Мы едем по плохо освещенной дороге. Фонари проносятся мимо. Радио работает так тихо, что слышен каждый проворот доисторических шин. Еще слышен стук моего сердца. Оно грохочет, будто сумасшедшее, где-то в горле. Но мне не страшно. Я в предвкушении.
В салоне пахнет моторным маслом. Я осматриваю старенькие сиденья, в некоторых местах образовались дырки, и хмыкаю. Вообще-то, рев двигателя должен меня до невозможности бесить. А еще древние чехлы, хрипящее радио. Но мне на удивление хорошо. Люблю находиться там, где минуло столько лет, что сосчитать сложно. В этом есть нечто удивительное и загадочное. Начинаешь предполагать: о чем говорили те парни, что сидели здесь в далеких семидесятых? Что их волновало? Что делало счастливыми? Какие фотографии хранились под козырьком? Диски каких групп копились в бардачке?
– Давайте еще раз обсудим план, – говорит Хэрри, постукивая пальцами по рулю.
– Но у нас нет плана.
– Это меня и волнует!
– Как будто станет легче, если мы решим, что делать, – ворчит Мэтт.
– Ты такой же старый, как и эта колымага, – возмущаюсь я, взглянув на парня. Мэтт в сотый раз пожимает плечами. Последние полчаса он так отвечает на все мои фразы, будто я дико его раздражаю и лучше мне вообще замолчать и слиться с сиденьем. – В чем дело?
– Ни в чем.
– Тогда почему ты…
– Почему я что?
– Ведешь себя так. – Мне совсем не нравится правильный Мэтт. Он даже раздражает меня, и мне жутко хочется треснуть его по голове чем-то тяжелым. И так поджилки трясутся, а тут еще и он со своим здравым смыслом.
– Мы едем посреди ночи непонятно куда, вроде бы в лес, но не суть, для того чтобы подловить твоих родственников на вандализме.
– На колдовстве, – встревает Хэрри, и лучше бы он молчал. Звучит это дико. Я и не думала, что вслух причина нашего путешествия звучит так по-идиотски. – Я не вовремя?
Нервным движением заправляю волосы за уши.
– Мы никого не собираемся подлавливать. Мы просто ищем моих тетушек, которым взбрело в голову прогуляться среди ночи.
– И делаем мы это, потому… – Мэтт поднимает руку, ожидая продолжения, а я язвительно улыбаюсь:
– Дай вспомнить! Потому что я новенькая, интересная. И симпатичная.
Мы недовольно глядим в глаза друг другу, а Хэрри усмехается.
– Надо печку выключить, жарко стало. Слушайте, мы почти приехали!
– Почти?
– Ага, минут пять осталось.
– Неужели ты каждый месяц в такую даль ездил? – удивляется Мэтт и качает головой. История Хэйдана о том, что тот следил за моими тетушками, поскольку считает их посланниками дьявола, совсем ему не приглянулась.
– Это научный эксперимент.
– Еще немного, и ставить эксперименты начнут над тобой.
– Ты просто не видел того, что видел я.
– Сомневаюсь, что ты вообще что-то видел.
– Считаешь, я выдумываю? – Хэрри переводит взгляд на брата. – Да я не…
– Осторожно! – кричу я.
На дороге внезапно появляется огромное черное пятно, и я интуитивно вжимаюсь в сиденье. Хэйдан с воплем выворачивает руль, покрышки визжат так отвратительно, что в салоне дребезжат стекла! И мы стремительно скользим по трассе, вылетая на встречную.
В этот момент я вспоминаю аварию, потому что перед глазами у меня резко темнеет и вместо испуганных лиц Хэрри и Мэтта я вижу застывших от ужаса Лору, маму и отца. Они еще живы в этих воспоминаниях. Последние мгновения их жизни. Папа резко выворачивает руль, мама кричит, машина слетает с обочины в черную пасть леса. Боль в моей голове становится материальной, я слышу хруст и тот щелчок, что делает меня пустой, затягивает в черную дыру. Мне страшно. Страшно одиноко. Страшно плохо.
Я перестаю дышать. Моя семья погибла под похожую какофонию звуков: визг шин, свист ветра, рычание свихнувшегося от нагрузки двигателя. Они погибли быстро, надеюсь. Они ничего не почувствовали – я верю в это.
– Ари?
Мама предчувствовала нечто плохое. Она посмотрела на меня и сказала:
– Жизнь такая короткая.
Может, она знала? Может, она понимала, что умрет?
– Ари? – Я растерянно хлопаю ресницами и неожиданно вижу огромные глаза Хэрри. Его очки вспотели. На лбу капельки пота. – Ты здесь? Ари, ты в порядке?
Только сейчас понимаю, что держусь за локти парня так крепко, что ноют пальцы.
– Ари?
У Хэйдана красивые глаза – живые, эмоциональные. И теплые. Я внезапно понимаю, что отец смотрел на меня так же заботливо. Я всегда знала, что могу ему доверять, что он меня спасет. Хэрри недоуменно хмурится и приближается ко мне еще ближе:
– Ты чего?
– Не знаю… я… – Не сумев подобрать слов, встряхиваю волосами: – Прости.
– Прекрати, я виноват. Все в порядке. К счастью, дороги пустые! Ночью никто в этом направлении не ездит.
– Да. – Я отстраняюсь. – К счастью.
Руки до сих пор дрожат, но я до боли сжимаю их в кулаки и оглядываюсь.
Мы стоим на краю обочины. Легкая дымка плавает над черным асфальтом, в воздухе витает запах горелого, будто бы Хэйдан выжал тормоза до упора. Возможно, так и было.
– Что произошло? – спрашивает Мэтт. – Я ничего не заметил.
– На дороге кто-то стоял.
– Кто?
– Животное, по-моему. – Я прищуриваюсь: – Трудно сказать, разглядеть я не успела.
– Могу лишь заявить, что мы уже приехали, – как-то невесело усмехается Хэрри, он взмахивает руками и роняет их на руль, словно ему нужно за что-то держаться.
Я осматриваю лес за стеклом и удивленно переспрашиваю:
– Приехали? Но тут пусто.
– А ты думала, мы приедем в отель для ведьм?
– Хватит, просто хватит их так называть, пожалуйста! – прошу я, закрывая ладонями лицо. – Будто и так неясно, как глупо все это со стороны выглядит.
– Вот именно, – подначивает Мэтт и открывает дверь. Он усмехается, словно мне и так недостаточно паршиво. Видимо, надо еще и закричать на весь мир, что он прав. И станцевать танец униженной идиотки. – Вы идете?
– Прямо так и пойдем? – неожиданно интересуется Хэрри.
– Странно. Сам сюда ездил и нормально себя чувствовал. А сейчас тебе страшно?
– Мне не страшно. Я к тому, что вы ничего не взяли.
– А что надо взять?
Хэйдан закатывает глаза и вылезает из машины. Решительно обойдя пикап, он стягивает брезент с кузова. Мои глаза ползут на лоб.
– Давай сразу обговорим это, Хэрри, – предлагаю я, скрестив на груди руки. – Никто не предупреждал, что ты третий брат Винчестеров.
В машине валяются биты, веревки, фонарики… Взгляд у меня такой же растерянный, как и у Мэтта. Парень покачивает головой и едва слышно произносит:
– Сумасшедший дом.
– Нужно ко всему быть готовым.
– И поэтому в твоей машине черная изолента? – Мэтт берет ее, крутит в тонких пальцах и кидает обратно. – Кто из нас сабмиссив, кто доминант? Устроим здесь несанкционированный роман Эл. Джеймс.
– Ты читал «Пятьдесят оттенков»? – я ошеломленно смотрю на Мэтта. – О господи, не знаю, что хуже: Хэрри с битой или ты с этой книженцией.
– Ее Джил читала.
– Ну да, конечно. Оправдывайся теперь.
– Так, ребята, у нас нет времени, – Хэйдан хмурит брови и становится совсем не тем Хэйданом, который заикался при первой встрече. – Мэтт, я тут взял твой лук.
– Что взял?
– Твой лук, стрелы. Ты же ходишь на спортивную стрельбу, и я решил…
– Так, хватит. Что за ахинея? – перебивает Мэтт. – Я тебе что – Робин Гуд? Черт тебя дери, Хэрри, ты спятил? Какой лук? Откуда эти вещи вообще в кузове?
– Я подумал…
– Не надо ни о чем думать. Мы здесь лишь затем, чтобы Ари потешила собственную фантазию. Никто не собирается нападать на нас. И ведьм никаких не существует.
– Но я видел! – горячо возражает Хэйдан. – Я видел, как тети Ари…
– Прекрати! – Мэтт ловко накрывает брезентом кузов, и над нами поднимается столб пыли. Он переводит взгляд на брата и неожиданно кажется мне раздраженным и до ужаса правильным. Он как заноза в заднице. – Шевелитесь. Не хочу проторчать тут до утра.
А я еще думала, что он добрый. Мэтт самый настоящий паникер! Хотя кто его знает, какой он на самом деле. Я, наверное, тоже разозлилась бы, если меня потащили посреди ночи непонятно куда. Протяжно вздыхаю и двигаюсь вслед за парнями. Надеюсь, меня не придется отскребать от асфальта, когда мои тетушки узнают, чем я занимаюсь, но о чем это я? Еще они мне что-то скажут! Тогда мы с ними очень и очень сильно поссоримся.
Мы спускаемся. Хэрри подает мне руку, и я уверенно прыгаю в овраг. Сердце стучит громко, и кажется, будто оно сейчас выпрыгнет. Я рада его слышать, оно перебивает посторонние звуки, от которых кровь леденеет и стынет в жилах. Через несколько секунд свет от габаритов машины остается позади… Мы оказываемся в кромешной темноте под стоны и вой шелестящего леса.
Ветки хрустят под ногами. Над головами хлопают крыльями черные птицы. Я робко шагаю и пытаюсь напомнить себе, зачем я вообще здесь нахожусь. Ах да, точно, мне бы найти сумасшедших тетушек. Мэтт идет рядом. Он крепко держит в руке фонарь. Свет падает лишь в одну точку, оттого окружающий нас лес превращается в черное пятно. Оно сужается с каждым сделанным нами шагом и превращается в невидимую клетку.
– Долго идти? – шепотом спрашиваю я и осматриваюсь. Дорогу не видно.
– Вообще-то… если честно… я никогда не находил их.
– Ты никогда – что?
Мэтт порывисто оборачивается, и братья едва не сталкиваются лбами.
– Эй, осторожнее!
– Если ты никогда их не видел, что мы здесь делаем?
– Я уверен, они тут. – Хэрри вскидывает подбородок: – Правда. Я знаю.
– Что ты знаешь?!
– Мэтт, тише!
– Почему тише? Здесь никого нет, Хэйдан. Мы одни.
– Прекратите, пожалуйста! – Я вклиниваюсь между парнями и смотрю в невероятно огромные глаза Хэрри. Кажется, он не на шутку взволнован. – Слушай, если ты никогда не находил их, откуда ты знаешь, что они именно здесь бывают?
– Я видел их машину, «Фольксваген».
– Когда?
– Каждый раз.
– Но сейчас никакой машины на трассе не было, – замечает Мэтт.
– Может, они оставили ее дальше?
– Ладно, допустим. Но куда ты собираешься идти? Весь лес мы не обойдем.
– Тут есть гора, – парень кивает пару раз, будто сам себе, – я изучил карту.
– Когда ты все успеваешь!
– В газетах писали об убийствах, жертвоприношениях. И если ведьмы и сидят вместе у костра, обсуждая расчлененку, делают они это определенно на горе Симплегад.
– То есть ты привел нас туда, где обычно находят трупы? Молодец! – Мэтт потирает пальцами переносицу и пожимает плечами: – Ты превзошел сам себя, Хэрри.
– Да что ты ко мне цепляешься? – неожиданно возмущается парень. – Хватит!
– Я не цепляюсь.
– А что ты делаешь? Тебя вообще здесь быть не должно.
– Где же я должен быть? – Мэтт наступает на брата и недовольно хмурит брови. – Не думаю, что я мог нормально спать дома, зная, где тебя носит.
– Тогда в следующий раз я ничего тебе не расскажу.
– Эй, прекратите!
– А что он язвит? Черт, Мэтт, ты за сегодня израсходовал свой годовой запас шуток.
– Я просто…
Внезапно из беспросветной темноты леса слышится оглушительный треск, и Мэттью порывисто оборачивается, прикрывая меня и Хэйдана спиной. Он раскидывает руки. Я резко подаюсь вперед, пытаясь вглядеться в темноту, но он не пускает меня.
– Что это было? – его голос четкий, твердый. Парень нагибается, мы с Хэрри ближе становимся друг к другу, столкнувшись спинами. – Вы что-нибудь видите?
– Нет.
– Знаете, я думаю, нам пора возвращаться.
Крепко стискиваю зубы. В эту самую секунду перспектива встретиться с тетушками, приехавшими сюда отдать должное дьяволу, меня совсем не прельщает. Непроизвольно я начинаю мечтать о том, как Норин и Мэри-Линетт сидят дома, пьют чай из какого-нибудь сушеного подорожника и ждут меня, нетерпеливо поглядывая на часы. Едва об этом подумав, замечаю силуэт между черными спутавшимися ветками.
Сердце валится камнем вниз – я это слышу. Мне так страшно, как никогда в жизни не было! И я невольно цепляюсь за руку Мэтта с дикой силой.
– Мэтт, – шепчу я не своим голосом, глядя на тень, плавающую меж деревьев.
– Что такое?
– Мэтт, – вновь повторяю я. Язык меня не слушается, ноги ватные. Я приближаюсь к парню. – За деревьями кто-то есть. Мэтт, за деревьями… там кто-то стоит.
Парень застывает. Хэйдан прилипает ко мне, и я чувствую, как дыбом поднимаются волоски на его шее. Мы буквально сплелись друг с другом, словно если мы втроем мирно замрем, нас примут за уродливое говорящее дерево.
– Кто здесь? – решительно спрашивает Мэтт. – Эй!
Тень не двигается. Мы тоже. Мне хочется верить, что я сошла с ума, мне показалось! Но потом я замечаю, что парни глядят в ту же сторону. И сомнений не остается: мы в лесу не одни. Мэтт осторожно нагибается, пытаясь найти какую-нибудь ветку, а потом выпрямляется и шепчет:
– Пойдемте. Медленно.
– Но…
– Ари, – рычит он, подталкивая меня руками, – живо.
Хэрри берет меня за руку, тянет за собой. А Мэтт ждет, пока мы отойдем хотя бы на пару шагов. Я успеваю только вытянуть ногу, как вдруг происходит нечто невообразимое. По лесу проносится оглушающий волчий вой. Такой, что кровь стынет в жилах, а в глазах темнеет от ужаса! И через пару мгновений из сплетенных толстых ветвей выпрыгивает огромное иссиня-черное животное, которое в кромешной темноте похоже на гигантское чудовище из кошмаров. Я в панике застываю.
– Мэтт!
Парень бросается вперед, из-под ног взлетают сухие листья, животное подается вперед, издает клокочущий рык и, скрипя когтями о засохшую землю, срывается с места.
– Живо! – орет не своим голосом Хэйдан и дергает меня на себя. – Давай же!
Мы несемся сквозь темноту, абсолютно не понимая, что происходит. Мне даже кажется, что бегу не я и сердце по ребрам тарабанит не мое. Смотрю назад, вижу, как усердно работает руками Мэтт, и подавляю застрявшие в горле всхлипы.
Животное разрывает пугающую тишину еще более пугающим рычанием! И голова в ту же секунду наполняется ядовитым ужасом, спутывающим мысли. Ноги ноют. Ребра так горят, что я чувствую жар, прорывающийся сквозь куртку, и мне хочется кричать изо всех сил, но я понимаю, что в этом нет смысла. Нужно просто бежать. Бежать! Бежать!
– Ари! – кричит Хэйдан – он упал, врезавшись в землю, и застыл, откинув назад голову.
Черт! Я кидаюсь к нему.
– Нет, Хэрри, нет, вставай, вставай! – я тащу Хэйдана за плечи. – Вставай!
Он, покачиваясь, поднимается на ноги, опираясь на меня. Я собираюсь бежать дальше, но тут замечаю, что на нас летит гигантское черное пятно.
Я уверена, это последний момент в моей жизни. Темнота, ужас. Неужели это все, что я почувствую, прежде чем умру? Глупо. Но…
Неожиданно перед нами возникает Мэтт. Он лихо размахивает палкой, кричит, и чудовище натыкается на толстенную ветку, та ломается с глухим треском, врезавшись в уродливую морду. Я распахиваю глаза. Мэтт, тяжело дыша, глядит на нас.
– Быстрее, – шепчет он, откашливается и повторяет уже громче: – Быстрее!
Мы срываемся с места. Вот уже видны красные габаритные огни машины. Дьявол, я должна добраться, я должна это сделать! Резче работаю руками. Давай! Давай!
Парни несутся рядом, топот от наших кроссовок эхом разносится по лесу, отражаясь от слившихся с ночью стволов деревьев. Мы бежим и смотрим на старый, разваливающийся пикап Хэрри как на райские врата.
– Хэйдан, ключи! Доставай ключи!
Рычание за спиной становится таким оглушающим, и я жду, что толстенные лапы зверя вот-вот окажутся на моих плечах! Хэрри вытаскивает из кармана связку ключей. Он врезается в крыло машины, как торнадо, распахивает дверь, усаживается за руль, а мы с Мэттом стремительно обегаем пикап. Осталось совсем чуть-чуть! Совсем! На повороте я поскальзываюсь, но быстро поднимаюсь. Открываю дверцу, запрыгиваю в салон, оборачиваюсь и вижу два красных глаза прямо за спиной Мэттью.
– Мэтт! Мэтт! – я хватаю парня за толстовку и дергаю на себя. Хэрри газует, машина срывается с места, и мы захлопываем дверь уже на ходу, оставляя позади воющее и цепляющееся когтями за асфальт чудовище.
Проклятье!
Я сижу рядом с потным, задыхающимся Хэрри. Онемевшими пальцами продолжаю сжимать кофту Мэтта. Парень заваливается на меня. Какое-то время мы молчим и дышим так громко, что заглушаем рычание двигателя, но затем молчание прерывает мой смех, я откидываю назад голову, чувствую, как вздрагивает Хэйдан, и в истошном приступе паники, который случается лишь у сумасшедших, начинаю хохотать, как будто только что посмотрела самую смешную комедию в мире.
Уже через несколько секунд мой смех подхватывают и парни. Мэтт наконец-то садится ровно, закрывает ладонями лицо и кричит:
– Вот же дерьмо!
– Дерьмо было бы, если бы мы там остались! – вяло улыбаясь, сообщает Хэрри, и на моем лице застывает задумчивое выражение: черт, умереть в лесу, потому что мы гнались за моими тетушками, которые вроде бы как практикуют вуду-магию, – паршивая ситуация.
– Что это было? – спрашивает Хэйдан. – Койот?
– Снежный человек.
– Я серьезно.
– А как ты думаешь? – Меня до сих пор трясет. – Волк, наверно. Большой волк.
– Уж точно не твои родственники, – рассуждает Мэтт и откидывается на сиденье, не в силах больше ровно держать спину. – Поверить не могу.
– Я тоже! – поддакивает Хэрри. – Ты его так откинул, будто в бейсбол играешь.
– Я спасал твою жизнь, если что.
– Я заметил.
– Невероятно, – комментирую я и смотрю на парней. Мэтт лежит с закрытыми глазами, а пальцы Хэйдана до сих пор дрожат. – Больше никаких походов по ночному лесу Астерии.
– По крайней мере без оружия.
– По крайней мере больше никаких походов, – уточняет Мэтт, искоса глядя на брата.
– Но мы ведь ничего не узнали! – Хэрри хмурится, а я облегченно выдыхаю. Главное, мы живы. А со своими тетушками я утром разберусь… Разве что-то может быть страшнее зверя, поджидавшего нас в кромешной темноте?
Я отворачиваюсь и крепко прикусываю губу. Одна деталь не дает мне покоя: тень, которую я видела, принадлежала явно не животному. Эта тень принадлежала человеку.