Прошло несколько недель с момента, как я узнала о свадьбе. Отец даже не стал ничего объяснять. Будто мог распоряжаться моей жизнью, как каким-то неважным бухгалтерским отчетом или кредиткой, которая перестала действовать. Хотя, конечно, из-за решетки сообщать о таких вещах, наверное, становилось трудно. Правда, арест почему-то не мешал ему осыпать Рамону золотом и цветами.
Я отказалась заниматься подготовкой к концу собственной жизни. Мама взяла весь этот ужас на себя. Должна ли я быть благодарной? Смешно. Еще смешнее то, что она предложила поучаствовать в этом Рамоне. Неужели у нее настолько нет самоуважения, что она подпустила любовницу мужа к свадьбе собственной дочери?
Все эти три недели я только и слышала о том, как мне повезло, ведь меня выбрали партией для короля ювелирной сети магазинов. И плевать, что от этого бизнеса только одно название. Плевать, что меня отдавали в руки монстру. Это ведь не просто секс. Даже если захочу, я не смогу уйти. Не теперь, когда на пальце будет чертово кольцо.
Мама занималась всем от списка гостей до украшений, закусок и цветов. Жаль только, что она сама не могла заменить меня и на примерке платья.
Никогда не любила белый цвет, а теперь им было пронизано все вокруг. Я смотрела в свое отражение и не видела там ничего красивого, ничего из того, что видела раньше. Теперь там виднелся потухший взгляд, усталость, синяки под глазами и опухшее лицо. На светлых волосах отрасли темные корни, а мне было все равно. Я не находила в себе сил, чтобы пойти в салон.
Я не видела Лукаса, не заглядывала в его клуб и не танцевала с тех пор, как он вручил мне то проклятое кольцо. А сегодня, кажется, собралась сделать все, что не делала до этого.
Я так и не надела бесполезную побрякушку. Кольцо все также жгло кожу, заставляло жалеть себя и свою жизнь. Было проще притворяться, что ничего не происходит, что я все также живу свою обычную жизнь. Вот только белое платье в пол на мне говорило об обратном.
– Какая ты красивая! – воскликнула мама, сложив руки в замок. Я нахмурилась, оглядывая пышную блестящую юбку, тугой корсет, поднимающий грудь так высоко, что она становилась на парочку размеров больше. Мне не нравилось. Я выглядела как диснеевская принцесса, а на самом деле была, как и сказал Лукас, танцовщицей.
– Нет, – категорично отозвалась я, отходя от зеркала. Отец тяжело вздохнул, Рамона вопросительно вздернула брови. Я все еще не могла поверить в то, что его отпустили под залог.
– Но почему?
– Потому что это не то платье, в котором я хочу быть проданной.
– Лола! – не сдержавшись, прокричал отец. Мама положила руку на его плечо в попытке успокоить. И почему именно сейчас я должна еще и наблюдать за их треугольником?
Я вернулась в примерочную, задернула штору, потащила корсет вниз. Рамона заглянула внутрь. Слишком смирная в последнее время для того, чтобы я посылала ее в ад несколько раз за день.
– Чего тебе?
– Думала, понадобится помощь со шнуровкой.
– Не думай, у тебя не получается.
– Может быть, тебе нужно какое-то определенное платье? Все девочки ведь когда-то мечтали об идеальной свадьбе.
– Рамона, ты, как никто другой, должна понимать, что такое вынужденный брак, – устало отозвалась я, позволяя ей распутать шнурки на спине. Проворные пальцы освободили меня от корсета намного быстрее, чем я бы освобождала саму себя.
– И почему это должно мешать свадьбе мечты? Почему ты должна отступаться от своих желаний? Пусть ты и выходишь замуж не по любви, но разве ты не можешь сделать этот день хоть немного лучше?
– Он станет лучше, если Лукаса в нем убьют, – я взглянула на девушку в отражении зеркала. Она поджала губы и легко кивнула. – Ты не моя подруга, и не можешь давать мне такие советы, – осадила я, придерживая платье у груди одной рукой. Рамона сжалась, сложив руки на груди. На долю секунды даже стало ее жаль.
– Принесу следующее платье.
– Принеси то, которое не одобрил отец, оно прямо как из моей мечты, – сама удивилась тому, что сорвалось с моих губ, но это была правда. Я не видела себя ни в каком другом платье. И, как бы ни хотелось этого признавать, Рамона права. Вряд ли Лукас умрет в день свадьбы. Я должна сделать этот день хоть немного радостным. Пусть я буду великолепно красива. Никто и не заподозрит, что я плакала почти каждый день.
Рамона вернулась через несколько секунд, держа в руках то самое платье: полностью кружевное, с открытой спиной и закрытое спереди, с длинным расклешенным рукавом и обтягивающей юбкой в форме русалочьего хвоста. Однажды я даже сохранила страничку журнала с фотографией этого платья. Наверняка, она до сих пор лежит в какой-нибудь из книг в качестве закладки.
– Ты не наденешь это, – нахмурился отец, когда я вышла в небольшой зал ожидания. Мама скосила на него злой взгляд, затем нерешительно улыбнулась мне. Я закатила глаза.
– Если уж продаешь меня, то дай хотя бы выбрать упаковку.
– Не смей так говорить!
– А то что, выдашь меня замуж за убийцу?
– Какая разница, Лола? Это ведь не мешало тебе сидеть на его члене несколько лет до этого!
– Николас! – воскликнула мама, закрыв рот ладонью. Рамона молчала, рассматривая маникюр. Я же просто стояла, ожидая еще тонну оскорблений, которыми он осыпал меня каждый раз, когда я перечила.
– Ты все равно выйдешь за него. Мне плевать, что ты думаешь!
– Хорошо, если не в этом платье, тогда всем понравится, если я появлюсь там голой.
– Нового никто не увидит, ты ведь крутишь задницей перед всем городом, позоря меня!
– Ты сам себя опозорил сделками с Санчесом, – хмыкнула я, сложив руки на груди. Лицо отца побагровело, он подскочил с дивана, в считанные секунды оказался рядом со мной. Щеку обожгло, звук пощечины стоял в ушах, а на глаза набежали слезы из-за внезапной вспышки боли. Черт возьми. Я просто стояла и смотрела на него полными слез глазами и ничего не могла с собой поделать.
– Ты не имеешь права говорить так со мной, – прохрипел он. А мне так сильно хотелось воткнуть в него шпильку, держащую волосы.
Мама поднялась с дивана, осторожно взяла отца под локоть.
– Нам всем нужно успокоиться, – ласково произнесла она. Мама всегда знала, как его успокоить. Рамона же только умела раздвигать ноги в нужный момент. Я выдохнула, отвернулась, пытаясь беззвучно глотать слезы. Я не расплачусь перед ним, не покажу свою слабость. Нет уж. Он не увидит этого.
– Если ей так нравится это платье, то пусть берет его, любимый, – вдруг подала голос Рамона. Я повернулась, удивленно оглядывая девушку, что уже успела подсесть к отцу, кокетливо положить руку на его плечо и мило улыбнуться. Не знаю, как это работало, но она профессионально косила под дуру. – Вряд ли семья Санчес настолько консервативна.
Я вернулась в примерочную, стянула с себя платье, которое вмиг стало невыносимым. Теперь оно будет напоминать об этом инциденте. Вот так очередная сказка обернулась кошмаром. Я взглянула в зеркало. Еще никогда я не видела там полного отсутствия жизни.
– Хорошо, пусть берет его, – донеслось приглушенное из зала. Я хмыкнула, оглядывая белую кружевную ткань. Вот и все, совсем скоро все изменится.
Я вернулась в зал уже одетая в привычные джинсы и шелковую блузку. Мама поднялась с дивана, оставляя на нем отца и Рамону. Я даже не посмотрела на них.
– Ты проголодалась? Может быть, сходим в китайский ресторанчик? Ты ведь любишь китайскую кухню, – затараторила мама, подхватив меня под руку. Я машинально кивнула, хотя последнее, чего я хотела – общаться с кем-то из них.
Мама все еще держала меня, когда мы вышли на улицу. Я зажмурилась и потянулась за солнцезащитными очками.
– Не злись на отца, ты ведь знаешь его, – проговорила мама, я выдернула руку. Стало противно, будто меня окунули в помои. Прошло три года с момента их развода, а она до сих пор защищала его, хотя он уничтожил и ее, и ее репутацию, и жизнь, и самоуважение.
– К черту вас всех, – выплюнула я и, не дожидаясь ответа, направилась в сторону такси.
– Тогда я договорюсь о доставке твоего платья!
– Оставь его себе, – крикнула я, но тут послышался перестук каблуков, на запястье сомкнулись холодные пальцы. Я со злостью развернулась. Мама виновато опустила глаза в пол, позволяя рассмотреть темные волосы, россыпь веснушек, прямо как у меня, худое лицо с высокими скулами и четкими бровями. Мама была красива, но брак с отцом сделал ее почти невидимой, почти прозрачной. Я не хотела последовать по ее пути, не хотела, чтобы брак с Лукасом сделал меня такой. Не хотела, чтобы у меня забрали мою свободу.
– Не поступай так со мной, Лола.
– Следовало сказать это отцу.
– Как бы я сказала ему об этом? Моя ситуация почти точь-в-точь повторяла твою, – вдруг призналась она, а по моей коже побежали мурашки. Неужели меня ждет такая же жизнь?
– Я не хочу повторения твоей судьбы.
– Ничего уже не сделаешь.
– Если будет нужно, я воткну нож в свое горло, мама. Или в горло Лукаса, – припечатала я, оттолкнула ее и забралась в такси, оставляя всю свою чокнутую семейку. Пусть делают что хотят. Может быть, им становилось проще, когда они распоряжались чужими жизнями.
Машина высадила меня около клуба, в котором я танцевала чаще всего. Он принадлежал семье Санчес, и там все знали, что меня нельзя трогать. Хотя, наверняка, сейчас Лукас бы предпочел, чтобы меня убили. Правда, я до сих пор не знала, почему он так легко согласился на эту свадьбу. Что ему давал этот брак, если он сам сказал мне, что не в восторге от жены-стриптизерши?
Клуб только начал работу, поэтому я нырнула в помещение для персонала, скинула привычную одежду, нацепила серебристое платье и маску с ушками зайчика. Я не пыталась прятаться, не скрывалась и не думала о том, что это помогало мне оставаться неузнанной. Я понимала, что все знали о моем увлечении. Но было проще думать о том, что это кто-то другой, не я, танцует перед толпой зрителей, что я могу быть просто кем-то, а не Лолой Хименес. Девушкой, что должна хранить верность, честь и печься о репутации. Мне хотелось оставить хоть на несколько часов эту ношу.
Я знала, в какой семье родилась, знала, что никогда не выйду замуж по любви и никогда не буду счастлива, но иногда мне просто хотелось забыть обо всем. Примерно, как сейчас, когда я вышла к пилону, когда зазвучала музыка и когда я плавно качнула бедрами в такт мелодии. Мысли пропали, оставляя только музыку, меня и розовый неон, отражающийся в металле шеста, моих волосах и поблескивающий в пайетках платья.
Я оставляла все переживания где-то там, далеко за пределами этой маленькой сцены, позволяла себе думать, что все по-прежнему, что ничего не случалось, что я не выхожу замуж, что в этом нет проблемы. Я никогда не хотела замуж. Видела то, что происходило в отношениях родителей и была уверена, что это обойдет меня стороной, но… судьба подкинула именно то, от чего я пыталась убежать.
Музыка сменилась, я распахнула глаза, пытаясь отдышаться. Взгляд наткнулся на Лукаса, облокачивающегося на спинку одного из высоких диванов. Я вздрогнула и сползла с шеста, отвернувшись от парня. Не хотелось думать о том, что этот человек станет моим мужем. Одно дело спать с ним, зная, что слухи о нем оберегают от придурков, и понимать, что в любой момент можно уйти. Совсем другое дело – брак. Я все еще чувствовала себя использованной.
Мужская ладонь вцепилась в мою лодыжку, и если бы я не ухватилась за пилон, то полетела бы вниз. Какой-то ублюдок схватил меня за ногу, смотря снизу-вверх и похабно улыбаясь. Так и хотелось заехать по его лицу туфлями на платформе. Но я только потянула ногу на себя.
– Сколько ты стоишь, малышка?
– Тебе не по карману, – фыркнула я, пытаясь вызволить ногу из его хватки.
– Разве ты не для этого тут? Разве я не могу купить тебя?
– Меня уже купили.
– Я перебью цену, милая, – он растянул губы в такой противной улыбке, что снова захотелось съездить по его лицу.
– Не перебьешь, – я вздрогнула от хрипловатого голоса, раздавшегося совсем рядом. На моей ноге сомкнулась еще одна ладонь. Черт возьми, сегодня мои ноги явно пользовались успехом. Правда, он мне совсем не нравился. – Я сказал что-то непонятное? Это моя невеста, исчезни.
– Не знал, что кто-то хочет жениться на проститутке, – пожал плечами мужчина, я снова вздрогнула, как от пощечины. Вот кем меня считали в обществе – распутной девкой.
– Тебе так сильно хочется наведаться в больницу, парень? – спросил Лукас, грозно нависнув над ним. Мужчина качнул головой и исчез в толпе. Я глянула на Лукаса, мечтая исчезнуть прямо здесь и сейчас.
Он потянул меня за ногу вниз, спустил со сцены.
– Танцуй сколько тебе влезет, Лола, но никаких приватных танцев, ты поняла? – он встряхнул меня, словно я измятая футболка или брюки после ночи на стуле. Я выпрямила плечи, вздернула подбородок, хотя на самом деле сердце колотилось от страха так сильно, что я едва слышала свои мысли.
– Будто я до этого их танцевала, – фыркнула я, сложив руки на груди. Лукас опустил ладонь на мое плечо, оттянул бретельку вниз, почти оголяя грудь. Я гневно взглянула на него. – Не смей меня трогать, ублюдок! – я отшвырнула его ладонь от себя и поправила платье.
– Так и не носишь кольцо?
– Готова засунуть его в твою глотку, чтобы ты подавился им, – подбородок взметнулся вверх, я вглядывалась в нарочито спокойное лицо Лукаса.
– Не забывай, с кем говоришь, Лола.
– А ты не забывай, что я не одна из твоих шлюх.
– Уже смирилась с ролью невесты? – хмыкнул он, я впечатала кулак в его грудь.
– Никогда в жизни я этого не приму.
– Тебе придется, милая Лола, – он наклонился ко мне, на какую-то долю секунды показалось, что он поцелует меня, но Лукас только хищно усмехнулся, провел большим пальцем по моей нижней губе, зная, что это всегда меня возбуждало. Черт возьми, почти сработало, вот только злость была сильнее. Я оттолкнула его, поправила волосы.
– Надеюсь, ты умрешь ко дню нашей свадьбы!
– Осталось всего два дня, – усмехнулся он, явно наслаждаясь моими эмоциями. И я, развернувшись, ушла, оставляя его посреди полупустого клуба. Пусть подавится своим кольцом, приватными танцами и свадьбой!