Что мама имела в виду под тем, что моя бабушка умерла, если я ее даже никогда не видела, не то что не знала о ней вообще ничего.
Я из-за этого не могла уснуть пару часов, пока прокручивала все в своей голове. Она не стала рассказывать мне подробностей, списав на то, что время уже было позднее и завтра с утра нужно будет заехать к ней и поговорить в спокойной обстановке.
Ага. Супер-спокойная обстановка, где наверняка еще будет присутствовать ее новый мужчина.
Моей маме уже под пятьдесят, а она все еще надеется найти свою истинную любовь, но каждый раз обжигается. Неужели ей не хватило Эндрю, который чуть не продал нас с мамой в рабство?
Как вспомню, так вздрогну.
Мужчина тогда свихнулся на своих азартных играх, и мы чуть не остались без крыши над головой и без самих себя. Мама вовремя спохватилась, увезла нас куда-то переждать, а после развелась с этим придурком, которого я долгое время считала своим отцом, но лет в десять начала понимать, что ничуть на него не похожа, ведь он был бледным, светловолосым и с яркими голубыми глазами. Я вообще ни капли не была на него похожа.
А вот мы с мамой были смуглыми, загорелыми. Родительница тогда пыталась меня переубедить, что я просто похожа на нее и мне достался характер Эндрю, общие вкусы в еде, одежде и музыке.
Но понимая, что меня переубеждать бесполезно, рассказала, что мой настоящий отец был летчиком и погиб на каких-то испытаниях, и, чтобы не оставлять меня без папы, нашла нового.
Эндрю поначалу относился ко мне с любовью и нежностью, покупал все, что я хотела, водил на всякие кружки и в аквапарки. Мы много проводили времени вместе до тех пор, пока он в один момент не потерял очень прибыльную работу и стал слишком часто пить.
Уже тогда я понимала, что родителям стоит расстаться, а не жить ради меня и моего блага. Я была не настолько глупой и видела, как мама смотрела с недовольством на Эндрю, а тот только мог замахиваться кулаками на нее, но не бил, лишь пугал.
Меня он не тронул и пальцем, но мог накричать, когда я приходила после уроков и хотела поделиться с ним хорошими новостями. Но получала только в ответ оскал и мрачный пьяный взгляд, от которого хотелось убежать.
За что я благодарна маме, так за то, что она нашла в себе силы и бросила Эндрю. После их развода мы смогли с облегчением выдохнуть и наконец зажить обычной жизнью.
Мама нашла новую работу, сняла небольшую квартиру неподалеку от моей новой школы и спустя пару лет у нее начались сплошные романы. В тот момент она подкопила денег, взяла небольшой кредит и открыла свою первую кофейню, которая теперь есть по всему Лондону.
Но дело в том, что мама стала проводить там очень много свободного времени и как-то стала забывать о том, что у нее растет тринадцатилетняя дочка, у которой начался подростковый период.
Мой характер менялся со скоростью света. Не сказать, что я была какой-то милой и тихой девочкой, но старалась держать язык за зубами, ни с кем не ругаться, особенно с теми, кто любил меня дразнить в школе. Из-за того, что я была темнее других, не выглядела, как типичный житель Англии, получала каждый раз от старшеклассников.
Меня могли загнать в туалет, попытаться отрезать мои волосы, окунуть в унитаз, чтобы якобы смыть эту смуглость, которая их настолько бесила. Могли поджидать за углом после уроков, окружить и заставить вставать на колени или отдавать последние накопленные деньги, когда я не брала себе ланчи, а пыталась купить какие-нибудь интересные журналы с любимыми музыкантами, которые вдохновляли меня на рисование.
Сколько я плакала. Сколько я просила не трогать меня, перестать дразнить, но каждый раз слышала только гадкий смех и видела эти мерзкие ухмылки. Им нравилось смотреть на меня, как я плачу. Им нравилось издеваться.
Я терпела два года в новой школе.
Терпела до тех пор, пока однажды не пришла на новый учебный год и не дала отпор обидчикам. Каково было их удивление, когда я исподтишка в их кабинки подкидывала что-то максимально липкое, противное. Как их рюкзаки потом невозможно было оттереть от такого ужасного и вонючего запаха. А когда им хотелось подтрунивать надо мной, делала вид, что вообще не замечаю, утыкаясь в учебники по дизайну.
Они пытались меня провоцировать.
Но знаете, я научилась парочке приемчиков у одного из маминых ухажеров, который на тот момент преподавал в школе ушу. Пусть он не особо мне нравился, но за целые каникулы научил меня защищаться, научил, как лучше стоит реагировать на провокации людей, если те специально пытаются тебя вывести на эмоции.
Как же я упивалась их злыми и покрасневшими лицами, когда они, как дети, топали ногами не в состоянии что-либо делать. Потому что я не реагировала на них. Нисколечко.
Потом еще в течении месяца они пытались меня подлавливать в подворотнях или неподалеку от школы, но мне было настолько плевать на то, что я хрупкая девчонкам и в школьной юбке, что просто не могла не скрутить им их поганые руки.
Мне тоже досталось. Ссадины, царапины и синяки. Но зато я ушла оттуда с гордо поднятой головой, надрала им зад и знаю, что теперь они за километр ко мне не подойдут после такого.
Мама настолько была ослеплена своей любовью, что не видела того, как надо мной издевались. А я молчала.
Слава богу тогда все утихло, я занялась изучением модных журналов, дизайном и углубилась в рисование, узнав, какие творческие вступительные экзамены меня ждут после окончания учебы.
Мама и этого не замечала, до тех пор, пока я наконец не решилась купить себе дорогущую швейную машинку. Грохота-то стояло.
– Милая, что это?
– Швейная машинка.
– Зачем она тебе?
Именно тогда я поняла, что мама ни черта обо мне не знает. Она пропала в своем процветающем бизнесе и бесконечном потоке мужчин, которым нужны были ее деньги.
– Шить, мам, – хмыкнула я.
– Ты умеешь шить? – она даже очень удивилась, выпучив глаза.
– Представь себе.
И заперлась у себя в комнате, не выходя оттуда целые сутки, пока разбиралась с устройством машинки. Поначалу было трудно, но я справилась, работая на ненужной ткани для достаточной практики, чтобы перейти к чему-то более серьезному.
Но самое эпичное было другое.
Когда я готовилась к экзамену, проводила очень много времени в комнате, почти не спала и не питалась. Мама в то время открывала новую точку, и сама отсутствовала сутками дома, приходя только, чтобы поспать и проверить меня.
– Милая, что делаешь? – как-то вошла он внутрь моей светлой комнаты. Со светом было работать куда проще, ведь мне нужно было видеть все нитки, которыми я шила платье на показ.
– Готовлюсь к экзамену. Делаю пробную версию платья!
Не знаю, почему вдруг я решила показать ей эскизы платья, выкройки и прочее. Хотела ей доказать, что хочу и правда стать дизайнером, хочу быть такой же, как Джоржио1.
Но когда я увидела ее растерянный взгляд, будто она недоумевала, как могла пропустить этот важный этап в моей жизни, я разозлилась.
– Лалита, скажи пожалуйста, что это шутка.
– Нет, мам. Это реальность, а не шутка!
– Ты правда собралась стать дизайнером?! – из ее уст это звучало, как будто я собиралась идти на панель торговать своим телом, а не творить красивую одежду.
Это очень сильно задело меня.
Родная мать, единственный близкий человек, который всегда меня во всем поддерживал, вдруг такое заявляет. Она смотрела на мой стол с бардаком как на мусор, где лежало куча ткани, ножниц, иголок, всяких бумаг.
– Почему мне нельзя исполнить свою мечту? Ты же открыла свою кофейню! – я распалилась, жестикулируя руками.
– Не сравнивай обычный бизнес с тем, где огромная конкуренция, где тебя могут так прославить на всю страну, что потом бежать придется! – она вздохнула, пытаясь подобрать правильные слова.
– Кофейню открыть тоже непросто. Их столько в округе, но ты же решилась!
– Знаю, милая. Но я думала, что твое рисование и шитье только обычное хобби для того, чтобы убить время, а не заниматься этим всю свою жизнь.
– Ты сейчас принижаешь мою мечту, так? Спасибо за поддержку, – сказала я, как будто выплюнула яд ей прямо в лицо.
Вытолкав ее из комнаты, закрылась на замок и стала искать телефон, чтобы созвониться с единственной подругой, которая дружила со мной в старших классах.
Я попросилась к ней переночевать.
И моя ночевка превратилась в то, что ее родители приютили меня на неделю. А после я тайком забрала из дома все свои вещи, не забыла любимую машинку и еще на неделю осталась у них, пока не смогла выйти на подработку.
И самое обидное то, что меня поддержали совершенно незнакомые мне люди. Они называли меня талантливой и что моя мечта обязательно осуществится, если я приложу максимум усилий для ее исполнения.
После моего ухода из дома мама звонила мне миллион раз, пыталась поймать возле школы, но я сопротивлялась как могла. Она извинялась, чуть ли не стояла на коленях, но в тот момент моя злость и обида на нее были властны над моим разумом.
Я остыла только с началом учебного года в университете, когда переехала в новенькое общежитие и стала наконец заниматься тем, о чем так долго мечтала. Вот что значит идти к своей цели медленно, но верно. Я знала, что нахожусь на правильном пути.
– Милая, ты приехала!
Вдруг слышу мамин голос. Подняв голову, вижу ее в домашнем одеянии с фартуком. Самое удивительное, что мама даже не изменилась с нашей последней встречи три года назад. После посещения психолога, когда я пошла у него на поводу, мы больше не виделись, исключительно созваниваясь раз-два в месяц или переписываясь в социальных сетях.
– Ты так подросла. Такая красивая, – она протянула ко мне руки, спускаясь с лестницы. Пришлось поддаться и обняться. От мамы пахло выпечкой, вкусной едой. Как же я давно не чувствовала этого запаха.
– Пойдем внутрь. Тебя и Дэвид ждет, хочет познакомиться.
– Серьезно? Ты решила поговорить о моей внезапно появившейся бабушке и познакомить заодно с новым мужчиной? – косо смотрю на нее, но она только шутливо подталкивает меня в дом, улыбаясь.
Раздраженно выдыхаю, но переступаю порог дома и снимаю обувь, втолкнув ноги в мягкие тапочки. После снимаю пиджак и сумку, повесив их на крючок.
– Иди пока в гостиную, я сейчас посмотрю курицу в духовке, – мама провела нежно по плечу, а после скрылась за дверьми кухни.
Неторопливо двинулась в сторону гостиной, однако вдруг заметила приоткрытую дверь своей комнаты. Интересно, она там уже сделала шкаф или какой-нибудь тренажерный зал за это время?
Я решила заглянуть туда, чисто из любопытства. Но когда дверь тихо скрипнула, то ахнула от удивления.
Комната была абсолютно такой же, какой я ее оставила в тот вечер, когда уходила к подруге. Но на стенах висела мои детские фотографии, а также вырезки из газет и журналов, где красовались модели с моими работами.
Она все это хранила? Собирала?
– Все-таки увидела.
Я обернулась, увидев маму, которая опиралась на косяк двери и грустно улыбалась.
– Зачем это все?
– Это твоя комната. Здесь все посвящено только тебе. Я долго вспоминала тебя маленькой, такую нежную и мягкую девчушку с толстенькими щечками, – она хихикнула.
– Ну спасибо, – я цокнула, скрестив руки на груди.
– Я просила у тебя прощение несколько раз. И прошу его сейчас. Я не хотела тебя обидеть или задеть, просто так сильно волновалась за тебя. Ты раньше была слишком эмоциональной, и я боялась, что эта конкуренция может тебя как-то сломать.
– Сломать?
– Мир моды не щадит слабых, не любит тех, кто не умеет воспринимать правильно критику и добиться славы очень трудно.
– Хочешь сказать, что я слишком слабая для этого? – мои глаза впились в маму.
– Нет. Сейчас нет.
– А тогда?
– Тогда ты была маленькой девочкой в моих глазах. Я искренне боялась за тебя и твое состояние. Я не хотела, чтобы тебя кто-то обидел, заставил плакать и бросить это дело, которое ты полюбила всем сердцем, – мама опустила в пол свои опечаленные глаза, обнимая себя руками.
– Мам, ты могла просто меня поддержать и тогда бы не появилась эта огромная пропасть между нами, которая не уменьшается даже спустя столько лет. Я не держу на тебя зла, но все еще чувствую, как мое сердце сжимается, вспоминая тот момент.
– Прости меня, Лалита.
И почему-то только сейчас эти слова имели какой-то вес.
В носу защипало, а на глазах выступили мелкие слезы, которые я пыталась сдержать. Мне всегда нужна была ее поддержка, ее любовь, ее теплые руки и приятные слова о том, как сильно она гордится мной.
Вместо ответа я в два шага сократила дистанцию между нами и крепко ее обняла, уткнувшись в шею. Мама крепко-крепко стиснула меня в своих объятиях, покрывая макушку поцелуями.
– Надо было просто поговорить с тобой. Просто сказать, как сильно я волновалась за тебя. Мое сердце кровью обливалось, когда ты ушла из дома и оставила меня одну.
– У тебя был Джон или Крис. Я уже забыла, – пробурчала маме в шею, заставив ее рассмеяться.
– К черту их. Они не были частью нашей маленькой семьи, понимаешь? Ты моя частичка, моя дочь, моя жизнь. Никакие мужчины не заменят тебя, – она взяла в ладони лицо и заглянула мне прямо в глаза, пытаясь там что-то разглядеть.
– Но почему ты перестала обращать на меня внимание? Ты переключилась на них, забыла обо мне.
– Я не забывала, Лалита. Я пыталась сделать нашу жизнь самой счастливой на белом свете, чтобы ты ни о чем не переживала. А мужчины…я просто хотела ласки и любви, твердого мужского плеча, на которое можно положиться.
– Но все они оказались говнюками, – добавила я.
– Согласна. Но Дэвид другой. Пойдем познакомлю.
Мама отвела меня в гостиную, где на диване расположился некий темноволосый мужчина в очках, что-то быстро строча в своем ноутбуке.
– Дэвид, Лалита наконец приехала, – радостно воскликнула мама, подходя к нему и целуя в щеку.
Он тут же отвлекся от работы и поцеловал маму в ответ, широко улыбаясь. А заметив меня, встал с места и подошел ближе, протянув руку.
– Я Дэвид Браун. Мы с твоей мамой работаем вместе.
На первый взгляд он оказался вполне адекватным. Он был выше нас, стройный и подтянутый. Его голубые глаза блестели при виде мамы. Теперь понимаю, почему именно его выбрала родительница. Симпатичный и обходительный.
– Я Лалита. Ну вы и так знаете, – мы пожали руки друг другу и присели обратно на диван, удобно устроившись. – Кем вы работаете?
– Я шеф-повар. Сейчас работаю над новым меню, чтобы порадовать гостей вкусными блюдами и удовлетворить их вкусовые предпочтения, – Дэвид обвил мамину талию, прижимая к себе, а сам одной рукой продолжал что-то делать в ноутбуке.
Отсюда даже было видно, что он что-то пишет в открытом документе и могу предположить, что это и есть меню, которое он разрабатывает. Что ж, отлично. Надеюсь на его честность. А-то мне хватило этих нечестивых мужиков, которые пользовались маминой добротой.
– А ты значит дизайнер, верно? Элисон мне все уши прожужжала про тебя и твои работы. Видел их, выглядит просто превосходно, у тебя явный талант, – мужчина улыбнулся, убирая очки с переносицы на голову и отложил ноутбук, закрывая его.
– Она молодец. Всего добилась сама.
Такое слышать конечно же приятно, но почему-то это даже немного смущает. Я отвернула голову в сторону, чтобы скрыть румянец на щеках и легкую улыбку.
– Пойдемте поедим, – мама подскочила с дивана.
– Мам, стой, – я хватаю ее за руку. – Давай лучше сначала поговорим о бабушке.
Мой любопытный взгляд заставил ее остановиться и замолчать, а после она неуверенно присела обратно рядом, нервно перебирая в пальцах свой кухонный фартук.
– Дело в том, что я многое скрывала от тебя.
– И что, например?
– То, что у тебя есть бабушка и даже отец, – ее голос звучал неуверенно, будто она боялась сказать лишнего.
– Ну про отца я знаю, он же умер давно, – горько усмехнулась я.
– Нет, ты не поняла. Твой отец жив.
Что?
В каком смысле жив?
Сердце бешено заколотилось, а мама выглядела растерянной, понимая, что скрывала от меня самое сокровенное. Что мой родной отец жив и где-то себе спокойно поживает.
– Ты же шутишь, да?
– Нет. Он жив, здоров. Один из его друзей сообщил мне, что твоя бабушка, его мать, умерла на днях, оставив наследство тебе. Нам придется поехать туда.
– Куда?
– В Индию.