Через сорок минут, умытый и переодетый в новую форму Бена Либермана, Найджел Вершин сидел за столом и беседовал с хозяином кабинета, а также со специально приглашенным технологом Банкоком.
– Я, конечно, тысячу раз извиняюсь, дорогой камрад, что так получилось, но предлагаю начать все наши отношения с чистого листа.
Либерман лучился целым набором дружеских улыбок, а технолог Банкок, напротив, был сосредоточен как никогда. Он прервал словесные излияния камрад-полковника категорическим жестом руки, и тот замолчал.
– Препарат, – произнес Банкок медленно. – Препарат с вами?
– Со мной, – в тон технологу ответил Вершин.
– О! – вырвалось у полковника Либермана, пораженного степенью взаимопонимания этих двух людей.
– Мне понадобится трибинатарная основа и растворитель бытовой типа «ореховый куст».
Банкок не спеша поднял с пола докторский чемоданчик и, поставив его на стол, произнес: – Здесь… есть… все…
– Отлично, – кивнул Вершин. Он открыл чемодан и быстро нашел то, что ему требовалось. Тем временем Либерман не дыша следил за действиями главного свидетеля и думал о том, что еще три пары ботинок, принадлежавших членам команды уиндера «Саратога», скрытно угрожают безопасности «Революшн-И».
Вершин намочил бытовым растворителем ватный тампон и принялся протирать ноготь на мизинце левой руки. После этого подул на палец и, взяв другой тампон, смочил его в растворе трибинатарной основы. Проведя несколько раз этим тампоном по ногтю мизинца, Вершин со всеми предосторожностями вернул его в склянку с основой. Затем тщательно закупорил пробку и встряхнул.
– Теперь добавьте сюда каплю нейтрализатора, и раствор готов.
Банкок не заставил себя долго ждать. Теперь он двигался очень быстро, было видно, что технолог очень взволнован.
Наконец нейтрализатор вспенил полученный раствор, хлопья неизвестного осадка трижды достигали поверхности и снова падали на дно, пока не повисли в жидкости равномерной взвесью.
– Можно, – уверенно произнес Вершин.
– Можно, – повторил за ним Банкок и счастливо улыбнулся. Затем намочил в растворе кусочек ватки и положил его под язык.
С минуту он сидел с закрытыми глазами и слегка покачивался, словно его баюкали невидимые волны теплого моря. Временами улыбка трогала его бледные губы, и в эти мгновения Банкок казался живым человеком.
Вскоре из-под сомкнутых век потекли слезы, и технолог очнулся. Он с удивлением посмотрел на Вершина и полковника Либермана, затем с выражением крайней брезгливости оглядел помещение, в котором пребывал.
– В какой грязи и низости мы живем, господа! – неожиданно воскликнул он. И уже тише добавил: – Я не хочу сюда возвращаться. После того, что испытал, – не хочу.