Когда-то давным-давно на необитаемом острове в Красном море жил-был Парс, чья шляпа отражала солнечные лучи с поистине восточным великолепием.
Парс жил на морском берегу, и не было у него ничего, кроме шляпы, ножа да печки (к которой тебе ни в коем случае нельзя подходить).
И вот однажды Парс взял муку, воду, изюм, чернослив, сахар и прочие продукты и испек кекс почти в метр высотой и больше полуметра в поперечнике. Получился Изысканный Деликатес (это волшебные слова), и Парс сунул его в печку, к которой ему подходить разрешалось.
Он запекал кекс, запекал и запекал до тех пор, пока тот не подрумянился и не начал пахнуть просто восхитительно. Но как только Парс собрался его испробовать, на берег из Совершенно Необитаемых Частей Острова притопал носорог с поросячьими глазками, рогом на носу и дурными манерами.
В те дни носорог носил шкуру в обтяжку, без единой морщинки, и выглядел точь-в-точь как носорог из Ноева ковчега, только, конечно, был крупнее.[1] Так или иначе, носорог был очень невоспитанным как во времена Ноя, так и сейчас и, наверное, всегда останется невоспитанным.
Он сказал:
– Так-так-так!
И Парс, бросив кекс, вскарабкался на верхушку пальмы в одной шляпе, отражавшей солнечные лучи с поистине восточным великолепием.
А носорог опрокинул печку, и кекс покатился по песку. Носорог сперва насадил его на рог, а после съел и ушел, помахивая хвостом, в пустынные и Совершенно Необитаемые Части Острова, в сторону островов Мазандеран и Сокотра и мыса Большого Равноденствия.
Парс спустился с пальмы, поставил печку на ножки и прочитал стишок, который я тебе сейчас перескажу:
– Тех, кто кексы чужие крадет,
наказание строгое ждет,
и тебя оно не обойдет.
И в этом стишке было гораздо больше смысла, чем тебе кажется.
Потому что спустя пять недель на Красном море наступила такая жара, что все полностью разделись. Парс снял шляпу, а носорог снял шкуру и, перекинув ее через плечо, отправился к морю купаться. В те времена носорожья шкура застегивалась на животе на три пуговицы, как собачий комбинезон.
Носорог ничего не сказал о кексе, потому что съел его до последней крошки и уже тогда был очень невоспитанным, каким остался и сейчас и каким будет всегда.
Оставив свою шкуру на песке, он вразвалку вошел в воду и начал пускать носом пузыри.
Вскоре мимо прошел Парс, увидел шкуру и широко улыбнулся – дважды. Затем трижды протанцевал вокруг шкуры и радостно потер руки.
Парс вернулся в свой лагерь и набрал в шляпу крошек от кексов, потому что никогда не ел ничего, кроме кексов, и никогда не подметал. Он пришел на берег, взял шкуру и встряхнул ее, и расправил ее, и втер в нее столько старых, сухих, черствых, колючих крошек и подгоревшего изюма, сколько смог.
Проделав все это, он забрался на верхушку пальмы и стал ждать, когда носорог выйдет из воды и оденется.
Носорог так и сделал. Он застегнул шкуру на три пуговицы, и тут его начало колоть изнутри, как колются крошки в постели. Ему захотелось почесаться, но от этого сделалось только хуже; он упал на песок и стал кататься, кататься и кататься, но крошки кекса только кололись все сильнее и сильнее. Тогда носорог подбежал к пальме и принялся тереться о ствол. Он терся, терся и терся – так долго и усердно, что его шкура собралась в большую складку на плечах, в еще одну складку на животе, там, где раньше были пуговицы (он их все оторвал, пока терся), а еще несколько складок появилось на ногах.
От этого носорог обозлился вконец, но крошкам от кекса было все равно, злится он или нет, они оставались под шкурой и кололись.
И носорог отправился восвояси, злой-презлой и отчаянно чешущийся. С тех пор и по сей день у каждого носорога шкура в складках и очень дурной характер, а все из-за того, что под шкурой у него крошки от кекса.
А Парс спустился с пальмы в шляпе, отражавшей солнечные лучи с поистине восточным великолепием, забрал печку и ушел в сторону Оротаво, Амигдалы, высокогорных лугов Антананариву и болот Сонапута.
Этот необитаемый остров
у Африканского Рога,
рядом с берегами Сокотры,
туда далека дорога.
Там жарко, там ветер Суэца
опаляет тропический лес…
Давай пароход пропустим,
не поедем к Парсу на кекс.