Доктор Джон Сандерс закрыл лабораторию в час ночи, продолжая ломать голову над тем, каким образом мышьяк попал в мороженое. Он трудился над делом Смита, отчет по которому должен был представить к концу недели. После долгого сидения за микроскопом от усталости болели глаза. Доктор решил пойти домой пешком, чтобы немного проветрить мозги.
Институт токсикологии имени Харриса находился на Блумсбери-стрит. Сандерс вышел из здания последним, с обычной тщательностью заперев дверь. Когда он поворачивал на Грейт-Рассел-стрит, начал моросить дождь, и Сандерс оживился – повеяло свежестью. Между длинными рядами домов, простирающимися вплоть до Тоттенхэм-Корт-роуд, был слышен лишь шорох дождя. Тусклый свет уличных фонарей еще больше подчеркивал темноту фасадов, и только в одном доме горел свет.
Сандерс даже не понял, почему вообще обратил на это внимание – разве что пребывал в состоянии какой-то прострации, когда рассудок цепляется за всякие мелочи. Это было краснокирпичное здание с узким фасадом постройки XVIII века. Четырехэтажный дом, похоже, занимали в основном офисы. В двух маленьких слуховых окошках мансарды горел свет, пробиваясь сквозь белесоватые ставни. От этого безжизненная улица казалась еще более мрачной. Подходя ближе к дому, Сандерс то и дело поглядывал на окна. Уличный фонарь частично освещал входную дверь. Возле него кто-то стоял и смотрел на доктора.
– Прошу прощения, – прозвучал девичий голос.
Сандерс на миг оторопел, ибо мог поклясться, что минуту назад улица была пуста. Поначалу он решил, что это обычная ночная бродяжка, и ускорил шаг. Но, взглянув повнимательнее, засомневался: на девушке была короткая коричневая шубка с воротником, концы которого были завязаны спереди наподобие галстука. Шляпки на девушке не было – в свете газового фонаря разделенные на пробор каштановые волосы выглядели очень пышными, лоб казался восковым, брови – тонкие вразлет, глаза – красивые карие, нос – короткий и прямой. Постепенно улица наполнялась шумом бегущей по тротуару воды, стуком дождевых капель о крыши домов.
– Вы ведь доктор Сандерс? – спросила девушка.
– Да, верно.
– И вы имеете отношение к полиции. – Низкий приятный голос скорее утверждал, чем спрашивал.
– К полиции? Нет, не совсем. Я…
Девушка подошла ближе.
– Прошу, выслушайте меня! – теребя концы воротника, сказала она. – Я знаю, вы связаны с полицией. Я слышала ваши показания по делу Холтби.
– Да, иногда я работаю как химик-аналитик на Министерство внутренних дел. У вас что-то случилось? Чем я могу помочь? – Сандерс произнес последние слова вопреки своей природной осторожности.
Девушка сделала еще несколько шагов ему навстречу. Шум дождя усиливался. На ее волосах и шубке заблестели капли. Только когда она вышла из тени, Сандерс разглядел, какая она красивая.
– Понимаете, перед тем как сегодня уйти из дома, он составил завещание, – объяснила девушка. – Это-то меня и пугает.
Сандерс уставился на нее.
– Знаю, что выгляжу полной дурой, – продолжала она. – Но это очень важно, правда, я вам сейчас объясню. Можете кое-что для меня сделать? Пожалуйста! Я Марсия Блайстон, художница, рисую скетчи. Возможно, вы знакомы с моим отцом сэром Деннисом Блайстоном. Видите, там, наверху, освещенные окна? Не могли бы вы подняться со мной туда на минуту-другую? Прошу вас.
– Да, конечно, если это необходимо. Но зачем?
– Я боюсь идти туда одна, – просто ответила девушка.
Джон Сандерс, всецело поглощенный судебной медициной, редко смотрел по сторонам. Но сейчас он обвел взглядом всю улицу. Более осторожный человек засомневался бы. Но Сандерсу подозрительность была чужда. Он подошел к ситуации столь же здраво и дотошно, как при сравнении семян ядовитого белого дурмана и безвредного стручкового перца.
– Прежде всего, вам лучше укрыться от дождя, – сказал он, вежливо указав на входную дверь.
– Видите ли, мне не хотелось обращаться в полицию, – продолжала девушка. – Но нужен кто-то, знающий в этом толк. По крайней мере, без посторонней помощи мне было не обойтись, а у вас такой располагающий вид, вот я к вам и обратилась.
За парадным входом располагался вестибюль со стеклянной дверью, ведущей в длинный неопрятный коридор. В левой части вестибюля висела доска с фамилиями и названиями компаний. Сандерс чиркнул спичкой, изучая список. Первый этаж: «Мейсон и Уилкинс, дипломированные бухгалтеры». Второй этаж: «„Чарльз Деллинг и сыновья“, агентство недвижимости». Третий этаж: «Англо-египетская импортная компания». Четвертый, верхний этаж: «Мистер Феликс Хэй» – свежая надпись большими буквами.
– Вот, – прошептала девушка. – Мистер Феликс Хэй. Это не офис, а квартира. Поднимемся?
Сандерс толкнул стеклянную дверь – та была не заперта – и зажег очередную спичку.
– Судя по свету, – заметил он, – мистер Хэй еще не спит. Не хочу показаться дотошным, но что мне сказать, когда мы войдем?
– Если дверь откроют, сделайте вид, что вы мой приятель и мы возвращаемся домой после вечеринки. Говорить буду я. Если же не откроют…
– Что тогда?
– Не знаю, – смутилась девушка.
Сандерсу показалось, что она сейчас расплачется. Он пребывал в некотором замешательстве. Здравый смысл подсказывал: во что ты впутываешься, черт возьми? Осторожность предупреждала: ты прежде не делал ничего подобного. Настойчивый внутренний голос внушал: ты хочешь как можно дольше оставаться в компании Марсии Блайстон.
Сандерс пошарил по стене в поисках выключателя и, не найдя его, пошел вперед, чиркая спичками. В помещении чувствовался застоявшийся запах нежилого старого здания. Миновав дверь конторы «Мейсон и Уилкинс», они стали на ощупь подниматься по лестнице, ступени которой были застелены плотным линолеумом и скрипели при каждом шаге, как детские качели. Уже на полпути к площадке третьего этажа Сандерс задел что-то в темноте.
Он как раз зажигал третью спичку, левой рукой держа перед собой коробок. При вспышке света Сандерс увидел, что это всего-навсего зонтик. Кто-то оставил его на лестнице, прислонив к стене. Однако шум, с каким зонтик прогрохотал вниз по ступеням, заставил вскрикнуть девушку. Зонтик скатился по ступеням и, похоже, развалился на части.
Подняв спичку, Сандерс уставился на него. Теперь изогнутая ручка была отделена от сложенного зонта несколькими дюймами блестящего металла. Сандерс сбежал вниз взглянуть на предмет. Оказалось, что в ручке было тонкое стальное лезвие длиной около двух футов – так называемый встроенный клинок.
– Одна из первых моделей, – на удивление спокойным голосом произнес Сандерс. – Я еще не… – Заметив на лезвии пятна крови, Сандерс не стал вынимать его целиком.
Едва не обжегшись пламенем спички, доктор Джон Сандерс, медицинский консультант Министерства внутренних дел, поспешно задвинул лезвие обратно. Он не понял, успела ли его заметить Марсия Блайстон.
– Что случилось? – прошептала она.
Больше не нужно было чиркать спичками. Кто-то включил свет этажом выше. Сандерс увидел Марсию Блайстон, которая стояла на лестнице и держалась за перила.
– Все в порядке, – солгав едва ли не впервые в жизни, сказал он. – Все хорошо. Поднимайтесь. Кто-то включил нам свет и…
Этажом выше из полуотворенной двери выглядывал человек, включивший свет. Офисы отделялись от коридора панелями из матового стекла с надписью золочеными буквами: «Англо-египетская импортная компания с ограниченной ответственностью. Коммерческий директор Б. Г. Шуман». Та же надпись красовалась в дальнем конце коридора. Из одной из дверей вышел пожилой мужчина, по виду клерк. Очевидно, он только что вымыл руки и лицо: лоб с залысинами блестел, венчик седоватых волос был взъерошен, в руках – полотенце. Разглядывая их поверх очков, чуть ли не горизонтально сидевших на носу, он непринужденно сказал:
– Кажется, я что-то слышал. Кто-то упал?
– Зонтик, – подняв предмет, ответил Сандерс. – Ваш? Мы нашли его на лестнице.
Зонтик был новый, с сияющей ручкой красного дерева, похоже не использовавшийся по прямому назначению. Мужчина оглядел его с недовольным и в то же время разочарованным выражением лица. Он окинул взглядом следующий, последний лестничный марш, ведущий к закрытой двери, вероятно в квартиру мистера Феликса Хэя.
– Ах, зонтик, – пробурчал он, словно ожидал увидеть что-то другое. – Нет, не мой. Возможно, принадлежит кому-то с верхнего этажа. – Он напоследок вытер руки о полотенце и с подчеркнутой вежливостью произнес: – Когда будете спускаться, не забудьте, пожалуйста, выключить свет. Благодарю вас.
Он уже собирался пойти к себе и закрыть дверь, когда заговорила Марсия Блайстон:
– Мистер Хэй дома?
Пауза.
– О да, дома.
– Вы не знаете, у него сейчас гости?
– Полагаю, да, – уклончиво ответил мужчина. – Они были такими тихими сегодня. Из квартиры несколько часов не доносилось ни звука. Я и не ожидал, что вечер будет таким спокойным. Поначалу все хохотали, как сборище диких индейцев, и топали по полу. Хохот? За всю жизнь не слыхал такого хохота. Думал, крышу сорвет. Почему люди не могут…
Взяв себя в руки, он спокойно удалился, закрыв за собой дверь.
Сандерс посмотрел на дверь в квартиру Феликса Хэя. Не глядя на Марсию, он поднялся по последнему пролету и нажал на кнопку электрического звонка. Пронзительные трели, казалось, проникли в каждый уголок квартиры. Однако ответа не последовало. Нажав на кнопку еще несколько раз, Сандерс взялся за дверную ручку. Потом повернулся к девушке, которая следила за ним с нижнего этажа.
– Послушайте, не знаю, что здесь произошло, но, боюсь, что-то все же произошло. Дверь открыта. Я войду, но не хочу, чтобы вы следовали за мной, пока я вас не позову. Скажите только: кого вы боитесь там увидеть?
– Отца, – ответила она.
В квартиру вела лестница из нескольких ступеней. Она, как и коридор, была застелена мягким темно-коричневым ковролином. Горели все светильники. Сандерс стоял лицом к фасаду здания, поэтому без труда представил нехитрый план квартиры. Впереди, в конце просторного коридора, располагалась небольшая кухня, выходящая на улицу. Справа были три смежные комнаты: большая гостиная, тоже выходящая на улицу, спальня и ванная комната.
Комнаты были просторными, хотя и с низкими потолками. В свое время, сдав нижние этажи под конторы, владелец не стал трогать маленький шедевр в виде декоративных панелей XVIII века. Под звук дождя, барабанившего по крыше, Сандерс созерцал эту неожиданную роскошь.
Он решился подать голос, недоумевая, что скажет, если кто-то ему ответит. Никто не ответил. Войдя в гостиную, он обнаружил почему.
В первый момент Сандерсу показалось, что перед ним группа восковых фигур. В богато украшенной комнате с фресками по бокам от камина за длинным узким обеденным столом в нелепых позах восседали четыре фигуры. В дальнем конце стола, уронив голову на плечо, сидела красивая дама в вечернем платье.
С одной стороны стола безвольно обмяк старик с жесткими седеющими волосами. С другой стороны, словно аршин проглотил, сидел мужчина средних лет. И наконец, во главе стола восседал огромный тучный человек величественного вида с тонзурой, окруженной венчиком рыжих волос. Напоминая монаха-расстригу, он возвышался над всеми.
От грохота проезжавшего по улице грузовика затряслись оконные рамы. Молчаливая компания тоже задрожала.
Мертвы?
Во всяком случае, не совсем. Уже на пороге до Сандерса донеслось странное дыхание. Он тихо подошел к женщине, чья унизанная кольцами рука была порезана, вероятно, разбившимся бокалом. Учащенный пульс, больше ста двадцати ударов в минуту. На коже виднелись красноватые пятна. Доктор приподнял одно веко и все понял. Зрачок был сильно расширен, оставив лишь узкое кольцо радужки.
Проворно двигаясь вокруг стола, Сандерс осмотрел каждого. Никто не умер, все были вне опасности, но у каждого наблюдались симптомы наркотического отравления. Сквозь шум дождя он различал болезненное дыхание.
Сильнее других пострадал старик с жесткими седыми волосами. Он уткнулся лицом в стол, и пепел в стоящей перед ним пепельнице шевелился при каждом выдохе. Состояние мужчины средних лет не вызывало опасений. Сандерс заметил, какие у того красивые сильные руки, причем указательные и средние пальцы обеих кистей были почти одной длины. Перед первым мужчиной стоял стакан для коктейля, а перед вторым – бокал без ножки.
Подойдя к четвертому человеку за столом, Сандерс отпрянул. Толстяк с рыжими волосами, выстриженными наподобие тонзуры, был уже час как мертв.
Приподняв голову мужчины, Сандерс определил причину смерти.
Вот в чем дело. Прежде всего, надо найти телефон и вызвать «скорую» для наркоманов. На столике между двумя окнами с белыми ставнями стоял телефон. Обернув трубку носовым платком, Сандерс несколько раз нажал на рычаг, но обнаружил, что аппарат лишен признаков жизни, как и рыжеволосый толстяк.
– Доктор Сандерс! – громко позвала Марсия Блайстон.
Старые доски под толстым ковром в коридоре заскрипели. Чтобы оградить девушку от пугающего зрелища, Сандерс поспешно вышел из гостиной и закрыл дверь. Марсия ждала, туго стянув на груди концы мехового воротника, словно пытаясь задушить себя.
– Не могу больше ждать, – сказала она. – Мой отец…
– Успокойтесь. Все в порядке. Как выглядит ваш отец? Он крупный, с залысиной и рыжими волосами?
– О нет, господи! Это мистер Хэй. Но где же он? Мой отец! Что случилось?
– Если ваш отец там, то с ним все в порядке. Никто серьезно не пострадал, за исключением мистера Хэя. Как выглядит ваш отец?
– Он… Ну, он интересный мужчина. Вы должны были заметить его руки: указательный и средний палец одной длины. Мне надо туда.
Сандерс остановил ее жестом:
– Да, ваш отец там. Послушайте, этих людей опоили наркотиками или отравили, если хотите. Полагаю, белладонной или атропином. Но умер только тот мужчина, Хэй. Тем не менее мне надлежит немедленно отправить их в госпиталь, поэтому я пойду вниз, поищу телефон. Если обещаете ничего не трогать, можете войти и посмотреть. Обещаете?
– Да, – помолчав, ответила Марсия. – Обещаю. Значит, мистера Хэя отравили?
Сандерс начал спускаться по лестнице. По пути он подобрал зонтик с ручкой из красного дерева, который, входя, машинально прислонил к стене. Пока он не стал говорить Марсии, что Феликс Хэй умер не от отравления. Феликс Хэй умер от удара в спину длинным узким лезвием встроенного клинка.