– И что же это? – настороженно спросил Хаджар.
Ему показалось, что пятно мрака попыталось посмотреть на него. Учитывая, что у Врага в этой форме отсутствовали глаза, да и само лицо тоже, выглядело это жутковато.
– То, что мы любим, Хаджар, – ответил наконец древний монстр. – Все мы однажды погибнем из-за того, что мы любим.
Хаджар промолчал. Он не собирался спорить с Врагом, но подозревал, что Древо Жизни имело в виду нечто иного плана, чем философствование существа, которого целый мир считает воплощением зла.
И неважно, что именно про него рассказывал Степной Клык. Чему бы он ни научил людей, это привело к тому, что мир с того самого момента не знал ни единого дня, когда где-нибудь не пылал пожар войны.
Может, кому-то это кажется небольшой ценой, но так может говорить лишь тот, кто никогда на саму войну и не попадал.
– Эрхард был талантлив, и даже более, – могло показаться, что Враг и вовсе вспоминает об ученике с нежностью, – он был велик.
Хаджар еще раз посмотрел на саркофаг.
– Я так и не стал ученым, как того хотели мои родители, – с легким сожалением произнес Хаджар, – но и моих знаний хватает, чтобы понять, что великих не заковывают после смерти в цепи. И их гробы не кладут в склеп, больше похожий на темницу.
Пятно мрака вновь преобразилось в ворона, который завис в воздухе. Это выглядело максимально неестественно, но Хаджар уже привык к подобному.
– Великим можно стать разными путями, но перед тем, как перейти к истории смерти Эрхарда, позволь, я расскажу тебе о его жизни.
Хаджар вздохнул и потер переносицу.
– Не пойми меня неправильно, Дархан, я не против. Но честно, не понимаю, для чего тебе это нужно.
– А ты не помнишь места, на котором погрузился в медитацию?
Хаджар нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что там захоронен этот Эрхард?
Ворон засмеялся. Своим пугающе неприятным, каркающим, могильным смехом. Видят Вечерние Звезды, больше всего тот напоминал скрип, оставляемый ножом, скользящим по стеклу.
– Где захоронен мой ученик, не знаю даже я, – ответил ворон. – То, что ты видишь перед собой, лишь картина из моего воображения, не более. К моменту его гибели осколок души, который стал ему учителем, уже давно растворился в энергиях.
Хаджар не стал спрашивать, откуда тогда “его” личный Враг, который также являлся осколком, мог знать про Эрхарда и владеть такими воспоминаниями.
Скорее всего, даже если бы Дархан попытался объяснить, он бы просто ничего не понял.
– Нет, место, на котором ты решил помедитировать… на этом самом месте Эрхард был “рожден”, затем убит, а затем воскрешен моими руками.
Хаджар поборол рвотный позыв, подступивший к горлу. Не сразу, но он смог избавиться от страшной картины, представшей перед его внутренним взором.
– Зачем… зачем ты ему помог?
Враг ответил не сразу. Он молча вглядывался куда-то в бесконечность собственных мыслей.
– Не знаю, мой потомок… Может, потому, что мне хотелось проверить, смогу ли я передать свои знания кому-то. Может, от скуки. А может, потому, что увидел в его рождении нечто, что напоминало мне о своем. Как и Эрхард, я был рожден мертвой матерью на мертвой же земле и оживлен теми, кого возненавидел.
Хаджар сначала ухватился за оговорки про то, что Враг “пытался” передать знания, а по словам Красного Клыка именно он являлся учителем для всего рода людского.
Но, оставив эту деталь, Хаджар решил поинтересоваться другим.
– Эрхард тебя возненавидел?
– Меня? – вновь засмеялся ворон. – Может быть… Как и любой ученик, он не очень любил своего учителя во времена тренировок. Тебе это должно быть знакомо, Хаджар…
Тот не стал отрицать. Отношения между учениками и их учителями в мире боевых искусств всегда были не менее сложными, чем между детьми и родителями. Правда, строились не на родстве и любви, а на взаимном уважении.
– Нет, – продолжил ворон. – Он возненавидел Эреноса и его королевство.
– Дядя был строг?
– Не больше, чем должен быть строг король к наследному принцу. Нет, Эрхард возненавидел страну совсем за другое. За предательство и слабость. Королевство, которое в ту ночь не поддержал Эренос, было захвачено. Его жители превращены в рабов. Многие из которых сбегали… ну или пытались сбежать.
Хаджар прекрасно понимал, о чем говорит первый из Дарханов. Все это он переживал и сам. Во времена, когда он носил на шее медальон генерала Лунной армии, ему часто приходилось принимать тяжелые решения.
Те, от которых по ночам просыпаешься в холодном поту. Но те, не принять которые куда страшнее, чем жить с грузом ответственности за их последствия.
– И здесь начинается история величия и смерть короля Эрхарда. Тебе она тоже будет немного знакома, Хаджар… Эрхард рос сильным и умным юношей. Он был хорошим учеником. Уже в десять лет он познал ступень “Оружия в Сердце”, а в шестнадцать обладал одним из самых могущественных “Королевств меча” того времени. И кто знает, может быть, он понял бы истинную суть… но этого мы уже не узнаем.
Хаджар слушал молча. Он был поражен. “Королевства меча” в возрасте шестнадцати лет? И это учитывая тот уровень понимания пути развития, который существовал в древние эпохи.
Проклятье…
Родись Эрхард в нынешнее время, то, видят Вечерние Звезды, в одиночку смог бы покорить все семь империй.
– Он влюбился, – очередной вороний смешок прозвучал пронзительным карканьем, – влюбился как мальчишка, которым он и был. Влюбился в беглую рабыню, которая по своей глупости и на его погибель рассказала Эрхарду историю родного государства.
Перед внутренним взором Хаджара пронеслись сцены чужого прошлого. Сцены того, как юный Эрхард, шестнадцати годов отроду, беседовал с чумазой девушкой.
Она не была красива. Но он ее полюбил. Полюбил с первого взгляда. Так, как это бывает только в девичьих сказках, которые потом занимают особое место в сердцах повзрослевших женщин.
Южный Ветер в свое время говорил, что если бы матери не рассказывали дочерям такие сказки, то мир бы уже давно сожгла последняя война.
– И тогда Эрхард решил узнать тайну о прошлом. Он считал себя сыном короля, но, выяснив правду… он захотел принести мир в земли ста королевств. Хотел закончить их войну. Чтобы больше не было тех, кто страдает. Чтобы больше сильные не издевались над слабыми. Чтобы дети не теряли родителей, а возлюбленные – друг друга.
Хаджар понял, что имел в виду ворон, когда говорил о том, что история будет ему знакома. Хаджар действительно уже слышал похожие речи.
Так же говорил Санкеш Солнцеликий, тот, кто хотел стать богом и уничтожить всех слабых для того, чтобы создать мир счастливых и равных сильных.
– Эрхард хотел объединить сто королевств, но быстро понял, что не сможет сделать этого словом. И тогда на военном совете отца он предложил отправиться в военный поход. Эренос был против, и Эрхард… он вызвал его по закону старого обычая.
Хаджар уже понимал, какой именно это был обычай.
– Эренос проиграл, и Эрхард, проливая черные слезы, убил того, кого считал своим отцом. Что значит одна жизнь, принесенная во благо миллионов? Так он думал. И началась война. Война, которая уничтожила не только королевство Эрхарда, но и целую эпоху. Но поверь мне, Хаджар, он бился так, как и подобает воину. Он бился не ради себя, а ради цели. Цели, которую никто не поддерживал.
– Когда ты смертен, то сложно поддерживать войну.
– Что бы ты ни думал, Хаджар, – на этот раз в голосе Врага звучала угроза, – боги тоже смертны, и однажды… но сейчас не об этом. Ненадолго Эрхард сумел добиться желаемого. Он объединил сто королевств и создал первую людскую империю. Он правил жестко. Вскоре ему дали прозвище – Последний Король…
Хаджар вновь вздрогнул. Ему казалось, что он уже где-то слышал это прозвище, но не мог вспомнить, где именно.
– …кто-то говорил, что его так прозвали из-за того, что титул короля должен был измениться на императорский. Кто-то – из-за того, что он убил своего дядю. Кто-то – из-за тирании и тех рек крови, которые проливал Эрхард ради того, чтобы большинство могло жить спокойно.
– Ни одно спокойствие не может стоять на кровавом фундаменте.
– Может, и так, – не стал спорить Дархан. – Эрхард добился могущества, которое считалось невозможным в те времена. Он был воистину велик. Велик и слеп. Недруги взяли в плен его жену. Итог этого ты можешь видеть перед собой. Его империя рухнула. Жена была убита. А сам он, по преданиям, бился с таким полчищем врагов, что их шлемы покрывали собой все земли, вплоть до горизонта. Один против многомиллионной армии. Армии, которая так и не смогла его сразить. Лишь лишить сил и запереть в саркофаге в надежде, что тот сам издохнет.
Ворон замолчал, и Хаджар понял, что это конец истории.
– И зачем ты мне это рассказал?
– А ты думаешь, что какой-то жалкий дарнасский император мог построить гробницу, полную удивительных тайн? Нет. Он лишь отыскал сокровищницу Эрхарда, но, понятия не имея, что с ней делать, решил устроить себе там похороны… тщеславный червь!
Усыпальница императора Декатера на самом деле сокровищница короля Эрхарда?
– И вновь – зачем ты мне об этом говоришь?
– Затем, мой потомок, что там лежит свиток с техникой, которую я создал специально для Эрхарда. Техника, которая сделала его самым могущественным мечником поколения. И она лежит там. Найди ее. И делай потом что захочешь. Хочешь – попробуй выучить. Хочешь – уничтожь. Хочешь – сожги всю сокровищницу. Мне плевать. Просто не забывай историю Эрхарда.
И вновь они какие-то время молчали.
– К чему это, Дархан? – спросил Хаджар. – Я знаю, что ты хочешь моей смерти.
– Хочу, – не скрывая, ответил Враг. – Но клянусь моей матерью – мертвой землей, моим отцом – северным ветром и всем, что у меня есть, своим Именем, что я рассказываю тебе это без всякого умысла.
– Тогда зачем?
Пятно мрака вновь повернулось к саркофагу. Хаджар пытался различить лицо “заснувшего” короля, но то было разбито. Будто скульптор не хотел, чтобы кто-то увидел облик Последнего Короля.
– Считай это небольшой ностальгией. А теперь – оставь меня.
Хаджар открыл глаза.
Он сидел напротив костра. Его пояс обвил хвост Азреи. Тигрица негромко рычала на лошадей, заставляя их испуганно фыркать и дергать поводья.
Остальные ученики – Эйнен, Диносы и Марнил – были погружены в глубокие медитации.
– Проклятье, – выругался Хаджар.