На Москву опустился туман. За окном промелькнула излучина реки, из которой чудесным образом испарился силуэт недостроенной высотки. Циклопические контуры с зияющими окнами и пустыми проемами, продуваемыми всеми ветрами, стерла добрая рука невидимого волшебника.
Здание университета оторвалось от земли и лишилось верхних этажей, растворившихся в зыбком воздухе.
– Самолет-то взлетит? – скептически поинтересовался президент, с неохотой отвернувшись от завораживающего пейзажа.
– Не в такую погоду летали, – бодро заверил руководитель кремлевской администрации Дюк, получивший аристократический титул за приглушенную куртуазность в старопетербургском стиле.
Он старательно подсовывал шефу документы в надежде, что первое лицо успеет просмотреть бумаги и начертать высочайшие распоряжения до отлета в далекий и, как предупреждали, чрезмерно жаркий Сингапур.
– Туман, – многозначительно сообщил верховный жрец, незаметным жестом отодвигая бумаги и таким образом ловко уклоняясь от служебных обязанностей.
– Да. Снег обещали. Уже ноябрь. Пора вроде.
– Никакого снега, туман.
– Указ об отставке главного предсказателя погоды уже подписан.
– А может, еще и выпадет. К вечеру.
Помолчали.
Президент не мог и не хотел отрываться от картинок за внешними пределами металлической капсулы «членовоза», мчащегося в аэропорт.
Суконный язык казенных бумаг и нереальная красота, облаченная в ватный, вязкий, густой туман, не дружили, не ладили и не совмещались друг с другом. Волшебство отвергало повседневность. Либо одно, либо другое.
«Надо же! Природа не терпит середины. Даже в этом. Ничего не поделаешь».
– На месте посмотрим, время еще будет, – пообещал президент.
Дюк тяжело вздохнул – подсунуть не удалось. Сложил белеющие в полумраке бумаги и бросил их в папку. Притулившись на коленях, она своим несчастным видом сочувствовала и сопереживала: «Опять не успеем, а жаль».
Как поднимающаяся перед броском кобра, нить вытягивалась из упругой массы. Перед тем как она станет тканью, ее опрыскивали маслянистой жидкостью, слегка вспенивающейся, а затем исчезающей.
Перед экранами застыли чем-то похожие друг на друга мужские силуэты.
– Состав не улетучивается? – спросил брюнет в темно-синем костюме и дорогом галстуке, смахивающий на чиновника или банкира. На плечи он набросил белый халат.
– А с какой стати? Полностью пропитывает ткань. И почти сразу высыхает, – пояснил более высокий, широкий в плечах мужчина, поправляя очки в роговой оправе.
Судя по уверенным жестам и свободной манере держаться, он и был хозяином кабинета. Это подтверждала табличка на рабочем столе: «Громов Петр Аркадьевич, заместитель директора института биотехнологий»[1].
– Я думал, это сложнее, – разочарованно заметил Игорь Ратов, выступающий в роли гостя.
Он не виделся с Громовым почти полгода, и вот довелось пересечься по служебной необходимости. Конечно, тревожили сомнения, а не вызовет ли встреча раздражение и зудящую неприязнь, которых Громов в общем-то не заслуживал.
Примерно полгода назад у него случилась скоротечная любовь с Марикой, в то время невестой, а ныне юной супругой Ратова. Но ведь Громов спас ее в экстремальной ситуации, которая могла закончиться похищением и, возможно, физическим устранением. Заодно он крепко выручил и самого Ратова.
Конечно, Игорь был за это благодарен, но временами его душила горечь обиды, поднимающаяся, словно черная грязь со дна болота.
К счастью, воссоединение друзей прошло легко и естественно, чему Ратов был рад. Но голова действительно болела. Перебрал накануне. Может, именно потому, что с волнением ждал встречи, которой и хотел, и одновременно опасался. Вообще, надо бы завязывать с выпивкой. А то без стакана коньяка или виски на ночь уже и заснуть трудно.
– Технология практически не отличается от ткацкого производства, – терпеливо пояснял Громов. – Все дело в присадках. Пропитать нить можно любой жидкостью, любым лекарством.
– Или ядом? – тяжело вздохнул Ратов. – Вчера побывал в новом ресторане приятеля на Пречистенке. Кормит вкусно. Но главное – вид из окон и дизайн. Как удалось такое место оторвать! Успех гарантирован.
– Бледно выглядишь. Устал?
– Потом еще поехали в ночной клуб. Не надо было, – простонал Игорь.
– С Марикой? – поинтересовался Громов.
«Не забыл ее! Вон как глазами сверкнул. Странно, но меня это даже не раздражает. По причине отравления организма», – подумал Ратов.
– Марика не смогла. Да и компания подобралась чисто мужская.
– Как она поживает? – не удержался от вопроса Громов.
– Как поживает? Нормально поживает, – проворчал Ратов, давая понять, что не настроен обсуждать свою личную жизнь.
Петр вправе думать что угодно. Для него эта сфера закрыта, а так будем дружить, конечно. «Любовная история», приключившаяся на Сахалине, осталась в прошлом.
Проехали!
– Да, совершенно верно, – безмятежно продолжил Громов. – Пропитать нити можно любым составом. Цель – сконструировать ткань, воздействующую на биохимические процессы в организме человека. В этом своеобразие метода.
– На Нобелевскую потянет?
– Создание «умных» тканей можно сравнить с изобретением антибиотиков и ядерной бомбы. Но каждое сравнение хромает.
– Значит, не бомба. Это успокаивает. И получится?
– А то! – уверенно сказал Петр. – Уже получилось.
Обстановка президентского кабинета в здании пассажирского терминала не оставляла никаких лазеек, чтобы отвлечься от чтения документов и исполнения других не менее важных государственных дел. На стене, прямо над креслом, посетители могли видеть герб страны. Он словно предупреждал о неполном служебном соответствии.
Обстановка напоминала Кремль. Как будто и не выезжали. Промелькнувшие за окном пейзажи и туман остались в прошлом – зыбким и случайным наваждением.
За столиком напротив, по правую руку, устроился Дюк, слева расположился начальник контрольного управления кремлевской администрации Червоненко, полнеющий красивый мужчина с крупным волевым подбородком и жестким взглядом, в прошлом сокурсник президента на юридическом факультете универа. Его не без оснований считали одним из ключевых игроков в личной команде главы государства.
Собрались все свои. В кабинете стало как-то особенно уютно, комфортно и даже безмятежно. Но нужно исполнять распределенные роли. И никуда от этого не денешься.
– Подготовьте документы по госкорпорациям. Я сказал вчера в послании, что они будут закрыты или преобразованы в акционерные общества. Никаких недопониманий быть не может. Все предельно ясно.
Дюк и Червоненко дружно кивнули.
– Вопрос принципиальный, – не успокоился президент. – Возьмите на контроль, чтобы бюрократы не замотали. Много умельцев развелось – спускать на тормозах. Ни мозгов, ни совести. В случае чего – по рукам! Проверьте проекты распоряжений. К моему возвращению все должно быть готово. И будем запускать.
Он демонстрировал озабоченность, но выглядел расслабленным и довольным. Сердце грела уверенность, что без конфликтов и ненужного напряжения, изящно, как блестящую шахматную партию, удалось разрешить важнейшую проблему – очертить, разграничить, окружить красными флажками границы деятельности Кремля и правительства.
Пусть Белый дом тянет «старую экономику», а у президента и его администрации другое предназначение – модернизация всей страны. Другими словами, Кремль будет заниматься стратегией, а правительство – текущим управлением.
Так и должно быть. Не отвлекали бы еще на форс-мажор. Там ухнет, здесь жахнет – и все по причине скудоумия и воровства. Только хочешь заняться чем-то реально важным, тут же случается катастрофа.
Как нарочно.
– Покажи отклики на мое послание, – президент повернулся к Дюку, который моментально, словно козыри из колоды, метнул на стол пачку документов, наконец-то облегчив свою многострадальную папку.
Совсем свежие, горячие. Калачи из печи. И чернила не успели просохнуть.
– Посмотрим, – президент пробежал по диагонали информационные сводки и не удержался от недовольной гримасы.
«Весь мир аплодирует, это понятно. Всегда так пишут. Но вот это что такое? Подсовывают одну и ту же мысль. Причем разные ведомства. Сговорились? Диагноз российским проблемам, видите ли, поставлен, но лекарство не найдено. Он что, врач? Микстуру должен выписывать? Не чересчур? А может, и правда – подделали реакцию. Везде нынче химичат. Нужно подумать».
– Фондовый рынок отреагировал?
– Вчера российские акции подешевели, – смиренным голосом доложил Дюк. – Появились сообщения о безработице в США. Не очень радостные – рынок тут же отреагировал.
– Нас каким боком это касается? Не успели прочитать послание? Разница во времени сказалась? А что сегодня? – спросил президент.
– Курс акций упадет на всех площадках. Тринадцатое число, пятница. Суеверный народ, – с задушевной улыбкой вмешался в разговор Червоненко.
И очень вовремя. Дюк взглядом поблагодарил находчивого компаньона, а президент вновь заглянул в бумаги.
В списке самых влиятельных людей планеты, составленном журналом «Форбс», первое место занял президент США, нобелевский лауреат Барак Обама, за ним следуют председатель КНР и далее премьер-министр России. А вот заместитель председателя правительства Сазонов оказался влиятельнее нынешнего российского президента (42-е и 43-е места соответственно), сообщала со ссылкой на мировые агентства пресс-служба Кремля.
– В самолете посмотрю, – сдержанно заметил президент, возвращая бумаги Дюку, – лететь долго. И нудно. А нет чего-нибудь интересного?
– Любопытный проект «умной» одежды, – тонко улыбнулся Дюк.
– Фантастика?
– Реальность, причем у нас.
– Умная экономика – понятно. Где умные люди, там и экономика не глупая. А одежда? Хотя погоди. Что-то я слышал. Опять нано? Сейчас нанотехнологиями все подряд называют. Туфта какая-нибудь?
– Перспективный проект.
– Ладно. С него и начнем. Как только взлетим.
– Суть метода состоит в следующем, – в академичной манере, тягомотно, но убедительно излагал Громов. – Слышал о втирании лекарств в кожу?
– Ну конечно, – Ратов мигнул страдальческими глазами человека, которого мучают угрызения совести и терзает жажда.
– Приведу пример из народной медицины. Не нашей, а индийской. Для экзотики. Индийцы втирают в пятки больным сахарным диабетом сок растения кортума. Примерно через месяц признаки заболевания исчезают.
– Рад за них.
– А теперь представь, что мы создаем специальные пропитки, которые обеспечивают конкретный эффект – антиревматический, антиаллергический, защиту от грибков, кислот, масел. Ну например, одежда самостоятельно очищается от следов внешнего воздействия. Для этого нити пропитывают колониями специально подобранных или выведенных бактерий. Одни устраняют пот, другие оберегают от инфекций, третьи – от воды и физических повреждений. Можно нейтрализовать радиацию, химическое и бактериологическое заражение.
– После ядерного взрыва?
– Или утечки радиации. Это технологии двойного назначения. Сейчас используются в военных целях, но скоро начнется массовое производство «живой» одежды.
– Где самые интересные исследования? В США?
– У американцев системный подход. Решают сразу весь комплекс проблем. Но в европейских странах часто находят более остроумные решения. Объем инвестиций на порядок ниже, а результаты – потрясающие. Итальянцы, например, применяют аэрогель. Уникальное вещество! На 99,8 процента состоит из воздуха. Одежда из аэрогеля согревает при морозе до 80 градусов. Другие страны используют оптиковолокно, молочный протеин, полимеры.
– Все ткани искусственные?
– В основном создаются новые ткани. Но возможен и другой путь. Некоторые натуральные волокна сами по себе обладают особыми природными качествами. Например, лен. Без всяких добавок задерживает рост бактерий, грибков, останавливает кровотечение, залечивает раны. Говоря профессиональным языком, обладает огромной синергией к возможностям человеческого организма.
– Пытаешься копировать лен?
– Какой в этом смысл? Мы усиливаем естественные качества волокон. И расширяем спектр воздействия. Тут аналогия с втиранием лекарств почти полная. Одна из японских компаний вводит в волокна химический провитамин, который в контакте с человеческой кожей превращается в витамин С.
– А если мне не нужен витамин С?
– После вчерашнего тебе вообще лучше обойтись холодным пивом. Или рассолом. Рекомендую капустный. Ты, кстати, не просматривал биохимический анализ крови? Так, ради любопытства. Видел? Ну и замечательно. Обрати внимание, всегда указывают «от» и «до». Если программируешь степень воздействия на организм в этих пределах или даже приближаешь его к любой из верхних планок, вреда не будет. Примерно так.
– Теперь ясно. Какую субстанцию в ткань забодяжил, брателло!
– А вот это самое интересное. При создании нити можно впрыскивать все, что угодно. Если не вредит организму.
– Главный принцип медицины – «не навреди».
– В данном случае создается ткань с рабочим названием турбо. Она самостоятельно проводит биохимический анализ и реагирует на недостаток жизненно важных гормонов, витаминов, ослабленность организма, усталость, утрату иммунитета.
– Присматривается, взвешивает все «за» и «против», а потом как вдует.
– Верное замечание. Вдует. В прямом смысле слова.
– Не понял!
– Турбоэффект достигается выделением так называемых гормонов счастья. А они в свою очередь стимулируют жизненные силы, творческие возможности, работоспособность. Ну и конечно, повышают сексуальную активность. Причем весьма существенно.
– Что повышают? – сдавленным голосом переспросил Ратов.
– Что нужно, то и повышают, – сказал Громов. – Хотя можно предусмотреть и прямо противоположный эффект. Не будут повышать.
– А вот с этим я не согласен! Категорически!