За два часа до рассвета на заброшенном аэродроме уже стояла палящая жара. Громоздкий «Локхид L-100» в конце взлетной полосы стоял с погашенными огнями, чтобы его нельзя было различить издалека, но пилоты сидели в креслах, и их руки находились возле регуляторов подачи топлива. Пропеллеры выдували сухую пыль и мелкий песок, бивший в обветренные лица и пересохшие глотки пяти человек, стоявших на бетонированной площадке у опущенного пандуса. Все взгляды были устремлены на юг, за ветхий барак аэропорта, за проволочную ограду, в бесконечную тьму западного Ирака.
Пятеро мужчин стояли вплотную, но нормальное общение было невозможным. Даже на холостом ходу четырехлопастные моторы фирмы Alison наполняли воздух мерным рокотом, сотрясавшим землю. Без коротковолновых раций «Харрис-Фалькон» и ларингофонов их слова были бы такими же пустыми, как пустынный ландшафт, простиравшийся за пределы их очков ночного видения.
Маркхэм подвинул левой рукой висевший у него на груди короткоствольный «Хёклер энд Кох» и нажал пальцем правой руки кнопки радиопередатчика на разгрузочном жилете.
– Он опаздывает.
Перини закусил кончик трубки, свисавшей с плеча, и втянул немного теплой воды из полупустой фляги у себя в рюкзаке. Он сплюнул на занесенную песком бетонную дорожку у себя под ногами. Его винтовка «Мосберг» болталась на правой руке.
– Если этот сукин сын так крут, то как он мог не поспеть вовремя к месту эвакуации?
– Он так крут, как о нем говорят. Если Серый Человек опаздывает, на то есть причина, – сказал Дулин, положивший руки на бедра. Его автомат с коротким столом висел горизонтально поперек груди. – Ничего, это короткое задание. Заберем его, перенесем в колыбельке через границу и забудем, что мы вообще видели этого ублюдка.
– Серый Человек, – в голосе Макви прозвучали почтительные нотки. – Это же тот парень, который убил Милошевича. Проник в тюрьму ООН и отравил этого сукиного сына, – его автоматическая винтовка М5 висела на лямке, толстый цилиндр глушителя почти упирался в бетон. Он поддернул оружие вверх.
– Нет, дружище, ты неправильно понял, – сказал Перини. – Он убил того парня, который убил Милошевича. Этот Милошевич собирался расколоться и назвать имена чиновников ООН, которые помогали ему устроить геноцид в Боснии и в Косово. ООН прислала убийцу, чтобы отравить старину Слободана, а потом уже Серый Человек прикончил его, – он отхлебнул еще теплой воды и смачно сплюнул. – Серый Человек, – это чертов хрен. Ему на все плевать, и он ничего не боится.
– Так или иначе, он опаздывает, – повторил Маркхэм.
Дулин посмотрел на часы.
– Фицрой сказал, что нам придется подождать, а возможно, и немного повоевать. Каждый хаджи на пятьдесят километров вокруг охотится на Серого Человека.
– Я слышал, что он сделал ту работенку в Киеве, – произнес до сих пор молчавший Барнс. Он отошел дальше всех от хвостовой рампы самолета и уставился в темноту через трехкратный прицел ночного видения своей штурмовой винтовки М4.
– Дерьмо собачье, – заявил Далин, и двое других немедленно согласились с ним.
Но Макви принял сторону Барнса:
– Я тоже слышал, что Серый провернул эту хрень в одиночку.
– Ни за что, – ответил Маркхэм. – Киевская операция была не под силу одному человеку. По меньшей мере, там понадобилась полная спецгруппа из двенадцати человек.
Барнс покачал головой.
– Слышал, что стрелок был один. И это был Серый Человек.
– Я не верю в чудеса, – буркнул Маркхэм.
В наушниках у всех пятерых раздалось характерное потрескивание. Дулин поднял руку, призывая остальных к тишине, и нажал кнопку передачи на своей рации.
– Повторите последнее сообщение.
Снова потрескивание. Потом разрозненные слова, выпадающие из шума статического электричества:
– Тридцать секунд… в движении… погоня!
Голос был нераспознаваемым, но намерение совершенно ясным.
– Это он? – спросил Барнс.
Никто не смог ответить.
Очередной всплеск шума в наушниках, потом голос зазвучал более четко. Они смотрели на открытые ворота перед маленьким аэродромом.
– Пробиваюсь с боем! Не стрелять!
– Ваш сигнал пропадает, – сказал Дулин в микрофон. – Повторите ваше расположение.
– …северо-запад… – донеслось через шум статики.
Почти сразу же они услышали треск на севере, потом автомобильный гудок. До тех пор все смотрели на юг. Они повернули головы и стволы на шум и увидели гражданский пикап с выбитой фарой, который проломил ограду и вылетел из песка на бетон. Автомобиль в крутом заносе двигался прямо к L-100.
– У меня компания! – снова раздался голос в наушниках.
В этот момент из-за бугра выскочили фары дико вилявшего автомобиля. Сначала две, потом четыре, потом еще больше.
Дулин моментально оценил ситуацию. Перекрывая шум двигателя, он прокричал своим бойцам:
– В самолет!
Все пятеро были уже на борту, и самолет покатился по взлетной дорожке, когда вооруженный мужчина в грязном камуфляже и бронежилете выбежал на рампу. Макви ухватился за протянутую руку в перчатке, втащил «багаж» по крутой наклонной плоскости, и Маркхэм дернул рычаг гидравлического подъемника, закрывавшего рампу. Дулин дал команду пилотам по внутренней связи, и четыре турбовинтовых двигателя взревели на полную мощность.
Когда пандус закрылся, «багаж» опустился на четвереньки посреди пустого салона. Его винтовка М4 была перекинута через армейскую разгрузку стандартного образца, ячейки которой были в основном пусты, и бурую камуфляжную куртку Номекс[7], порванную в нескольких местах. Его лицо было закрыто предохранительными очками, покрыто потом и следами маскировочной раскраски. Он снял шлем и бросил его на пол, уже слегка наклонившийся при взлете. От слипшейся массы густых русых волос на его голове шел пар, а с бороды капал пот, как из протекающего крана.
Дулин поднял Серого Человека на ноги и усадил его на скамью, прикрепленную вдоль борта. Потом пристегнул его страховочным поясом и встал рядом.
– Вы ранены? – спросил он.
Человек помотал головой.
– Дайте я помогу снять снаряжение! – крикнул Дулин, заглушая рев двигателей.
– Пусть пока побудет на мне.
– Как угодно. Этот полет продлится не более сорока минут. Когда приземлимся в Турции, сразу же отправимся на конспиративную квартиру, а завтра вечером у Фицроя будут инструкции для вас. До тех пор мы будем прикрывать вашу спину.
– Я ценю это, – сказал вконец измотанный мужчина в промежутке между двумя глубокими, хриплыми вдохами. Он положил локти на черную винтовку, висевшую у него на шее.
Четверо остальных пристегнулись к красной страховочной сетке за скамьей, протянутой вдоль фюзеляжа. Все они смотрели на новоприбывшего, безуспешно пытаясь примирить невыразительный вид сидевшего рядом полевого агента с его сверхчеловеческой репутацией.
Серый Человек и Дулин сидели возле ящика со снаряжением, привязанного страховочной сеткой к центру фюзеляжа.
– Я собираюсь позвонить Фицрою и сообщить ему, что мы взлетели, – сказал Дулин. – Возьму бутылку воды и скоро вернусь.
Он повернулся и побрел вверх по полу круто поднимавшегося самолета. На ходу он достал из кармана спутниковый телефон.
В Лондоне было немногим более трех часов утра, и на шестом этаже белого офисного здания на Бэйсуотер-роуд пожилой человек в мятом костюме в тонкую полоску барабанил пальцами по крышке стола. Его лицо было почти белым; пот стекал по мясистой шее и впитывался в рубашку из тонкого сукна. Дональд Фицрой старался успокоиться, убрать тревожные нотки в голосе, что было совсем непросто.
Снова зачирикал спутниковый телефон.
Он в двадцатый раз посмотрел на фотографию в рамке, стоявшую на столе. Его сын, теперь сорокалетний мужчина, сидит в гамаке на пляже, его красавица-жена рядом с ним. Девочки-близнецы на коленях у родителей. Все безмятежно улыбаются.
Фицрой оторвал взгляд от фотографии в рамке и посмотрел на пачку фотоснимков, которые держал в руках. На них он тоже смотрел уже раз двадцать. Та же семья, те же четверо людей, хотя близняшки стали немного старше.
Качество соответствовало типичной съемке службы внешнего наблюдения: семья в парке, близнецы в школе рядом с Гровнер-сквер, невестка толкает тележку с продуктами на рынке. Фицрой определял углы съемки и расстояние до объектов; фотограф незримо сообщал, что находился очень близко и при желании мог дотянуться до каждого.
Намек Ллойда был предельно ясным: семью Фицроя могли достать в любой момент.
Спутниковый телефон чирикнул в третий раз.
Фицрой с силой выдохнул, швырнул фотографии на пол и взял надоедливое устройство.
– Стэндстилл. Как слышно, Фулкорт?
– Пять из пяти, Стэндстилл, – ответил Дулин. Он плотно прижал к уху приемник сотового телефона, чтобы заглушить рев двигателей. – Как слышите меня?
– Ясно и четко. Доложите обстановку.
– Багаж у нас, эвакуирован с намеченной позиции.
– Ясно. Каково состояние багажа?
– Дерьмовое, сэр, но говорит, что на ходу.
– Ясно. Оставайтесь на связи, Фулкорт.
Дулин провел по лицу рукой в перчатке и посмотрел в заднюю часть грузового самолета на своих четырех спецагентов. Потом его взгляд сосредоточился на Сером Человеке, сидевшем в дальнем конце скамьи. Защитные очки, борода и маскировочная краска скрывали черты его лица, но Дулин все равно видел, как он устал. Он прислонился к стене и свесил руки над М4. Его глаза смотрели куда-то вдаль. Группа Дулина собралась по правую сторону от Серого, отделенная от него несколькими метрами скамьи.
Через полминуты Дональд Фицрой вернулся на линию.
– Фулкорт, это Стэндстилл. Оперативное задание изменилось. Разумеется, вы и ваши люди получите соответствующее вознаграждение.
Дулин выпрямился и нахмурил лоб.
– Принято, Стэндстилл. Ваши инструкции по дальнейшему проведению операции?
– Доставка багажа отменяется.
Дулин невольно вскинул голову.
– Отрицательно, Стэндстилл. Мы не можем вернуться на аэродром. Он кишит повстанцами, и…
– Я имею в виду другое. Мне нужно, чтобы вы… уничтожили багаж.
Наступила пауза.
– Фулкорт – Стэндстилл. Повторите, что вы сказали?
Тон голоса на другом конце спутниковой линии изменился. Он стал менее отстраненными и более… человечным?
– У меня… у меня проблемы, Фулкорт.
– Полагаю, что так, – голос Дулина тоже выбился из лаконичного протокола радиосвязи.
– Мне нужно, чтобы его ликвидировали.
Дулин обхватил подбородок рукой в перчатке. Его пальцы постукивали по щеке.
– Вы уверены в этом? Он один из ваших парней.
– Знаю.
– Я тоже один из ваших парней.
– Все очень сложно, друг мой. Обычно я так не поступаю.
– Это неправильно.
– Как я сказал, вы получите компенсацию за это отклонение от первоначальной цели операции.
Взгляд Дулина остановился на «багаже», когда он спросил:
– Сколько?
Пять минут спустя Дулин окидывал взглядом своих людей, одновременно протягивая руку к селектору радиостанции, прикрепленной к грудной оснастке. Он повернул диск на несколько щелчков.
– Ничего не говорите. Просто кивните, если слышите меня.
Барнс, Макви, Перини и Маркхэм подняли головы и огляделись по сторонам. Их взгляды нашли Дулина, стоявшего у носовой переборки, и они одновременно кивнули. Между тем Серый Человек тупо смотрел на ящики со снаряжением перед собой.
– Послушайте. Стэндстилл приказал нам ликвидировать багаж, – через тридцать метров хорошо освещенного пространства в салоне Дулин мог видеть их потрясенную реакцию. Он пожал плечами. – Не спрашивайте меня, парни. Я просто на работе.
Четверо мужчин на скамье посмотрели на «багаж», сидевший на дальнем конце скамьи возле рампы, пристегнутый к бортовой сетке, с винтовкой М4 на груди, лохматой бородой и взглядом, упиравшимся в заклепки металлического пола.
Потом они повернули головы к командиру группы и одновременно кивнули.