Следующим пунктом в программе Гурова значилась кондитерская фабрика. Он не стал заранее звонить заместителю погибшего директора, Рустаму Халилову, – решил, что руководитель предприятия в любом случае будет находиться на месте и побеседовать с ним не будет большой проблемой. К тому же он собирался вначале беседовать вовсе не с заместителем Кашкина, а с его водителем.
Охранник у ворот предприятия вначале отказывался пропустить машину Гурова, требовал, чтобы тот согласовал свой визит с новым руководителем предприятия. Тогда сыщик поманил охранника поближе и, когда тот подошел вплотную, негромко спросил:
– А хочешь, я сейчас позвоню в управление? Позвоню полковнику Черкасову, и…
– Ладно, не надо, – поспешно ответил страж ворот и пошел открывать.
Гуров еще раз обратился к его помощи – надо было узнать, где находится гараж. После чего он поехал прямо туда. В гараже было пусто – все машины, принадлежавшие фабрике, выехали по заданию. Здесь стояла только знакомая Гурову марка – «Волга», когда-то любимая машина любого советского руководителя. Машина была в идеальном состоянии, кузов сверкал, словно лакированный.
– Это, что ли, машина директора? – спросил сыщик у слесаря, который возился в стороне возле старого грузовика.
– Да, его машина, – отвечал рабочий. – Алексей Викторович иномарок не признавал…
– А Толя, водитель, где сейчас находится? – поинтересовался сыщик.
– Он обычно в приемной у директора сидит, – объяснил слесарь. – Чтобы, если потребуется, всегда был под рукой.
«Значит, все равно придется в приемную подниматься, – подумал Гуров. – А если идти в приемную, надо будет к новому директору заглянуть. А не хочется…»
Дело в том, что у сыщика было гораздо больше вопросов к водителю погибшего директора, чем к его заместителю. Он решил действовать по обстановке, направился к входу в административный корпус, а там поднялся на второй этаж, к кабинету директора. Открыв дверь приемной, он увидел человека в кожаной куртке, сидевшего в углу и листавшего страницы на телефоне. Это мог быть только Толя Сергиенко, водитель покойного Кашкина.
– Анатолий! – негромко позвал его сыщик.
Водитель поднял голову и с удивлением взглянул на незнакомого человека, который звал его по имени.
– Выйди на пару минут, разговор есть, – все так же негромко предложил сыщик.
Водитель пожал плечами, но все же встал и вышел в коридор.
– Я полковник полиции Гуров из Москвы, – представился ему сыщик. – Приехал, чтобы узнать правду о гибели Кашкина. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. У меня есть к тебе несколько вопросов. И если говорить правду, то парой минут мы не обойдемся. Можем мы с тобой пройти куда-нибудь, где можно посидеть и поговорить?
Водитель подумал немного, потом сказал:
– Вообще-то я должен здесь сидеть, в приемной. Но если я полиции понадобился, то это уважительная причина, никто ко мне не прибодается. Да и вообще… В общем, пойдемте в гараж, там в машине посидим.
Так что Гурову снова пришлось вернуться в то самое помещение, где он был несколько минут назад. Они с водителем сели на передние сиденья «Волги», и Гуров задал свой первый вопрос:
– Ты давно работаешь у Кашкина?
– Ну не всю жизнь, но довольно давно, – отвечал водитель. – В октябре двенадцать лет будет.
– То есть руководитель тобой доволен, нареканий нет?
– Больших нареканий никогда не было. А мелкие замечания всегда бывают, без этого нельзя.
– И ты, надо думать, доволен своей работой?
– Знаете, говорят, от добра добра не ищут, – отвечал Сергиенко. – А с Алексеем Викторовичем было хорошо работать.
– Тогда ответь мне на такой вопрос. В тот день, шестнадцатого сентября, утро началось как обычно?
– Да, с утра все было штатно, – подтвердил водитель.
– Ты приехал к дому Кашкина в половине девятого?
– Нет, чуть раньше. Обычно я приезжал в 8:15 и ждал, когда Алексей Викторович выйдет.
– Значит, он вышел в половине девятого, и вы поехали… Куда вы поехали?
– Сюда, на фабрику, куда же еще?
– Кашкин был в плаще?
– Погодите, погодите… Да, точно, на нем был такой светлый плащ.
– А что он держал в руках?
– Ничего не держал. Он портфель не носил. Иногда бумаги домой брал, но клал их в папку. Но в тот день у него папки не было.
– А ружье он с собой не нес?
– Какое еще ружье? Да, там же потом про охоту говорили… Только брехня все это, насчет охоты. В общем, не было у него в руках ружья, я это точно помню.
– После смерти Кашкина тебя в полиции допрашивали?
– Ну, как допрашивали? Там же, в кабинете Алексея Викторовича, сели и мне пару вопросов задали.
– А какие были вопросы?
– Первый такой же, как вы спросили: когда утром выехали на работу. Потом спросили, не было ли в то утро чего-то особенного, необычного. Еще спросили, не давал ли мне Алексей Викторович каких-то поручений. Да, и еще спрашивали, куда мы с ним ездили в последние дни.
– Вот как? А куда вы ездили?
Толя Сергиенко быстро взглянул на сыщика, потом пожал плечами и небрежно ответил:
– В магазины заезжали…
– Какие магазины?
– Наши, фабричные, какие еще? А вы не знали? У нашей фабрики есть три фирменных магазина. И Алексей Викторович каждую неделю эти магазины проверял. Определенного дня для этого не было, он каждый раз в разные дни приезжал, чтобы директора не знали заранее, когда он появится. Он считал, что за директорами присматривать нужно.
– Значит, в последние дни перед гибелью Кашкин ездил в эти магазины?
– Да, мы как раз четырнадцатого, в среду, все три магазина посетили.
– А насчет плаща, ружья капитан тебя не спрашивал?
– Нет, таких вопросов не было.
– А насчет обеда в тот день спрашивал?
– Нет.
– Тогда я тебя спрошу. Скажи, Толя: в тот день, шестнадцатого, куда ты возил своего начальника на обед?
Снова последовал быстрый взгляд водителя на сыщика. Затем последовала долгая пауза – словно Толя Сергиенко решал в уме сложную задачу. Гуров решил ему помочь с этим решением.
– Ведь вы шестнадцатого не в «Ермак» ездили, верно? – сказал он. – В какое-то совсем другое место?
– А вы откуда знаете? – вскинулся водитель.
– Точно не знаю, но догадываюсь, – признался Гуров. – Потому что, если бы в тот день все шло, как всегда, то Кашкин остался бы жив. Так куда вы поехали на обед?
– В том-то и дело, что мы с ним никуда не поехали, – отвечал Сергиенко. – Примерно в час дня Алексей Викторович вышел из кабинета. Он был уже одетый, в плаще, и я решил, что мы едем в «Ермак», как обычно. Он зашел к своему заместителю Халилову, а потом пошел на выход. Ну и я встал, пошел за ним. Но когда мы уже вышли из административного здания, он мне сказал, что я на сегодня свободен. Я, конечно, немного удивился, но ничего спрашивать не стал и поехал домой.
– А почему ты удивился? Разве никогда не было такого, что твой начальник куда-то ездил, помимо магазинов вашей фабрики?
Водитель Сергиенко вновь внимательно взглянул на сыщика, пробормотал:
– Интересные вы вещи говорите…
Гуров никак не стал на это реагировать. Он видел, что его собеседник уже проникся к нему доверием. И что при этом его распирает желание рассказать нечто важное, что-то такое, что он не может рассказать никому. Надо было просто выждать время, не торопить водителя – и он мог услышать то, что хотел узнать. Поэтому Гуров терпеливо ждал.
И он дождался. Водитель помялся еще минуту, а потом заговорил:
– Вообще-то Алексей Викторович часто куда-то ездил и не хотел, чтобы я знал куда. Это обычно после обеда бывало, ближе к вечеру. Часов в пять, в шесть он садился в машину и просил отвезти его к зданию городской администрации. Ну вы знаете, где это – на углу Ленина и Дзержинского…
– Не знаю, я не местный, но это в данном случае не важно, – ответил на это Гуров. – Значит, ваш начальник просил тебя отвезти его к администрации. И что тут такого? Наверное, у него были вопросы, которые надо решить в кабинетах городской власти. У любого руководителя есть куча таких вопросов.
– Это верно, – согласился Сергиенко. – Конечно, у Алексея Викторовича возникали вопросы, которые надо решить в администрации, или в налоговой службе, или в суде. Но в эти места он выезжал в самое разное время – когда такая потребность возникла. Не бывает такого, чтобы какой-то чиновник ждал кого-то всегда в пять часов. Ведь не на совещание он туда ездил, верно? А главное другое. Обычно я высаживал Алексея Викторовича на углу Дзержинского – у самого входа в администрацию остановка запрещена. И вот однажды я его высадил и уже собрался уезжать, и тут заметил, что он в машине папку оставил. Я кинулся за ним бежать ко входу в администрацию и тут увидел, что он перешел улицу и сел в какую-то другую машину. И она тут же уехала. Так я понял, что он ездил вовсе не в администрацию.
– А куда он ездил, ты не выяснил? – спросил Гуров.
– Зачем мне это выяснять? – удивился водитель. – Я не полиция, это не моя работа. Одно могу сказать – эти поездки были не связаны с девушками, это точно.
– Почему ты в этом так уверен?
– Потому что, когда ему нужно было увидеться с девушкой, он это от меня не скрывал. Говорил: «Подъезжай к такому-то дому». Мы подъезжали, в машину садилась девушка, и они ехали в ресторан.
– В «Ермак»?
– Почему в «Ермак»? На нем свет клином не сошелся. У нас в городе и другие хорошие рестораны есть: «Байкал», «Застолье», «Лазурь»… Вот туда они ездили. Хотя почему я говорю «с девушками»? У вас может создаться впечатление, что Алексей Викторович был такой… ну, бабник, волочился за каждой юбкой. А на самом деле за все двенадцать лет, что я у него работаю, у него всего три или четыре девушки было.
– То есть Кашкин был постоянен в своих увлечениях, как и в привычках. Тогда скажи вот что: после этих свиданий как он домой возвращался? Ты отвозил или как-то иначе?
– Иногда я отвозил. Алексей Викторович, допустим, мне говорил: «Заберешь меня в одиннадцать». И я приезжал к этому времени, отвозил сперва девушку, а потом его. А иногда он меня отпускал. Как он в этом случае добирался, я не знаю.
– А его девушек ты знаешь? Как зовут последнюю, с кем он встречался?
– Последнюю… Кажется, Катя. Да, последние три месяца я его с Катей возил.
– А как фамилия этой Кати? И где она живет?
– Фамилию, естественно, не знаю. А живет на окраине, на улице Вишневой.
– И дом знаешь?
– Дом пятиэтажный, второй подъезд. А квартиру не знаю.
– А на охоту ты его возил?
– Нет, на охоту ни разу не возил.
– Так, может, он и не охотился вовсе?
– Нет, почему же? Охотился. Не скажу, что он был страстный охотник, что только об этом и думал. Но на охоте он бывал. Обыкновенно они вместе с Семеном Артемовичем на охоту ездили.
– А кто это – Семен Артемович?
– Ну да, я же не сказал. Это наш главный инженер, Терентьев Семен Артемович. Вот он – большой любитель охоты. Алексей Викторович у него дома не раз бывал. Так он рассказывал, что у Терентьева на стене аж пять старинных ружей висит. В прихожей рога лосиные вместо вешалки, на полу шкура медвежья… В общем, настоящий охотник.
Гуров сделал себе в памяти вторую отметку – с кем ему надо еще поговорить. Первой была девушка Катя, теперь возник главный инженер Терентьев. «А еще с директорами всех трех магазинов надо встретиться, – подумал сыщик. – И, конечно, с охранником Иваном Забродкиным, по чьей вине якобы погиб Кашкин. Но это я всегда успею сделать – ведь Забродкин находится в СИЗО, достаточно его вызвать на допрос».
– Значит, в тот день, шестнадцатого, Кашкин в час дня вышел из кабинета и отпустил тебя домой, – Гуров решил подвести итог их беседе. – А он сам на чем уехал с фабрики? Ведь ты, наверное, видел, на чем уехал твой начальник?
– Да, я выглянул из окна в коридоре и видел, как он садился в какую-то машину, – признался водитель. – Белый такой «Лексус». Но номер я вам не скажу, номер из окна было не видно.
– И больше ты своего начальника не видел?
– Нет, больше я его живым не видел. На другое утро я, как обычно, подъехал к его дому, стал ждать. Он все не выходил, тогда я ему позвонил…
– И что? Тебе кто-то ответил?
– Нет, никто не ответил. Точнее, оператор ответил, как это обычно бывает: «Абонент занят или недоступен». Тогда я подошел к воротам. И уже тут охранник – кажется, его Игорь зовут – сказал, что случилось. Так я узнал, что Алексея Викторовича убили…
– То есть ты не веришь, что Кашкин погиб на охоте от случайного выстрела?
– Да как же я могу в такое поверить? – удивился водитель. – На охоту он в этот день не собирался и одет был не для охоты. А Алексей Викторович придавал большое значение тому, как он одет. Никогда бы он в деловом костюме на охоту не поехал. И ружья у него с собой не было. Из чего же он мог стрелять? В общем, ничего тут не вяжется.
– Как же в таком случае погиб твой начальник?
– Этого я не знаю, – признался водитель. – Только я знаю, что дело это темное. Возможно, оно как-то связано с нашей фабрикой.
– Что значит «связано с фабрикой»? Объясни.
– Понимаете, наша фабрика – очень прибыльное предприятие, – начал объяснять водитель. – И это кое-кому покоя не дает. Ходят слухи, что у Алексея Викторовича разные люди хотели завод отжать.
– Какие люди? Местные?
– И местные, и приезжие, из Москвы. Поступали ему такие предложения, чтобы он фабрику продал. Но Алексей Викторович на это ни в какую не соглашался. Он был человек неуступчивый.
– Понятно… А этот охранник, Забродкин, который якобы убил Кашкина, – он какой человек? Он часто с директором куда-то ездил?
– Иван? Да никогда он с Алексеем Викторовичем никуда не ездил! Пустой он человек, никчемный. А самое плохое – пьющий. Даже не понимаю, как его Алексей Викторович на фабрике терпел.
– А что тут удивительного? На любом производстве, наверное, многие пьют, работа-то тяжелая…
– Ничего не многие! Алексей Викторович пьяниц терпеть не мог. За пьянку сразу с работы выгонял. С этим у нас очень строго. Если какой праздник – день рождения у кого-то или Новый год подходит, кроме соков или чая на столе ничего нет. В общем, пьяницам у нас была объявлена война. А Забродкина Алексей Викторович жалел. А зря…
– Но ведь ты не веришь, что Забродкин убил директора? Почему же в таком случае «зря жалел»?
– Что убил – не верю. А жалел все равно зря. Потому что Иван дал себя втянуть в эту обманку с охотой. Тень на плетень навел. Теперь сам срок получит, а потом, глядишь, еще кого-то за собой потащит.
– Ну это мы еще посмотрим, – пробормотал Гуров и открыл дверцу машины. – Ладно, Анатолий, пока давай разговор заканчивать. Но я к тебе, наверное, еще буду обращаться. Ты сейчас куда – назад в административный корпус?
– Да, мне там полагается сидеть, в приемной, – отвечал водитель.
– В таком случае и я с тобой пойду, – решил сыщик.