Вернулся на свою половину квартиры и сделал пару звонков. Если Марфиль говорила правду, нам придется быть гораздо осмотрительней с младшей из сестер Кортес.
Уильям почти сразу ответил на звонок: я объяснил ему ситуацию, и мы обсудили, что можно предпринять. Младшая Кортес будет в безопасности, если за ней присмотрит Уильям.
День все никак не кончался. Занимался работой всего несколько часов и уже чувствовал, что задыхаюсь. Если бы не начальство, я бы не защищал Марфиль Кортес, но это дело поручили мне, так что не мог отказаться. Быть нянькой для дочери миллиардера не входило в планы. Казалось бы, когда за плечами все стадии жесткого тренировочного процесса для спецназа военно-морских сил США[1], четыре балла за тест на устойчивость и высшие оценки за все физические тесты, ничего не должно пугать, но для этой работы требовались несколько иные качества, какие не могло предугадать ни одно испытание разведки или армии.
Работать на Алехандро Кортеса оказалось куда сложнее, чем представлял.
Почти машинально следил за изображением на экране ноутбука, который показывал все, что было видно через камеру, установленную в гостиной. Марфиль лежала на светло-бежевом кожаном диване, прижавшись к парню, а он приобнимал ее и гладил по спине, пока ее веки наконец не сомкнулись. Никто не предупредил о женишке, но должен был догадаться. Даже через изображение на экране было видно, как контрастируют ее волосы, черные как эбеновое дерево, c кожей цвета слоновой кости и кремовой обивкой дивана. Нетрудно было догадаться, почему ей дали такое имя[2]. Она была прекрасна. Настолько прекрасна, что на нее было больно смотреть. Я был не из тех, кого могли подцепить на крючок роковые красавицы, мои отношения с Самарой вряд ли можно назвать здоровыми, но даже она была не так ослепительна, как эта малышка.
Было очевидно, почему отец держал ее в золотой клетке. Марфиль не ведала, какую опасность таила в себе ее красота.
Встал с дивана и подошел к мини-холодильнику, который поставили для меня. Взял пиво и сделал глоток. Вернувшись к ноутбуку, проверил остальные комнаты. Камеры не установили только в комнате Марфиль и примыкающей к спальне ванной. Это до сих пор не давало покоя: слишком уж легко было проникнуть в квартиру через окно.
Марфиль о существовании камер не знала, и чутье советовало пока не говорить ей. Как будто знал: рано или поздно неосведомленность станет лучшей защитой.
Машинально левая рука легла на правый бок, как раз между пятым и шестым ребрами. Рана уже должна была затянуться, но инфекция сводила с ума в течение нескольких недель.
Вновь вернул на экран изображение из гостиной. Марфиль спала на диване, такая спокойная и безмятежная; а я все спрашивал себя: знает ли она, в какой оказалась опасности?