NoGa: И где у тебя пробный день?
Pengirl: В новом тату-салоне в конце центральной улицы.
NoGa: Как интересно. Есть еще какие-нибудь таланты, о которых я до сих пор ничего не знаю?
Я улыбнулась.
Pengirl: Я не умею ни рисовать, ни делать татуировки. Это работа на ресепшене. Но все равно пожелай мне удачи.
NoGa: Удача тебе не нужна. Ты в любом случае их всех очаруешь.
Интересно, в курсе ли он, какой хаос породил своими словами? У меня внутри и без того все уже перевернулось с ног на голову. Я аккуратно перевела разговор обратно на нашу встречу.
Pengirl: Мне подошла бы эта пятница. Тогда придется прочитать текст сегодня ночью, но я успею. А ты?
NoGa: Вызов принят. Значит, пятница.
Мы договорились встретиться в кафе на кампусе, где перед его писательским курсом я всегда покупала себе матча латте. После этого мы оба взялись за книгу Доун. И хотя потом каждый из нас писал лишь о том, докуда дочитал, у меня было ощущение, словно этот вечер мы проводили вместе. Мое сердце не прекращало трепетать, даже когда я заснула.