Шиза, Хром и всякая хтонь - читать онлайн

Прятки

Из всех Хром выбрал Винни, пояснив, что среди малознакомых людей ему проще настроиться на единственную в компании женщину. Это вызвало бурное одобрение – Винни точно могла спрятаться так, что обычная логика бы не вывезла. Когда она вышла из комнаты, Дипломат настоял на том, чтобы Хрому завязали глаза:

– Если он видит каким-то там третьим глазом, то зрение ему не нужно. И уж тем более возможные хинты[7]. Хотя, скажу вам сразу, это все хрень.

– Вот и посмотрим. – Толян топил[8] за Хрома так очевидно, что было бы неловко не оправдать ожиданий. Однако подобного произойти, естественно, не могло. Осечек в таких простых вещах, где нужно не давать ответ, что там в будущем или прошлом, а лишь смотреть в настоящее, у Хрома не случалось.

Глаза ему завязали кухонным полотенцем, от которого пахло зажаркой для борща, потом вывели в коридор и сгрудились за спиной, как щенки, выглядывающие из мамкиной конуры. Хром постоял в тишине, слыша все тем же внутренним чутьем, как книжная полка в подвале (она же буфет) задребезжала осуждающе – мол, по такой ерунде размениваться – себя не уважать.

– Видишь чё? – тихо спросил Леший.

И Бабай цыкнул:

– А ну не сбивай! У них же там настрой, духи, мож, голоса в башке.

– Голоса в голове только у экстрасенсов с телика, – вздохнул Хром. – У меня там мозги.

Раньше он такой фигней не занимался и точно не пробовал закрывать глаза, дабы что-то отыскать, но оказалось, что это даже интересно – чувствовать находящиеся вокруг предметы как нечто тяжелое, прогибающее под себя пространство. Будто он стоял на огромном батуте, на который бросили шар для боулинга и тот теперь стягивал все полотно к себе и Хрома вместе с ним. Его тянуло прямо и вверх, к лестнице, куда он не слишком уверенно, но все равно шагнул.

– Зырь, зырь, стул обошел! – вздохнул Леший полушепотом, а Дипломат возразил.

– Он просто запомнил, что стул тут стоял.

На первую ступеньку Хром взошел осторожно, на вторую уже с пониманием, что все делает правильно, потому что впереди загорелся зеленый огонек, прыгающий по лестнице вверх. Но стоило сделать еще шаг, как тот вдруг скатился вниз между его ногами и припустил в противоположную сторону.

– Зырь, обратно идет, – незамедлительно прокомментировал Леший, которого Хром миновал по дуге, свернув затем к выходу.

– Дайте куртку какую, что ли, – попросил он, нащупывая ногами валенки, подогнанные ему девчонкой. Их он специально заранее убрал в угол рядом с полкой для обуви, чтоб потом не рыться в горе чужих ботинок.

– На, вот эту бери, – Толян, покопавшись среди одежды на вешалке, протянул ему нечто, оказавшееся довольно тяжелым и, судя по всему, объемным. – Это шуба Шизовой бабки. Он ее одевает, когда снег выходит чистить.

– Надевает, – ожидаемо поправил Дипломат.

Хром напялил на себя бабкино безобразие, которое весило как половина Толяна. Сделал в уме пометки: у Шизы была бабка, она жила в этом доме раньше, и Шиза снисходит до дел смертных вроде чистки снега. Не сказать, что очень ценная инфа, но все же пригодится. На ступеньках чуть не поскользнулся, схватился за подвернувшегося Бабая, потом провалился в снег, постоял еще минуту, дожидаясь, когда огонек снова появится, а после направился за ним, чувствуя себя охотником на колобков. Компания тащилась следом, пыхтя и хихикая друг над другом, пока Хром, обойдя дом, не остановился у чего-то большого, по ощущениям – строения вроде гаража. Прямо за ним он чувствовал троих – двух мужчин и женщину.

– Она там, – он кивнул в сторону строения. – Не внутри, а за ним. И с ней еще кто-то.

– Офонареть! – Леший затопал по снегу. – Это ж Антохино место!

Сняв с глаз полотенце, Хром первым делом глянул, во что одет, – и остался впечатлен леопардовой расцветкой бабкиной шубы. Затем вместе со всеми зашел за строение, действительно оказавшееся старым гаражом: машин тут точно не было, скорее всего, он использовался раньше, а потом отстроили новый ближе к воротам, этот же оставили под хлам, как и подвал. За ним росли сосенки – мелкие ближе к забору и одна огромная, как Родина-мать, а прямо под ней в свете вечернего фонаря стояли двое, но ни один из них девчонкой не был. Шиза курил, а парнишка в дурацкой желтой шапке сосредоточенно запихивал снег в снежколеп. На сугробе за его спиной лежали три идеально гладких белых шара одинаковых размеров.

– О, Антоха, ты опять тут? – спросил очевидное Бабай скорее у Шизы, чем у пацана, который на пришедших даже не глянул, а вот Шиза недобро покосился на Хрома.

– А вы чё все п-п-приперлись, еще и этого притащили?

– Так он сам нас привел, – попытался оправдаться Толян, наклоняясь и рассматривая шары из снега. – Мы играли в экстрасексов. Он должен был найти Винни, а почему-то нашел вас.

– Я должен был найти женщину, – поправил Хром, и все перестали хмыкать и замолкли.

Шиза медленно произнес, щурясь:

– К-к-как интересно.

– Короче, это не мы, если чё, – добавил Бабай. – А вы тут…

– Понес п-похавать, а его н-нет нигде. А-а-а если Антохи нет дома, значит, он тут. См-м-мари, сколько красоты мы ту-ту-тут наделали, да, Тох?

Тот, кивнув, вытряхнул из синего пластика очередной шар, покрутил его в руках, словно отыскивал скрытый брак изделия, и вдруг протянул его Хрому со словами:

– Как ты. Белый.

– Вот это Антоха сегодня жару дает, – присвистнул Бабай. – Он же никогда с чужими не разговаривает.

– Стресс, м-может, – произнес Шиза, глядя на Хрома так, будто это совсем не Антон, а именно он очень и очень его удивил.

От проделанной мыслительной работы у Хрома перед глазами закружились мелкими точками мушки. Или, может, это из-за старой шубы, пахнущей ландышами и чем-то намного старше ее самой, годков эдак на соточку. Пока Антон, тряся желтым помпоном, долепливал свои снежки, остальные тоже закурили. Бабай ехидно подначивал Лешего, тот беззлобно нудил в ответ. Шиза и Дипломат искоса наблюдали за Хромом. Наконец Дипломат не выдержал:

– Короче, ни хера он не экстрасенс, окей? Услышал возню и пошел на звук. Просто чувачку нас на понт взять захотелось.

Хром разочарованно покачал головой – уж кто сейчас брал на понт, так это сам обвинитель. Конечно, можно было бы, вот так при всех, «залезть» в него чуть глубже и озвучить, как это проделывалось уже с Винни, Толиком и Бабаем, свои мысли по поводу борзого челика в рубашечке: все семеро, пусть и разные по возрасту, но из одного учреждения, куда беспризорников сдают. И не простого, а для детишек с особенностями. И не факт, само собой, что эти особенности есть у каждого, туда же как сдают – толком не разобравшись. А у бухариков отобранные дети, по нескольку дней не евшие, разговаривать или проявлять чудеса социально-интеллектуальных взаимодействий вообще не считают нужным. И вот что среди них тогда делает такой прошаренный умник, Хром долго понять не мог. Пока не глянул на его пальцы, зажимавшие окурок, – все в застарелых шрамах. И тогда образ прилетел сам, даже напрягаться не пришлось. Видимо, с завязанными глазами у Хрома в натуре кое-где некие чакры открылись, будто обострив чуйку раза в три.

– А ты конфеты с детства не любишь, да?

– Ага, еще бы мне их давали. И вообще, у меня на них аллергия. И чё? – тот будто съежился в ответ и даже застегнул свою куртку, хотя вечер был мягкий, безветренный.

– Да ни чё, – Хром пожал плечами. – А если нет конфет, значит, наказан, потому что плохо учился. А если плохо учился, значит, вместо сладкого – линейкой по рукам.

Вот оно. Страх. Мальчику страшно провиниться перед строгой мачехой. Он тупица, неуч, бездарь, будет филонить – в детдом его сдадут завтра же. И мальчик вытягивал руки и зажмуривал глаза очень крепко, а когда однажды открыл их, перед ним вместо перекошенного лица злой женщины с зажатой в кулаке линейкой были лица мелких Шизы, Антона, Винни и того, буйного, которого недавно первым вальнули. Правда, теперь страх трансформировался – повзрослевший мальчик боялся уже не этого, а другого. Он боялся Хрома и его способностей, в которые и так уже поверил, а значит, под угрозой была его не старая, а сегодняшняя тайна.

Хром сделал шаг ближе и негромко озвучил то, что пришло в голову при взгляде на эти истерзанные пальцы на контрасте с идеальными манжетами его рубашки.

– Я вот только не пойму, а зачем бизнесменам циркуль с собой носить? Есть же булавки или канцелярские гвозди, они удобнее. И не так палевно. В карман пихнул, в сортир зашел…

– Чё? – Дипломат испуганно моргнул и сделал шаг назад. – Заткнись, слышь! На хер иди!

Еще шаг, и он завалился, запнувшись о сугроб с белыми шариками. Три из семи расплющило его ботинком, и Хром бы зацепился за этот смутный знак, но в тот самый момент всех отвлек всполошившийся Антошка:

– Нет-нет-нет-нет-нет! – заныл он, натягивая желтую шапку на глаза до самого подбородка.

Шиза мгновенно потушил свой окурок, набычился и сверкнул глазами то ли в сторону Хрома, то ли своего провинившегося кореша, который невольно стал причиной новой истерики у самого «особенного» из них всех. Вместо того чтобы подать руку Дипломату, Шиза присел на корты перед Антошей и медленно, вкрадчиво, почти не заикаясь, проговорил:

– Тох, н-ну чего ты, давай еще сделаем. Сколько их всего было? Семь? – он ловко налепил новые три и вернул на место, разместив их с другой стороны сугроба. – Вот и все, Тох, я все п-починил, не кипишуй. А т-ты… – обратился он уже к Хрому, – з-завязывай со своими выкрутасами. Сам решил н-найти бабу. Лоханулся, значит, лоханулся.

– Ну тебя-то я все-таки нашел.

– О… оу… – Бабай издал звук, означавший, что сейчас что-то будет. Остальные притихли в ожидании. Только слышались сосредоточенное сопение Антошки и скрип снега в снежколепе.

Шиза ухватил Хрома за ворот шубы и дернул на себя, буквально лбом ко лбу, но вдруг изменился в лице и глянул ему через плечо:

– Винничка! Подь с-сюды.

Из-за угла к ним по сугробам пробиралась оставленная в одиночестве девчонка. Вид у нее, конечно, был недовольный, ведь ее не то что не нашли, но по факту даже не искали. Шиза тем временем пихнул Хрома в центр получившегося круга и скомандовал завязать ему глаза снова. Даже Антошку позвал, чтобы Хрому было посложнее. Хром, конечно, понял, что это – финальный тест от босса, и смирился. Размял шею, слыша, как Шиза тоже похрустывает пальцами, предупреждая:

– Т-только п-попробуй ошибиться сейчас. И я т-тебе отчикаю так, что на одну б-бабу точно больше станет. Всем тихо, Вася ищет. Тох, стой спокойно, – одернув того, Шиза скомандовал Хрому раскрутиться на месте.

Пока Хром топтался вокруг себя, стараясь не словить вертолеты, остальные участники сего перформанса радовались, свистели и хлопали в ладоши, как дети малые, но мигом заткнулись, стоило замереть. А дальше – тишина. Причем как снаружи, так и у него внутри – чуйка молчала, видать, силы он немного не рассчитал. Хлоп! Вдруг откуда-то справа прилетело снежком прямо в висок. Хром почему-то был уверен, что это Винни, только она из них может быть такой меткой, и повернулся в ту сторону, сделал к ней шаг. Второй снежок, тоже неожиданно, прилетел сзади и попал между лопаток, но мощная броня из старой шубы смягчила удар, больше похожий на комариный укус. Два следующих снежка Хром проигнорил, пытаясь настроиться, но когда его сбил пятый, хлопнувший по затылку, не выдержал:

– Я вам тут что, псина цирковая, что ли?! – и в два шага подскочил туда, где, по его смутным и очень расплывчатым ощущениям, слабо мигал зеленый огонек.

Оживившиеся было шутники снова притихли. Хром протянул руку, наткнулся на гладкую холодную кожанку. Отлично, как у Винни. За сиськи он ее, само собой, мять бы не осмелился, потому на ощупь двинулся выше, вдоль горячей кожи по линии пульса, к щетинистому подбородку и слишком острым скулам и худым щекам. Находилось все это богатство примерно на уровне лица самого Хрома или даже чуть выше. «Не Винни», – обреченно вздохнул Хром. Глаза развязывать было бессмысленно, потому он сразу обратился к напряженному Шизе, чье лицо сейчас держал в ладонях:

– Извиняй, брат. Ошибся я. Не баба ты. – Хром дружески похлопал его по щеке, добавляя: – А бабка такая… – конец фразы он озвучил уже будучи опрокинутым в горизонталь, – столетняя.

– Я… т-тебя… п-предупреждал!

Один мощный, даже не предупредительный, а самый настоящий и больной удар в челюсть, потом два мелких тычка в брюшину, и шутить Хрому совсем перехотелось. Кое-как сорвав повязку с глаз свободной рукой – другую прижали к земле, – он увидел над собой раздраконенного Шизу, собиравшегося навалять ему по полной. Что странно, никто из шайки даже не пытался остановить его и разнять их. Решение командира – закон, тем более сейчас, когда он такой невменяемый, понял Хром, уворачиваясь от очередного удара. Только вот сам он к коням не относился и в детдомах с ними не рос. А потому, зачерпнув в ладонь побольше снега той рукой, которую еще не придавило чужим коленом, влепил Шизе холодненького прямо в перекошенную морду лица.

– Остынь-ка, братиш…

Вместо ответа Шиза зарычал, схватил Хрома за горло и стал душить. Хром пытался брыкаться, но тело сверху крепко его припечатало, а снег вокруг не давал перевернуться или ухватиться за что-то. Мушки, плясавшие в глазах, раздуло до цветных пятен, с каждой секундой в легких будто прибавлялось по кирпичу. Небо над головой покрасневшего от злости Шизы было красивое и спокойное. На темном полотне только звезды и снег – почти как в детстве, среди елок. Дышать тяжело, в голове вата. Почти на той самой грани, но еще здесь… Сквозь черную пелену Хром вдруг уловил кое-что чужое, из другой головы, не своей, а той, что возвышалась над ним, тряся дебильной стрижкой. Всего одно имя. А потом сознание начало угасать. «Кабзда», – успел только подумать Хром как раз в тот момент, когда Шиза дернулся, потом резко повернулся и что-то прокричал обеспокоенным «зрителям».

– Ты неправильно играешь, нельзя ссориться по-настоящему! – раздалось оттуда. – Можно только по-игрушечному, ты же сам говорил!

Мимо них в воздухе промелькнуло желтое пятно. Хват дылдовских ладоней на шее Хрома сразу ослаб, а потом совсем исчез, и вместе с этим исчезли все остальные ощущения.

– Ты как, Белоснежка?

Хром обнаружил себя на диване перед огромным теликом, все еще в шубе и валенках, а рядом суетились Бабай и Толян. Леший тоже появился, притащил с кухни воды. Дипломат сидел в кресле напротив, весь в смартфоне, делая вид, что не при делах. Винни, Шизы и их подопечного нигде видно не было, хотя негромкий бубнеж со второго этажа почему-то подсказывал, что их сегодня можно не ждать.

– А как у Шизы бабку звали? Ольга Владимировна?

Толян помотал головой:

– Баб Маша вроде бы. Она чудная была на голову, понимаешь, поэтому Шиза тут почти не рос, у него как батю с мамкой порешали, так и все, он в систему попал. Батя красава, домик на свою мамку записал, хоть чё-то Шизе от него потом перепало.

– Помимо отбитости, – фыркнул Дипломат.

– А Ольга тогда кто, получается? Мамка? Сестра?

– Нету таких, – пожал плечами Бабай. – Тебя, дядь, Шиза неплохо приложил. Ты ему как снегом в лицо зарядил, я думал, все, всю ночь под елкой копать будем. Порнушку во сне поглядеть успел? Норм там баба хоть была? Толяну вот очень интересно.

Все заржали, и Хром подрасслабился, ничего отвечать не стал. День выдался еще тяжелее, чем два предыдущих, и до ночи он кемарил на диване перед экраном, пока остальные смотрели свои сериалы. Бабай в каждом остром моменте трепыхался, тыча его локтем – «Ток сейчас не спойлери!» – а Дипломат отпускал едкие комментарии, пока Леший с Толяном, посасывая пиво, увлеченно поглощали чипсы из большого салатника.

Хрому казалось, будто его закинуло в детство на машине времени, и он остался с ночевкой у одноклассника. Правда, этот самый «одноклассник», как и в детстве, после парочки таких же вот фокусов еще целые сутки старательно Хрома избегал и даже вовсе делал вид, что тот – предмет мебели. Винни тоже излишнего внимания не выказывала, но в конце концов оставила свой контакт, чтобы Хром потом помог ей с ее личным вопросом, когда следующим вечером Шиза все-таки соизволил снизойти до диалога.

– П-пакуйся, Вася. Отчаливаешь, – махнул он зажатыми в кулаке ключами от тачки. – Остальные с-сидят как сидели. Я его сам п-повезу.

Толян издал звук, полный разочарования. Бабай важничал и, напустив суровости, только понимающе пожал руку. Дипломата в тот момент в помещении не было, как и Лешего с Антоном, но тот вроде бы из своей комнаты вообще выходил только по праздникам.

– Бывай, – кивнул Бабай на прощание, когда Хрома усадили на заднее сиденье начищенной до блеска красненькой «Камри» и снова перекрыли обзор, на сей раз более цивильно, почти как в «прятках», завязав глаза шарфом.

– Дернешься – расши-шибемся, – предупредил Шиза.

– Не расшибемся, – заверил Хром.

– П-потому что не д-дернешься, – отозвался тот ехидно, продемонстрировав рукоятку ствола в левом кармане. Натянул Хрому шарф на глаза поплотнее, а затем сел за руль и запустил стартер. Туда бы Хром быстро все равно не дотянулся, да и не стал бы. Его же и так на личном такси домой везут, зачем лишний раз суету наводить.

Некоторое время они ехали в тишине, только Шиза в какой-то момент начал негромко мурлыкать под нос мелодию, и Хром, улавливая что-то смутно знакомое, расслышал:

Что забавно, напевал он, совсем не заикаясь. Из-за того, что Шиза ни хрена не читался, Хром не знал, чего ожидать, и в какой-то момент подумал, что тот везет его совсем не в родные пенаты, а в поля, где даже глушитель к пушке не потребуется.

– Это бабки твоей песня? – подал голос Хром сам не понимая зачем. Нервяк унять, наверное.

– Не-а. Не у-у-угадал, Вася.

– Ольги?

От неожиданности, когда Шиза резко вдарил по тормозам и их едва не занесло в сугробы, Хром завалился вперед, аккурат между сидений, вовремя ухватившись за спинки кресел. Стянул шарф, отмечая, что они сейчас где-то на обочине объездной между районами, – походу, через Лысую поехали, чтобы в городе перед дэпсами не светиться, – а в лоб ему уткнулось дуло того самого ствола. Вокруг глубокий вечер, почти тьма. И ни единого фонаря или сооружения, только где-то вдалеке горели огни новостроек.

– Вылезай, – скомандовал Шиза и разблокировал двери.

Хром вышел в снег, почти скатился в кювет, вытащил из кармана барской шубы пачку, на которую ему тоже расщедрились пацаны, и закурил, не поворачиваясь. Даже без своего провидения он понимал, что вариантов два: либо Шиза вдавит ногой педаль, либо пальцем – курок. Потому удивился, когда водительская дверь хлопнула следом, и тот, путаясь своими дылдовскими ногами в глубоком снегу, дошагал до Хрома и тоже достал сиги.

– «Бей первым», я запомнил, – мрачно произнес Хром. – То-то же я расслабился.

– А ты не боись, Вася. Ты мне сначала п-п-поясни за Ольгу, а там п-посмотрим.

Теперь Хром развернулся к нему целиком и смерил долгим изучающим взглядом. И снова ничего. Муть какая-то, почти та же, что и у Шахтерского воротилы, которым Шиза изначально интересовался.

– Ты не читаешься, – Хром пожал плечами, затягиваясь. Хотелось для начала хотя бы докурить, а потом уже что-то выяснять.

– А п-про Ольгу откуда взял?

– Голоса нашептали, – хмыкнул Хром.

Шиза тоже вдруг заулыбался, так неестественно, словно у него лицевой нерв защемило. Рот растянулся от уха до уха, зубы зловеще заблестели в свете фар, но глаза не смеялись. Глаза были холодные. Подняв руку, Шиза направил пистолет на Хрома снова.

– Н-н-неправильно! П-попробуй еще раз.

– А ты п-п-попробуй хоть раз по-нормальному спроси, – не удержался Хром. Этот придурок, размахивающий пушкой направо и налево, его почти довел. Надоело, задолбало все, хотелось уже в этих бесконечных вопросах поставить точку и разойтись. Он шагнул Шизе навстречу так, что дуло уперлось в грудь, прямо в надпись «Барби» под распахнутой шубой. – Ты понты резать заканчивай, на губах еще не обсохло, чтоб меня, как шестерок своих, гонять. По-человечески просить умеешь? «Помоги, Хром, по возможности, сделай доброе дело». И тогда я бы тебе ответил, что Шахтер этот ваш, со своим крестным отцом, таким же мутным, как и ты, два мудилы. Что я с ними дел не веду, но пару раз Шахтер приходил, за кадастровые свои вопросики узнавал. Про какую-то шкатулку еще спрашивал, но ты мне бы не поверил, да? Что дай ты мне личную вещь чью-то, я тебе многое скажу. Что Ольга твоя – мертвая баба, то ли старуха, то ли молодуха, – одна фигня, непонятно. Жить тебе не дает, присосалась, как пиявка. У вас вся шайка таких поврежденных, но у тебя, видать, случай совсем особый, уникум ты наш. А ты чё? В морду с ходу и по почкам. Ни понятий, ни уважения, чё я тебя тут как училка отчитываю. Взрослый мужик, а мозгов как у рыбки. Антошка и то мудрее вас всех, вместе взятых, клоуны, блин.

Шиза слушал эту тираду с отсутствующим выражением лица, «словно о стенку горох», как любила говорить Хромова бабка. Потом, не убирая ствола, схватил Хрома за ворот шубы и дернул еще ближе, словно собирался двинуть коленом в живот. Но вместо этого одним борзым, резким движением зачерпнул горсть снега и пихнул ему за шиворот. Хром решил никак это не комментировать – мало ли, что психи с пушками в руке еще могут выкинуть, – только по телу вдруг побежали мурашки от холодного и мокрого. Шиза тем временем был, видать, рад до жопы – залыбился, как ненормальный, одновременно засовывая что-то в его карман:

– Это т-тебе ответочка п-пиявки, Вася. З-заеду на неделе. Увидь-димся, жди.

Когда он сел обратно в тачку и дал по газам, Хром не знал, что думать. Такой неожиданный человек в его жизни был впервые – непредсказуемость и «непрозрачность» и пугали, и почему-то даже бодрили. Он снова почувствовал себя живым, зашагал на огни вдалеке веселее. В кармане он нащупал свои ключи и пару купюр, что, конечно, порадовало. И почти наверняка знал, что они еще свидятся, хотя Шиза к нему в хату не приедет. Вот только не это печалило, а совсем другое: следующая встреча случится при очень-очень плохих обстоятельствах.