Ночью Матвею не спалось. Он сидел на подоконнике и разглядывал тёмные очертания гор. Ещё месяц назад Матвей и не подозревал, что проведёт весенние каникулы в маленьком горном посёлке со смешным названием – Мезмай. Мамай, бабай, дождливый май – эти слова сразу пришли на ум, когда мама произнесла название посёлка.
– Мезмай переводится с адыгейского как лес яблок, – сказала она. – Там кругом яблони.
К яблокам Матвей был равнодушен, но приехал он в посёлок не ради них. Мама увидела объявление об актёрском тренинге для детей и обрадовалась – «Вот что тебе надо!»
Матвей сомневался, что ему это надо. Ну, какой из него актёр? Он ни в одном школьном спектакле не участвовал. И внешность самая обычная: рост и вес, как у любого среднего пятиклассника, лицо тоже. Ни выдающегося подбородка, ни носа с горбинкой, ни лопоухих ушей – совсем не за что зацепиться. А волосы русые и короткие – хотел покрасить в красный или зелёный, но передумал, у них в классе и так почти все покрасили, с русыми он больше выделяется среди остальных. Правда, мама говорит, у него особенная улыбка. А ещё харизма, как у папы. Кстати, это папа надоумил маму искать актёрский тренинг. Увидел, как Матвей ролики для соцсетей записывает и решил, что у сына есть талант. Он всё время у всех таланты ищет, а у Матвея особенно. Говорит, способностей у каждого человека – тьма! Нужно только эту тьму разглядеть. Сам папа у себя уже много чего нашёл, и у мамы заодно. Они с мамой и на аргентинское танго ходили, и тайским боксом занимались, и горшки из глины лепили, и на квадроциклах гоняли.
Мама над папой подшучивает, что он в вечном поиске. В отличие от него, она давно определилась с тем, что любит больше всего – проводить пешеходные экскурсии по Москве, для неё это и работа, и главное хобби. Кажется, она знает всё о каждой московской улице и так интересно рассказывает, что любой заслушается. Однажды мама увела чужих туристов, они заслушались и пошли за ней, отбились от своей группы. Мама думала, это просто случайные люди пристроились, она никогда их не прогоняет – жалко что ли, пусть просвещаются. А потом выяснилось, это туристы из Рязани, пришлось маме их обратно вести, сами они понятия не имели, как найти своего экскурсовода и вернуться к автобусу.
В общем, родители мечтают, что Матвей тоже чем-нибудь увлечётся по-настоящему. Хотя была ещё одна причина отправить его в Мезмай, но об этом вспоминать не хотелось.
В Мезмае оказалось неплохо. На тренинг взяли всего двадцать участников из разных городов. Почти все они занимались в театральных студиях и приехали развивать мастерство, но ничего не умеющего Матвея приняли как равного.
– Вы все – одна команда, – сказала Маша. – Поддерживайте друг друга.
Маша – главная ведущая тренинга, а её помощник – Тарас, они вместе недавно окончили ГИТИС. Вот у Тараса точно харизма. Харизмище! Матвей даже мог сказать, где она находится – в руках. Каждый раз, когда Тарас складывал их на груди, подносил к лицу или активно жестикулировал, харизма словно срывалась с кончиков его пальцев, и все смотрели только на руки ведущего.
Таким как Тарас, Матвей никогда не станет, но ему это и ни к чему. На занятиях он от души веселился. Ему нравились упражнения для тренировки дикции и танцы, и актёрская йога для управления своим телом, и походы в горы.
По самому посёлку они почти не гуляли, но Матвей успел заметить, что тут много странных людей. Одни разговаривают с камнями и ветками, другие стоят неподвижно посреди дороги и смотрят на небо, третьи – рисуют непонятные знаки на земле. Это были приезжие, их привлёк Мезмай как особое место силы.
Маша и Тарас предупредили, что контактов с местными будет мало – хотя пандемия идёт на спад, нужно соблюдать меры безопасности. А местные о коронавирусе словно и не слышали: если попадался человек в маске, он был туристом. Кое с кем из местных всё же удалось познакомиться. Напротив отеля, где поселились участники тренинга, стоял скромный дом деда Ахмеда, известного здесь умельца, продававшего деревянные гребни и шкатулки. Матвей купил гребень для мамы – дед Ахмед пообещал, что с таким гребнем волосы у неё будут густыми и красивыми, никакие шампуни и бальзамы не понадобятся. Матвей не верил, что мама перестанет пользоваться шампунем, но гребень ручной работы наверняка ей понравится.
По ночам дед Ахмед сидел на пеньке возле дома и то ли спал сидя, то ли мечтал. Сейчас Матвей тоже видел его из окна, фонарь освещал неподвижную фигуру. Было забавно переводить взгляд с деда на гору, с горы на деда. Дед казался горой, а гора – человеком, в обоих чувствовалась огромная сила. И что-то ещё – притягивающее и немного пугающее.
Матвей не заметил, как уснул. А проснулся от крика Давида, соседа по комнате.
– Что? Что это за фигня? – орал Давид, глядя на свое отражение в небольшом зеркале, висящем на шкафу.
Лицо и руки Давида были усыпаны зелёными пятнами, словно его разрисовали зелёнкой.
Проснувшийся Рома, второй сосед Матвея, зевал и щурился, пытаясь понять, что происходит.
– И у тебя! – крикнул Давид, показывая на Рому пальцем.
Тот кинулся к зеркалу. Они отталкивали от зеркала друг друга, пытались стереть пятна и ругали того, кто это сделал.
Давид резко повернулся к Матвею.
– Ты-ы-ы? – прорычал он. – Твои шуточки? У самого пятен нет.
– Я совсем что ли? – обиделся Матвей. – Раскрашивать вас. Может, вы заболели?
Матвею стало не по себе от собственной догадки. Наверняка что-то заразное, какой-нибудь новый штамм коронавируса, а у него болезнь пока просто не проявилась.
Из соседних комнат донёсся девчачий визг, и вскоре все узнали, что пятнистых ещё трое – Лера, Алиса и Сусанна, и ни у кого пятна не смываются.
Тут у Матвея появилась другая догадка. Пять человек. Те самые, которых убили во время квеста. Это не могло быть случайностью.