А северянами после окончания приема занялся Лис.
Одежда его почти ничем не отличалась от одежды других дружинников, на боку висел короткий меч. Серебряный медальон в виде морды льва на груди свидетельствовал, что он занимал высокое положение в дружине.
Подойдя к северянам, он, проявляя уважение, склонил голову.
– Меня зовут Лис, – напомнил он.
– Меня зовут Тан, – представился Тан.
Доброгнев и Лещина также представились.
– Князь велел мне позаботиться о вас, – сказал Лис, – с кем из вас мне иметь дело?
– Я старший, со мной и надо решать вопросы. А когда меня нет… – сказал Тан и показал взглядом на спутников, – то с Доброгневом или Лещиной.
– Хорошо, – сказал Лис. – Где вы остановились?
– Пока на корабле. Думаем устроиться около торговых рядов, на постоялом дворе, – сказал Тан.
– Так не пойдет – на постоялом дворе много чужих людей, а ваше дело требует тишины, – проговорил Лис.
– Мы не скрываем своих намерений, – сказал Тан.
– И все же лучше пока их держать в тайне, – сказал Лис. – Князю надо время, чтобы обдумать вашу просьбу. Да и посоветоваться следует.
– Хорошо, – сказал Тан. – Мы будем ждать.
– Я поселю вас на отдельном дворе. Там будет удобно и никто не будет мешать, – сказал Лис. – Сейчас же идемте со мной, я отведу вас в дом, где вы устроитесь.
– Хорошо, – сказал Тан.
Спустя полчаса они шли по городу. По пути северяне осматривали город. Каменные здания в городе их впечатляли, тем не менее они молчали, лишь иногда выразительно переглядывались.
Идти пришлось недолго – Лис привел их в дом недалеко от городских ворот. По пути Тан заметил, что недалеко находилась и городская торговая площадь, что было весьма кстати.
Лещина в дом не зашел. Он сказал, что он приведет остальных, и ушел.
Сам дом оказался просторным. Он состоял из одной большой комнаты и пристроенных к ней нескольких маленьких. В большой комнате был очаг, на котором можно было готовить пищу. Здесь дружина могла проводить дневное время и принимать пищу.
Это понравилось Тану.
Гребцов, которые исполняли и обязанности слуг, он сразу решил расположить в большой комнате. Молодых дружинников – в одной из комнат побольше. Одну из небольших комнат он взял себе – в этой комнате он намеревался жить сам и хранить ценные вещи, которые привез в подарок. Остальные комнаты он решил отдать старшим дружинникам под личные покои.
Закончив показ дома, Лис хлопнул несколько раз в ладоши, и в комнате появились старик, две женщины – одна постарше, другая помоложе – и мальчик. Они выстроились у стены.
Лис, показывая на них пальцем, сказал:
– Эти люди будут заниматься хозяйством. Женщины будут готовить вам пищу. Старик – смотреть за домом. А мальчик пригодится, если понадобится куда послать с поручением.
– Хорошо, – сказал Тан.
– Какие будут пожелания? – спросил Лис.
Тан оглянулся и проговорил:
– Да, в общем-то, пока нет…
– Хорошо, – сказал Лис. – Если что понадобится, скажете вот ей. – Он кивнул на женщину постарше.
Женщина склонила голову.
– Ну давайте – обживайтесь, – сказал на прощание Лис и ушел.
К этому моменту пришел Лещина с дружинниками. Тан разъяснил, где кому располагаться, и они начали обустраиваться.
А Тан занялся знакомством с женщинами.
Старшей женщине было не больше сорока лет. Ее лицо было миловидно. Волосы заплетены в косу и свернуты в клубок на затылке. Прическа была скреплена красной лентой. Из одежды на ней было платье из белой ткани. Ткань была не слишком плотной, так как, когда женщина оказывалась на свету, сквозь платье просвечивалось тело.
Для молодых и здоровых мужчин, не видевших женщин несколько месяцев, картина представлялась соблазнительной, и Тан подумал, что надо будет предупредить их, чтобы проявляли сдержанность.
Младшая на вид была почти девочка.
Тан бросил взгляд на мальчика и девочку. Черты их лиц напоминали старшую женщину – похоже, они были ее детьми.
Однако не успел он заговорить с женщиной, как Квашка бесцеремонно встрял.
– Как тебя зовут? – спросил он старшую женщину.
– Добрина, – сказала женщина, и на ее щеках пробился румянец.
– А меня зовут Квашка, – сказал Квашка.
– Рыжий, не лезь поперед батьки, – осадил его Тан.
Квашка скорчил на конопатой физиономии недовольную гримасу.
Тан сказал, чтобы Добрина осталась, остальным же разрешил заняться своими делами, и они ушли.
– Меня зовут Тан, и я тут старший, – сказал Тан Добрине и бросил подозрительный взгляд на Квашку, лицо которого замаслилось, словно блин, смазанный маслом. Добавив металла в голос, Тан с прозрачным намеком проговорил в сторону блудливого Квашки: – А если тебя будет кто обижать…
Добрина улыбнулась:
– Не думаю… На вид они хорошие люди.
– Они – хорошие? – удивленно проговорил Тан, бросил взгляд на своих друзей, ухмыльнулся и сказал: – Вот уж не думал. Но ладно – пусть они будут хорошие. Но если что – обращайся ко мне, – продолжил он и погрозил кулаком Квашке. – И тогда чьей-то рыжей морде придется туго.
– А почему – я? А что остальные? – обиженно проговорил Квашка и умышленно завозился над мешком со своим имуществом.
– А я всех и предупреждаю, – насмешливо проговорил Тан. Затем он кивнул на девочку. – А ее как зовут?
– Любава. Она и мальчик – мои дети. А старик – мой отец, – сказала Добрина. – Это мой дом. Нам поручено смотреть за этим домом.
– А где твой муж? – спросил Тан.
– Он был дружинником у царя Богумира и вместе с ним погиб, – сказала Добрина, и на ее ресницах появилась слеза.
– Царь Богумир – кто это? – заинтересовался Тан.
Добрина быстро смахнула слезу с ресниц и бросила на Тана взгляд, полный недоумения, но потом сообразила, что Тан ничего не знает о событиях, происходящих в стране.
– Царь Богумир – отец Словена и Руса, – охотно пояснила Добрина.
– Разве Рус не здешний правитель? – принял участие в разговоре Доброгнев.
– Рус – младший брат Словена, – сказала Добрина.
– Но нас же принимал Рус, а не Словен, – сказал Тан.
– Верно, – проговорила Добрина. – Словен три года назад ушел в Ассирию мстить за убийство отца, да так там и застрял. Поэтому пока у нас правит Рус.
– Понятно, – проговорил Тан.
Теперь ему стало ясно, почему Рус не дал им определенного ответа.
– А известно ли, когда Словен вернется? – задал вопрос Доброгнев.
– Да кто же его знает? – сказала Добрина.
Тан погрустнел, потому что из всего этого вытекал неприятный другой вопрос: если Рус не принимал самостоятельных решений, то, сколько времени надо было ждать того, кто мог дать ответ, – Словена? Ответ напрашивался неутешительный – он мог пробыть в походе и год, и два. Тан же рассчитывал вернуться в родные места до следующей осени.
Услышав ответ Добрины, к ним подошел Лещина.
– Значит, Рус не принимает самостоятельных решений? – спросил он.
– Не знаю, – сказала Добрина. – Городом правят городские старшины.
– А как совет – он может принимать решения без вашего царя? – спросил Тан, которому пришла в голову мысль, что решение вопроса возможно без участия князей. В конце концов, князья – всего лишь военные вожди. Судьбоносные решения принимает большой совет племени – вече.
– А вообще-то вече может принимать любые решения. Вече избирает царя, – подтвердила предположение Тана Добрина, но тут же снова зародила сомнения: – Но смотря какие решения. Есть решения, которые без князя они не будут принимать.
– Ну, предположим, если вашему народу предложить переселиться в другие земли? – спросил Тан.
– А зачем? – спросила Добрина.
– Ну, если в новых землях лучше жить, – сказал Доброгнев.
– Глупости! Где может быть лучше, чем на родине? Нет, никто этого не захочет, – сказала Добрина.
– Ага, – сказал Доброгнев и обратился к Тану и Лещине: – Надо это обсудить.
– За ужином обсудим, – сказал Тан и разрешил Добрине уйти.
Добрина хотела уже идти, но, вспомнив о просьбе Вольги, Тан задал еще один вопрос:
– Добрина, а Вольга – кем она приходится Русу?
– Она мать князей. Царь Богумир был ее мужем. После его смерти она стала жрицей храма богини Макоши. Она очень сильная волхвиня, поэтому все, прежде чем что-либо делать, обращаются к ней за советом.
На этом Тан прекратил разговор с Добриной – он узнал все, что хотел знать. Но этот разговор его не обрадовал.