Сказание о доблести и славе
– К оружию! – воскликнул Дурьодхана, старший Каурав.
– К оружию! – воскликнул Юдхиштхира, старший Пандав.
Помнишь, Юдхиштхира, в лесу, где жил ты изгнанником, устроил однажды тебе испытание твой отец – бог справедливости и смерти Ямарадж? Он спросил тебя:
– Что есть святыня для воина? Что равняет его с остальными людьми, а что – с нечестивцами?
Ответил ты неузнанному отцу, обернувшемуся якшей – жителем глухих лесов:
– Стрелы и оружие – святыня воинов. Они подвержены страху, как и все остальные. Предательство равняет их с нечестивыми…
На бескрайнем поле Куру, где собрались все арийские армии для решающей битвы, будет и святыня воинов – невиданное мистическое оружие, будет и второе небо из стрел, на которое взойдут миллионы погибших героев; будет и черный, леденящий душу страх; будет и обычное предательство… И еще кровь, и горе, и море слез, выплаканное женщинами, которые сейчас, облачившись в черные одежды, на краю бескрайнего поля Куру с трепетом слушают Санджаю, возницу слепого царя. Он рассказывает им об их мужьях, женихах, сыновьях, братьях, гибнущих на поле Куру. Мудрец и отшельник Вьяса наделил Санджаю мистическим зрением, и тот видит и слышит все, что происходит на Курукшетре.
– К оружию!
И выстроились армии, напряглись, как натянутая тонкая звенящая тетива боевого лука. И началась война.
– Кришна! Смотри – белый смерч в центре поля! Это Бхишма.
– Это Белая Смерть, Арджуна!
Как огромная полная луна, которая восходит только в жарких странах, грозно сверкал в битве стремительный, как смерч, Бхишма, и, словно само неумолимое время в час гибели мира, уносил он жизни. При одном взгляде на сурового сына Ганги теряли мужество воины Пандавов. Без устали натягивал Бхишма свой лук и посылал стрелы в самую гущу их строя, пока солнце не склонилось к закату. Так закончился первый день битвы потомков Бхараты.
На следующий день, как только взошло солнце, оглушительно затрубили раковины, загремели барабаны, заревели разъяренные слоны, понукаемые наездниками, заржали поднятые на дыбы кони. Вновь потекла кровь потомков непобедимого царя Куру по священному полю, и вновь мял яростными ударами палицы, пожирал огнем стрел, рубил противников острым мечом, как сухие ветки, не знающий пощады и поражения предводитель армии Кауравов.
– Кришна, направь колесницу туда, где сражается непобедимый Бхишма!
– Да, мой друг, да! – ответил Кришна Серебряному Воину и тихо добавил: – Но не пришел еще тот час, когда ты сможешь победить Белого Героя. Не готов ты еще, мой горячий друг.
Завязалась долгая и страшная схватка между двумя великими воинами.
Стоек был сын Кунти, сплошным потоком слетали с тетивы его лука стрелы, и много раз поразил Серебряный Воин и деда своего, и пришедшего на помощь сыну Ганги учителя Дрону.
Дрогнули мускулы на железном лице Дурьодханы, наблюдавшего поединок великих героев: «Пандав может убить Бхишму и Дрону, ведь далеко за плечами их молодые годы».
Крикнул тогда Черный Царь что есть мочи, перекрывая шум боя:
– Отступай, Бхишма! Ты слишком стар, чтобы одолеть молодого Пандава! Вот если бы был с нами Карна, уж он бы смог сразиться с Арджуной! Но ты оскорбил гордого сына Солнца, и он поклялся, что не будет сражаться, пока ты жив. Да смотрю я, недолго нам осталось ждать Карну. Победит тебя могучий Арджуна!
Почернело в глазах у Белого Героя от черной ярости, и он черно-белой грозовой тучей набросился на сына громовержца. Но не было в тот день победителя в чудовищном поединке – зашло солнце второго дня Великой битвы.
На следующий день вновь пытался Арджуна сберечь войско Пандавов, вступая в поединки с Бхишмой, а братья его сеяли смерть на другом конце бескрайнего поля Куру. Яростный и ожесточенный от жара битвы выехал Дурьодхана навстречу сыну Ветра Бхимасене, заклятому своему сопернику, и пал, раненный его стрелами. Возница вывез его с поля боя, и, придя в себя, грозно воскликнул Дурьодхана:
– Почему редеет моя армия, когда живы вы – Бхишма, Дрона и Ашваттхама? Любите вы Пандавов, поэтому и сражаетесь вполсилы. Уходите к ним, предатели! Вы забыли воинский долг. Я позову Карну!
– Не раз говорил я тебе, что непобедимы Пандавы. С ними Кришна!
– Молчи, Бхишма! Что мне Кришна! Он – возница. Позову я сына возницы – единственного воина Кауравов, который сможет сокрушить ненавистных Пандавов.
Больнее, чем стрелы Арджуны, ранили сердце Белого Героя слова Дурьодханы, и Бхишма с удесятеренной силой бросился на своих внуков.
– Арджуна, друг! Что делать? Сметает все на своем пути белый смерч! Поистине, Бхишма – Белая Смерть Пандавов. Ты должен остановить его.
Но напрасно взывал к своему другу Кришна! Сражался Арджуна вполсилы – теперь не только Кришна, но и все Пандавы заметили это. Глядя на Арджуну, подумал Кришна: «Тает, как весенний снег под палящим солнцем, войско Юдхиштхиры. Бегут на радость Кауравам отважные воины сынов Панду от Бхишмы, как испуганные лани от тигра. Нет равных Бхишме в бою, он один может победить и богов, и демонов вместе взятых, что уж тут говорить о простых смертных. Из почтения к деду великий лучник забыл о своей цели. Но ради Пандавов я готов сразиться с Бхишмой вместо Арджуны».
И направил Кришна к сыну Ганги серебряную колесницу, на флаге которой яростно скалил острые клыки царь обезьян Хануман.
Прорвавшись сквозь отступающее войско, что, словно лавина, сходящая с горной вершины, сметало все на своем пути, достиг Кришна неустрашимого Белого Героя.
Соскочив с колесницы, поднял он свой метательный диск – Сударшана-чакру, искрящуюся огненными языками, сияющую, как второе солнце, по мощи равную оружию царя богов, и бросился на Бхишму, как разъяренный лев на бешеного слона.
И тогда опустил Белый Герой свои могучие руки, и слезы потекли из его глаз.
Время остановилось.
Кришна занес Сударшана-чакру над головой, размахнулся, исказилось яростью его прекрасное лицо, а лицо Бхишмы осветилось восторгом, любовью и радостью.
– Что это с дедом?! – воскликнули Пандавы и Кауравы.
Время остановилось…
Плакал Белый Герой, глядя в глаза Кришне…
А он, прекрасный в своем гневе, держал над головой Сударшана-чакру – оружие, могущественнее которого нет во всех трех мирах. И в это мгновение узнал Бхишма Верховного Бога, и наполнилось его сердце восторгом.
Не ошибается сердце – знает! Плакал Бхишма, никогда не уронивший ни единой слезинки, текли нескончаемыми потоками слезы из глаз Белого Героя, понял он, что, подняв на него самое могущественное оружие, Верховный признал его доблесть.
Остановилось время… Мгновение назад все видели гнев и ярость Кришны, а сейчас он любовно и нежно прижимал к своей груди доблестного старого воина.
– Кришна! Не смей! Брось чакру! Ты обещал не вступать в битву. Я сам убью деда.
– Да, друг мой, да…
Еще шесть дней вставало и садилось ярое светило – свидетель ужасной всесокрушающей битвы. Много отважных воинов с обеих сторон полегло на поле, освященном теперь их кровью. Багряные горячие реки текли по Курукшетре, и не было им конца…
Но нет для воина большего счастья, чем сложить голову в честном бою, и все погибшие славной смертью на поле Куру совершили свои подвиги и стали героями. Доблестно сражались Пандавы – и пятеро непобедимых братьев, и их могущественные юные сыновья, и доблестный ракшас Гхатоткача, сын Бхимы и ракшаси Хидимбы, что был рожден в лесу во время изгнания Пандавов, и Шикхандин, и Сатьяки, и Дхриштадьюмна…
Доблестно сражались Кауравы – и сто сыновей Дхритараштры, и тысячи его внуков, и Бхишма, и Дрона, и Крипа, и сын Дроны Ашваттхама, и Шалья…
Не раз мог убить Дурьодхану непобедимый исполин, ракшас Гхатоткача, сын Бхимасены, но отпускал он Каурава, чтобы дать возможность отцу самому сразиться с Черным Царем.
Не раз встречались Арджуна с Бхишмой, но их ожесточенные поединки всегда заканчивались ничьей.
И вновь в гневе хватался Кришна за Сударшану – не мог смотреть он, как жалеет его друг любимого деда. И Бхишма молил своего вечного повелителя:
– Забери мою жизнь, Кришна! Устал я жить, устал сражаться. Быть убитым тобой в сражении – высшее благо для меня.
И вновь просил Арджуна своего могущественного друга не нарушать обет, не подозревая даже, что второй раз повинуется ему сам Верховный…
Черное отчаяние охватило Пандавов. Совсем пали они духом:
– Не одолеть нам Кауравов, пока живы Бхишма и Дрона! Кришна, посоветуй, как сразить Белого Героя?
– Если Арджуна продолжит медлить, то я сам приду к вам на помощь и лишу Бхишму жизни, только прикажи мне это, Юдхиштхира. Ведь долг для меня прежде всего, а мой долг в том, чтобы прийти вам на помощь в этой битве.
– Не делай этого, Кришна! Царь Бхарата-варши приказывает тебе! Придумай лучше, как нам сразить Бхишму.
– Ну что ж, Царь Справедливости, великий потомок Бхараты, слушаюсь и повинуюсь. Только скажу сразу: никто не сумеет одолеть доблестного Бхишму, кроме него самого. И никто не знает, как это сделать, только он один знает тайну своей смерти. Спросим же у него.
Когда стемнело, сняли Пандавы и Кришна доспехи и босиком, без оружия, отправились в шатер Белого Героя.
А тот будто ждал их! Обрадовались и дед, и внуки мирной встрече на поле войны.
– Что привело вас ко мне, мои любимые внуки?
Долго мялись Пандавы, долго не мог произнести Юдхиштхира страшных слов, но пришлось.
– Скажи, дед, как можно убить тебя? Иначе не одолеть нам Кауравов!
– Да, дорогие внуки, вы должны убить меня, иначе не видать вам победы… Но даже если вы все вместе нападете на своего деда, не одолеть вам сына царя Шантану! Только если я сам добровольно сложу оружие, вы сможете убить меня.
И сказал им тот, кто не знал поражений, что никогда не поднимет он руки на женщину, даже если она будет убивать его. А потом открыл тайну рождения одного воина, о которой не знал никто из живущих:
– В вашей армии сражается доблестный воин – Шикхандин. Я один знаю тайну его рождения…
Мой юный друг, когда-то давно для сыновей Сатьявати, ради которых отрекся от престола Бхишма, привез он во дворец похищенных царевен – Амбу, Амбику и Амбалику. Все они были невестами доблестного воина, царя Шальи. Взмолились тогда царевны, стали говорить о своей любви к Шалье, просили отпустить их. И дрогнуло сердце воина, отказавшегося от любви! Отпустил Бхишма старшую сестру, Амбу. Вот только не принял ее обратно грозный царь Шалья, сказал: «Уйди прочь, нечистая!»
Сраженная горем царевна мечтала отомстить Бхишме. Обратилась она к мудрецу, великому аскету Парашаре. Согласился он помочь ей, но боги сказали ему, что Бхишма предназначен судьбой Арджуне – только Серебряный Воин, друг самого Кришны, может убить достославного Белого Героя. Тогда отказал Парашара безутешной Амбе: «Негоже мудрецам вмешиваться в дела богов, менять их планы. Ищи себе другого покровителя!»
И тогда не стала Амба больше никого просить помочь ей в задуманном. Предалась она страшной суровой аскезе: шесть месяцев питалась одним воздухом и стояла неподвижно на одном месте, потом целый год простояла по пояс в воде, по-прежнему не принимая пищи. На следующий год она съела один только упавший с дерева лист и все это время стояла на кончике большого пальца.
Двенадцать лет сурового подвижничества заставили самого владыку Шиву прекратить ее аскезу – раскалились небеса, обеспокоились боги, – сжигал их мистический жар Амбы. И дал ей могущественный Шива благословение, чтобы смогла она погубить Бхишму. Возрадовалась Амба и прекратила свое подвижничество.
В следующей жизни родилась она у царя панчалов Друпады. Очень ждал Друпада сына – наследника и продолжателя рода. Его жена долго не могла родить ребенка, и когда родилась у нее девочка, сказала она своему супругу, что родила сына. Назвала она дочку Шикхандини, но Друпада воспитывал ее как мальчика, воина, будущего царя панчалов Шикхандина. Пришла пора жениться наследнику, и в отчаянии, что раскроется обман, ушла Шикхандини в лес с намерением лишить себя жизни. Но сжалился над ней якша Стхуна и поменялся с ней полом…
Затаив дыхание, в глубоком волнении слушали Пандавы своего деда:
– Доблестный воин Шикхандин, сын благочестивого царя Друпады, который все эти девять дней сражался с вами плечом к плечу, – женщина! Выставите его завтра против меня живым щитом и укройтесь за ним – все пятеро. Я опущу оружие, а вы нападайте. Только так вы сможете убить меня.
В черном молчании вышли Пандавы и Кришна из шатра деда. Не стеснялись своих слез великие воины, ведь завтра им предстояло убить любимого деда, непобедимого Белого Героя.
На горизонте показались Ашвины Кумары – подбодрить дорогих сыновей, осветить надеждой и верой их такой длинный и нелегкий путь. Всходило солнце десятого дня Великой битвы потомков Бхараты…
И наступил тот скорбный день. И вновь тысячами уничтожал врагов доблестный Бхишма, Белая Смерть Пандавов.
Прекрасный ликом и тонкий станом Шикхандин, доблестью и мужеством не уступающий великим воинам, прорвался к Бхишме и вызвал его на бой. Однако не принял вызов доблестный сын Шантану, и продолжилась кровавая битва, и падали наземь иссеченные мечами, пронзенные стрелами герои. Вновь призывал Дурьодхана Бхишму убить сынов Кунти, и вновь отвечал царю Белый Герой, что Пандавы непобедимы: «С ними Кришна, глупец!»
С огромным трудом сквозь гору трупов и море крови прорвался Шикхандин под защитой старших Пандавов к колеснице деда.
Сжигаемый жаждой мести, обрушил доблестный воин раскаленный дождь стрел на сына Шантану, но не смогли они сразить Бхишму. Безразличный к боли, тот невозмутимо сокрушал противника, обращая оружие свое против всех, кроме Шикхандина. И тогда Арджуна взял себя в руки и тоже вступил в бой. Тысячи серебряных стрел вонзились в могучее, как скала, тело Бхишмы, и сказал мудрейший сражавшемуся рядом с ним Духшасане: «Посмотри, сын Дхритараштры, ведь нет среди этих стрел ни одной, принадлежащей Шикхандину. Только Арджуна в силах убить меня, только его серебряные стрелы я вижу в своем теле». Пал наземь Белый Герой, но удерживал он жизнь в своем теле.
Так серебряные стрелы Арджуны стали смертным ложем для его деда, и все услышали голоса богов, доносящиеся с поднебесья:
– Как же случилось, что великий сын Ганги погибает сейчас, когда солнце движется на юг?
А обеспокоенная мать Ганга, почувствовав холодное дыхание смерти, пришедшей за ее сыном, направила к нему своих посланников, великих мудрецов в образе птиц. Спустилась с небес стая величественных белых птиц, окружили они героя и склонили в почтении свои красивые головы.
И сказал им Бхишма:
– Я уйду, когда к северу повернет солнце, а до этого времени буду удерживать жизнь свою, ибо дарована мне власть самому определить, когда отказаться от жизни. Это – цена обета, когда-то данного мной богам.
Белые птицы в знак своего благословения обошли ложе из серебряных стрел, где нашел свое последнее прибежище Белый Герой, и поднялась к небесам белая стая. Долго смотрел им вслед великий воин, сумевший победить саму смерть.
Битва прекратилась. Оглушенные горем, собрались у смертного ложа Белого Героя воины обеих враждующих сторон. И были они похожи на богов, собравшихся почтить самого Вишну.
– Тело мое покоится на ложе, достойном воина, но у головы нет опоры, – молвил Белый Герой.
Принесли воины множество подушек, но отказался от них сын Ганги. Сказал он Арджуне, любимому внуку:
– Только ты можешь изготовить изголовье для моего ложа, достойное воина, павшего на поле битвы.
И взял Арджуна свой лук Гандиву, который подарил ему Варуна, бог моря, и вонзил в землю три быстроперых стрелы, и положил на них Бхишма свою буйную голову.
Сильнее, чем от боли, страдал Белый Герой от жажды. Попросил он пить, и принесли воины Кауравов вина, воду, сладкие напитки.
– Это не утолит моей жажды. Пусть напоит меня Арджуна! Только воды Ганги смогут погасить неугасающий жар моей жажды, как нежная ласка любящей матери прогоняет прочь все невзгоды безутешного ребенка.
И вновь взял Арджуна лук и произнес молитвы, призывающие Гангу. Пустил он стрелу в землю, и забил фонтан серебряной воды. Явилась Ганга по зову материнского сердца и утолила жестокую жажду своего сына…
Плачу я, плачу, мой юный друг! Не утирай своей маленькой теплой ладошкой мои горячие слезы. Они чистые, несущие искупление, светлые, как воды Ганги, как глаза Гангеи, сына Ганги, несокрушимого Бхишмы, незабвенного Белого Героя.
От удара стрелы Арджуны возникло целое озеро, которое называют сейчас Бан Ганга. Оно словно собрало слезы всех, кто оплакивал тогда доблестного воина – слезы матерей, жен, подруг, сестер и невест ариев.
Утолил жажду материнскими слезами-водами сын Ганги и сказал:
– Теперь уйдите все! Я буду говорить с Дурьодханой.
Поспешили уйти воины, но не смогли продолжать битву. Безутешное горе захлестнуло их: чувствовали они, знали – это их смерть, а не Бхишмы…
– Теперь, когда я сражен, говорю тебе в последний раз – прекрати войну! Я великий воин, который победил самого Парашураму. Передо мной отступил Вишну и оставил жизнь царям-воинам царства Куру. И я говорю тебе, лежа на смертном одре, – никому не одолеть Пандавов! С ними Кришна. Я открою тебе тайну, самозваный царь: Кришна – Золотой Царь. Он Верховный!
– Дед, видно от боли помутился твой разум. Разве может сын землепашца быть Верховным Богом? Не верю я тебе! Хитростью решил ты подыграть любимым Пандавам. Но не сломить тебе мой дух, крепка еще армия Кауравов, крепка их сила, их власть! Придет на смену тебе могущественный, не знающий пощады Карна и сразит он ненавистного Арджуну.