Прошли еще три долгих месяца трудной учебы. Нику уже казалось, что он и не жил никогда другой жизнью. Большие нагрузки и отработанные методы быстрого обучения превращали человека в некий автомат, желающий мышечной усталости в конце дня и все новых и новых знаний.
Помимо тренинга с захватом судов противника курсанты вплотную занимались всеми видами ближнего боя, начиная с рукопашных схваток и кончая применением фаеркопов.
А на специальных тренажерах они отрабатывали удары своими знаменитыми ножами.
У сержанта Поджерса это получалось очень просто, лезвие его клинка с кажущейся легкостью прошивало восьмимиллиметровый панцирь. Ник же, сколько ни старался, только вышибал искры, а один раз даже сломал нож.
– Сила у вас уже есть, – в минуты отдыха пояснял им сержант, – осталось добавить немножко концентрации. Вот так! – И он снова всаживал нож в стальную пластину, на зависть взмокшим от пота курсантам. – Давайте, ребята! Сделайте, как я, и помните – вам нужна концентрация.
И снова раздавался звон, и сталь била о сталь. Три дня подряд после основной учебной программы рота тем только и занималась, что ломала ножи, но потом у некоторых стало получаться. В том числе и у Ника.
Затем пришло новое «увлечение»: теперь после ужина, когда любой мог почитать книгу или посмотреть интересный фильм, будущие «корсары» снова шли в тир и до самого отбоя осваивали стрельбу из спеллера, штатного оружия, размещенного на правой руке.
Спеллер стрелял металлическими стрелами, оснащенными наконечниками из слоистого ферринита, что обеспечивало снаряду прохождение через стальную защиту. Удар такой стрелы выдерживала не каждая кираса, а легкость прицеливания спеллера давала преимущество в быстром и плотном штурмовом бою.
Проблема была только в пуске. Следовало отработать легкий полуповорот кисти, высвобождавший из спеллера очередную стрелу.
Теперь даже сержант Поджерс ради дополнительных занятий для своих курсантов не уходил домой. Он казался каким-то фокусником, поскольку спеллер на его руке легко выдавал стрелу за стрелой, и Ник был готов спорить с кем угодно, что кисть Поджерса почти не двигалась.
Несмотря на загруженность учебой, Ник Ламберт находил время и для походов в зону «С». Соня Арагон регулярно посылала ему пропуска, и Поджерс этому не препятствовал.
– Порадуйся, парень, пока есть такая возможность, – говорил он. – Солдатский век бывает коротким.
Ник соглашался с сержантом. Соня нравилась ему все больше, и, если бы не тяжелейшие тренировки, его романтическое увлечение легко заслонило бы собой весь окружающий мир. Ник мог бы стать подкаблучником, однако его спасало строгое учебное расписание.
В одно из последних свиданий Соня сказала, что скоро их перебросят на фронт.
– Когда? – поинтересовался Ник.
– Возможно, уже через неделю.
– Как жаль, – огорчился он.
– Да брось ты. Я тут уже закисла в этих коттеджиках. Смотришь на цветочки и знаешь, что уготованного не избежать. Я переучилась на новую машину, теперь могу дать урайцам прикурить.
– А мы на месяц уезжаем в лагеря. Почти в прифронтовую зону.
– Это еще зачем?
– Там болота глубокие и лесная чаща. Здесь таких условий не найти.