И вспоминала Розмари о нашей встрече и ждала вновь. Ждала она нашей с ней встречи.
И мечтала Розмари, ждала. И было ей непросто. Но вспоминала она нашу встречу и было это так…
И шил холст я отдельный от основных работ её, запяляную в пяльцах ткань. И брал нити я красного цвета, и приносили они на холст, на ткань ту отраду и сердце.
А сердце значит, что тепло и мирно, что приносит там и покой.
И брал я зелёную нить и приносила на холст она жизни растений и древ. И брал я синюю, и приносила та воду и воздух. И брал я ещё нити и делали дело своё. Так и плёлся мир, и вышивалась ткань. А Розмари стояла и смотрела, как я сижу и шью. И было ей отрадно, что взял я не её работу. Но знала Розмари, что если бы попросил у неё, то дала бы мне и её.
И шил я мир не так, как мастер, но было там спойно и тепло. Рождался мир из грёз. Постепенно линии шли всё ровнее.
И видел на холсте том я, как подбиралась тьма к нему. Но холст я взял с ненастоящим миром и жизнь немая там была. И враг ушёл.
И Розмари понимала, что она забудет встречу. И сказала, когда отдавал я холст ей, что не сделает того, о чём думаю я, но оставит хост у себя.
И сидит сейчас Розмари в кресле-качалке и вышивает, и вспоминает о встрече нашей. И мечтает Розмари, что когда-нибудь встретимся мы снова. Что будет встреча та опять плестись.
О чём думал я, когда отдавал холст? И сам уже не помню. Но это что-то про холст и сохранность. Про воспоминания, про вмешательство моё в историю её.
У Розмари свой путь. И свои желания. Что ценит она больше всего? Ради чего вышивает?
Что дарят Розмари воспоминания о нашей с ней встрече? Ведь холст не ждёт и тьма не дремлет. Тень из-под камина не умеет ждать.