И шила Розмари, распутывая узелки. И шила Розмари, и вспоминала обо мне. Как приходил я к ней.
И была встреча та отрада для неё. И была встреча та – загадка для него.
Пришёл и вижу, как сидит она. Тёмное дерево и волосы тёмные, бежевое покрывало шерстяное, камин. Сидит и шьёт она отрадно, сидит и шьёт она приглядно. И было то шитьё отрадно, и было то шитьё приглядно.
И знал я, как её зовут. И шила она, чтобы холст поскорее закончить. Но спешка была нетороплива и мила.
Сидела Розмари в кресло-качалке своей, и вышивала, потому что это было важно для неё. Она вышивала историю, вышивала справедливость света, которой так не хватало миру.
Рядом с Розмари камин, справа от неё, вот тут. И было в доме том тепло, и было хорошо, и было тихо там. И камин освещал пространство хорошо, и было там светло. Мне казалось, что желтоватый свет, это единственное, что освещает пространство это. И мне казался дом весь, и Розмари сама, как будто мир один лишь это.
– Скажи-ка, милый, зачем пришёл ко мне и почему? – спросила Розмари меня.
А я ответил ей тогда, что мне поговорить с ней надо. И сказку написать отрадно, чтобы сложилось так.
И Розмари отвечала мне:
– Хорошо, я расскажу тебе.
И спрашивал её я, а Розмари мне отвечала. Рассказала мне, что значит для меня она. И рассказала мне, чем вышивает и зачем. И рассказала, показала даже и холст мне отдала со стеллажа. И было это так…
– О, Розмари, скажи мне, дорогая. О, как же шьёшь ты, потому что не вижу я. – сказал так я и попросил её. – Дай-ка мне того холста со стеллажа. Дай-ка мне тех нитей, не твоих, которыми сейчас ты шьёшь.
И Розмари тогда сказала:
– Знаю, почему ты так захотел. Для меня это отрадно очень. Благодарю тебя.
И было так. И вышивал я, отдельные материалы взяв, и шил историю свою.
И было это для Розмари мило, и сейчас она вспоминала это. И рада была и благодарила меня, и вот почему.
Рада была Розмари, что взял я отдельные для своего шитья материалы. Но если бы я попросил её дать работу свою, то не отказала бы мне и дала своё. И я тогда бы шил тот мир, и было бы не очень хорошо. Потому что мир тот бы не устоял от воображения моего.
Поэтому взял я другие материалы и шил историю свою. И в сердце у Розмари было тепло от того. И было мило ей. И рада Розмари была, что работа моя теперь у неё, потому что я ей оставил всё.
И сила, оставленная автором воображения имела силу отличную от всего, что имела Розмари дома. Так я оставил себя, не оставил её одну вышивать. И это было, как свежий глоток прохладной водицы, когда встаёшь по утру.
Искал ответы я свои, и тем самым помог Розмари, зная, что ждёт её впереди. И Розмари понимала кто я для неё. И не ожидала, что я сам приду. Ведь в мире этом нет меня на самом деле, и прийти я никак не могу.
Но только одно желание моё о той встрече, дало мне силу к ней прийти.
Желание моё – найти ответы. И холст тогда изучал я, как работает и почему там ход в миры другие есть. Ответы же я изложил в истории моей дальше.