После часовой поездки Корта отвели к массивному дому в северном пригороде Петербурга. Он никогда не бывал здесь и должен был признаться, что не смог бы найти это место на карте. Широкие улицы, обсаженные деревьями, величественные старые дома, большие участки с ландшафтным дизайном.
Лимузин свернул на подъездную дорожку, и Корт посмотрел на дом, выраставший вдали. С архитектурной точки зрения, он был великолепным.
Но по мере приближения Корту становилось ясно, что кучка тупоумных приспешников Сида также подряжалась в качестве домохозяев и садовников, к чему они были еще меньше приспособлены, чем к требованиям безопасности. Вокруг были расставлены палатки с горящими кострами, мимо которых лениво прогуливались молодые люди, так что это больше напоминало старинный военный лагерь. Несколько грузовых автомобилей, облепленных грязью и производивших жалкое впечатление, стояли на неухоженной лужайке по обе стороны от дороги.
Фасад особняка был покрыт облупившейся краской, на гравийной площадке перед домом валялись бутылки, сигаретные окурки и прочий мусор. Корт вышел из лимузина, и его провели через кухню, похожую на столовую в общежитии, хозяйка которого слегла с нервным срывом: груды немытых тарелок в раковине, куча пластиковых подносов и бутылки водки, рядами расставленные на полу в качестве художественного оформления.
Корт не был чистюлей, но не мог удержаться от мысли о летних перспективах для крыс и насекомых на этой кухне. Он был благодарен за холодный воздух из раскрытого окна, а три или четыре кошки, которых он заметил по пути, по крайней мере обеспечивали некоторую защиту от грызунов.
Далее находились два пролета широкой полукруглой лестницы. Мужчины сидели на ступеньках, играли в видеоигры на портативных консолях, читали газеты и курили. Каждый из них имел при себе полуавтоматический пистолет на коленях или в наплечной кобуре. Некоторые носили типичные костюмы российских гангстеров, но большинство были одеты в разнообразную камуфляжную форму, что делало их более похожими на «выживальщиков» или охотников.
К дьяволу их, подумал Корт. Он мог уложить пятерых из них в любом месте, даже не запыхавшись.
Но он понимал, что его мужская самоуверенность была проблемой, как и тот факт, что он видел в десять раз больше вооруженных людей на территории поместья.
Схема безопасности Сидоренко явно предусматривала ставку на количество, а не на качество.
Наконец Джентри проводили через позолоченные двухстворчатые двери в приемную. За столом сидел секретарь. Он был прилично одет, и у Корта сразу же возникло впечатление, что он был неизмеримо более компетентным в своей работе, чем полсотни бездельников, толкавшихся в округе этой роскошной дыры.
– Можно попросить вашу верхнюю одежду, сэр? – осведомился он по-английски, почти без акцента. Он встал из-за стола и вышел навстречу.
– Я совсем ненадолго.
Секретарь немного растерялся, но тут же овладел собой.
– Как пожелаете, сэр. Сюда, пожалуйста, – его жест сопровождался любезной улыбкой, но потом он обратился к четырем русским охранникам: – Держитесь поближе к нему.
Слова были произнесены по-русски, но Джентри их понял.
За очередными позолоченными дверями находился просторный и темный зал; единственный свет исходил от большого камина справа от массивного стола в комнате с паркетным полом. Другой мебели не наблюдалось, и в зале было холодно, как в промышленном холодильнике, несмотря на наличие камина. Когда Джентри направился к человеку за столом, его шаги отдавались гулким эхо, как в старинном соборе.
– Приятно наконец видеть вас воочию, мистер Грэй.
Джентри узнал голос Григория Ивановича Сидоренко. Голос был гнусавым и пронзительным и странно не соотносился с его лицом. Русский босс был тщедушным, с крошечными глазками и вытянутыми лицом; его очки казались такими же хрупкими, как он сам.
Но он был моложе, чем думал Джентри. Где-то в районе сорока пяти лет, хотя у него явно имелись проблемы со здоровьем. Складывалось впечатление, будто он страдает от недоедания: его впалые щеки были изжелта-белыми даже в тусклом свете камина.
Сид протянул руку для приветствия, но Корт проигнорировал ее. Он понимал, что все, происходившее после его прибытия в Гданьск, – головорезы, черный лимузин, самолет, оружие и обстановка, – все это было предназначено для того, чтобы продемонстрировать власть над ним. Иногда мелкие люди с большой властью пользуются ею непропорционально ради компенсации своих воображаемых недостатков. Все это было ему знакомо, но приходилось отвечать огнем на огонь и восстанавливать господствующее положение.
– У нас был договор. Он не предусматривал личных встреч. Вы нарушили договор, и это мне не нравится. Вы не можете произвести на меня впечатление третьесортными ублюдками с золотыми цепями и вонючими подмышками. Я пришел добровольно лишь потому, что заявляю о выходе из нашего договора.
Молодые охранники вокруг Корта не понимали его слова, но, судя по его разгоряченному тону решили приблизиться и вопросительно поглядывали на хозяина. Тот остановил их поднятой рукой, а потом махнул пальцами, разгоняя их по углам. Они подчинились. Корт слышал их шаги, затихавшие за его спиной.
Сидоренко не сводил глаз с Корта. Он медленно опустился на свое место за столом и отпил глоток красного чая из пиалы, украшенной сусальным золотом. Корт было подумал, что он испугался, но следующие слова русского босса прозвучали спокойно и без видимого напряжения.
– Вы когда-нибудь видели человека, заживо сваренного в кислотной ванне?
– Это риторический вопрос?
– Речь о моем коллеге, – Сид махнул рукой, словно отгоняя прочь опасения своего гостя. – Я его не трогал. Это случилось вскоре после залоговых аукционов, – думаю, в 1993 году. Я держал команду бухгалтеров и юристов, которые работали на одного московского воротилу. Он не был олигархом и не блистал умом. Но он больше всего любил деньги и силой выбил себе долю в нескольких торговых сетях, а потом начал запугивать или убивать совладельцев. Как бы то ни было, он решил, что один из его подчиненных выводит средства из его легальных учреждений, и пригласил нас на сходку в своем загородном доме под Одессой. Там нас поджидали очень крутые ребята; некоторые местные спецназовцы подхалтуривали на службе у этого кретина. Нас, девятерых человек, отвели в амбар, раздели догола и приковали к железнодорожным шпалам. Два дня нас избивали и обливали холодной водой. Дело было в октябре, и самый пожилой из нас, – адвокат, – умер в первую же ночь. Во вторую ночь наш работодатель пришел в амбар и сказал, что если один из нас признается, то спасет жизнь остальным. Никто не ответил. Избиения продолжались еще двенадцать часов.
Пока Сидоренко говорил, Корт осматривал комнату.
– На третий день умер еще один. Не помню его лица, но если не ошибаюсь, он был специалистом по нормативному праву. Наш работодатель пришел еще раз и повторил свое предложение. Опять-таки, никто не сознался. Я был уверен, что он убьет всех, но, к счастью для остальных, он испытывал глубокое недоверие к евреям. Когда он смотрел на нас, валявшихся в грязи и крови, то заметил, что один был обрезанным. Натан Булычев. Он решил, что этот еврей и есть обманщик, поэтому приказал принести большое деревянное корыто, стоявшее на улице. Корыто наполнили растворителем для свинцовых белил, – это мощная кислота, – и он велел нашим спецназовским палачам зачерпывать ее и поливать бедного Натана. Это продолжалось около часа. Его кожа покраснела, потом пошла пузырями и начала отваливаться, отчего он вопил и корчился от боли. Нас заставили смотреть. Наконец, когда палачи устали работать ковшами, они взяли крюки для обметывания стогов сена и вонзили их в руки и ноги Натана. Они подняли его и швырнули в кислотную ванну. Все мы, его бывшие друзья и коллеги, хотели только того, чтобы он поскорее умер, – ради себя и ради нас. Он издал крик, который я никогда не забуду, и продолжал кричать, пока его расплавленное лицо не ушло под кислоту и больше уже не поднималось. Чудовищное зрелище.
Корт понимал, что Сид получает удовольствие от своего рассказа. Он не знал, что сказать, поэтому заметил:
– Похоже, что кража у этого человека была не лучшей идеей.
Сид пожал плечами и потянулся за чаем.
– Кстати, Натан был совершенно ни при чем, – деловитым тоном заметил он. – Это я присвоил деньги и потом воспользовался ими для собственного бизнеса. Наш работодатель отпустил всех остальных. Его убили в Москве в 1994 году, пока он примерял новый костюм в ателье.
Корт вздохнул.
– Есть ли смысл в этой истории? Если есть, то я его не понимаю. Или я просто должен был испугаться? Но я не испугался.