– Нет, – качает головой София Павловна. – Я не могу утвердить план дипломной работы.
– А что не так? – спрашивает Гелий.
Он стоит возле стола в пустой аудитории и любуется Софией Павловной. Из широких окон падает мягкий монохромный свет, все вокруг кажется черно-белым, и только рыжие волосы доцента Вышеславцевой пылают, словно языки костра.
– Генератор атмосферного электричества… Что это вообще такое?
– Это тема моего диплома.
София Павловна поднимает голову и смотрит на Гелия своими чудесными серыми глазами. И у Гелия замирает сердце. С одной стороны лицо Софии Павловна освещено льющимся из окон зимним светом, а другую половину лица скрывает мягкая серая тень. Линия терминатора проходит точно по прямому длинному носу Софии Павловны. Гелий обожает этот нос, эти серые глаза, эти рыжие, рассыпанные по плечам волосы. София Павловна кажется Гелию невероятно красивой, особенной, не похожей на других женщин. Он всерьез увлечен доцентом Вышеславцевой.
Встретившись взглядом с Гелием, София Павловна опускает очи долу. София Павловна улыбается. София Павловна еще раз пролистывает отпечатанные на машинке странички.
– Но это же… Это что-то вроде вечного двигателя, – говорит она не очень уверенно. – Это какая-то фантастика! Невозможно получить электричество просто так – из атмосферы. А у нас серьезный ВУЗ, между прочим…
– А как же тороидальный генератор Стивена Марка?
– Первый раз слышу.
– А как же Никола Тесла?
– Так… Идем дальше, – София Павловна постукивает карандашиком по бумаге. – В плане дипломной работы должен быть список научной литературы и теоретически обоснованная модель…
– Я могу сослаться на статьи Ацюковского. Еще есть Митцкевич… Можно указать работу Фарадея по экспериментальным исследованиям электричества… Потом я нашел уйму книжек на английском языке – Вильям Томсон, Оливер Хевисайд…
– А сама модель?
Гелий вздыхает, страдальчески морщит лоб и глядит за окно.
– Так что с моделью? – интересуется доцент Вышеславцева.
– Я… Я над ней работаю.
– Ага, – говорит София Павловна.
Она бросает карандашик в стакан, складывает странички в папку и поднимается из-за стола. Сегодня доцент Вышеславцева одета в черный джемпер с высоким воротом, расклешенные вельветовые брюки и теплые зимние сапожки. Постукивая каблуками, София Павловна подходит к окну и, сложив на груди руки, смотрит, как институтский двор заносит снегом. Гелий бредет за Софией Павловной следом. Гелий никак не может решиться сделать первый шаг, он попросту трусит и из-за этого ужасно на себя злится.
– Я люблю снегопад, – говорит София Павловна. – В этом есть ощущение праздника, что-то из детства…
– София Павловна, я хотел с вами посоветоваться, – говорит Гелий. – Я уже несколько раз просчитывал теоретическую модель. И у меня всякий раз что-то не сходится. Я словно хожу по кругу… Может быть, если вы не очень заняты… Так сказать, свежим взглядом…
– Хорошо, я посмотрю, – обещает София Павловна, а сама не сводит взгляда с летящего за окном снега.
– А может, сделаем так, – говорит Гелий, цепенея от собственной смелости. – Я живу на улице Свердлова, недалеко от кремля. Может, мы заедем ко мне, попьем чаю, а я покажу вам расчеты…
София Павловна тихо смеется. Она откидывает рукой, упавшие на лицо, витые рыжие пряди, и оглядывается на Гелия.
– Ты приглашаешь меня в гости? – спрашивает она. – На чай?
София Павловна и Гелий стоят в вагоне трамвая и держатся за поручень.
– Положим, существует тайная организация, стоящая над государствами и правительствами, – увлеченно рассказывает Гелий. – Цель этой организации – тормозить развитие науки. Все открытия, которые могут привести к технологическому скачку, дискредитируются. Их обрекают на забвение. А авторов отлучают от науки, или того хуже…
– Нет, не верю, – говорит София Павловна. – Уж очень это похоже на паранойю.
Трамвай проезжает мимо сквера Менделеева, потом мимо драмтеатра.
– Тут в пору стать параноиком, – усмехается Гелий. – Все научные труды Вильгельма Райха были уничтожены. А сам он закончил жизнь в тюрьме… Никола Тесла умер в одиночестве, нищете и полном забвении. Большая часть его патентов изъята американским правительством… Работы Николая Козырева о сущности времени засекречены. Козырева едва не расстреляли, он провел в Сибири двадцать лет и был отлучен от науки… Может статься, что в каждом техническом ВУЗе, в каждом патентном бюро есть люди, которые работают на организацию. Назовем их, кураторы. Задача кураторов – закрывать «опасные» изобретения и тем самым тормозить научный прогресс…
– И что у тебя только в голове? – спрашивает с улыбкой София Павловна и касается пальцем его лба.
Трамвай сворачивает с Комсомольского проспекта. Вагоны, кренясь на бок и лязгая сцепкой, идут по кольцу. Доцент Вышеславцева не может удержаться на ногах и прижимается к Гелию. Это происходит словно само собой. Гелий целует Софию Павловну в мягкие приоткрытые губы и удерживает ее за талию. София Павловна охотно отвечает на поцелуй. Трамвай выезжает с кольца на улицу Семена Ремезова.
– А я все ждала, когда же ты решишься, – смеется доцент Вышеславцева.
В ее серых глазах пляшут чертики.
– София Павловна…
– Запомни, друзья зовут меня Соней. Хотя, София Павловна, это, конечно, мило.
– Соня? – переспрашивает Гелий и повторяет. – Соня. Я запомню.
Он снова хочет поцеловать Софию Павловну, но она упирается ладошкой Гелию в грудь.
– Мы же не школьники, чтобы целоваться в трамвае.
И кстати, когда нам сходить?
Гелий растерянно глядит за окно. Сперва он не может понять, где едет трамвай, но потом видит ограду Завального кладбища. За кладбищем строят новый микрорайон. Сквозь снежную пелену видны яркие огни, горящие на башенном кране.
Трамвай останавливается, и двери вагона с шипением и скрипом открываются.
– Чуть не проехали, – говорит Гелий.
Он улыбается глупой счастливой улыбкой и ничего не может с собой поделать.