Приземлившись на палубу, Хаджар мгновенно отпрыгнул в сторону. Прямо у него под ногами, рассекая доски камнедерева, в небо выстрелил столб яростного пламени.
Хаджар сначала подумал, что капитан использовала одну из своих техник, но потом понял, что это лишь взрыв одной из бочек в пороховом трюме.
А еще он осознал, что таких бочек…
В ту же секунду еще два ревущих столба, мгновенно испепеляя нескольких неудачливых пиратов, устремились к звездам. Задевая мачты и паруса, они постепенно укутывали снижающийся корабль в саван ревущего пламени.
Вскоре, создавая какую-то дикую симфонию, они то и дело пронзали корабль, чтобы вырваться с верхней палубы и рассеяться, забрав с собой чью-то жизнь.
– Даже если я здесь умру, ублюдок, – капитан, будто предчувствуя, куда ударит следующий столб, протянула в разные стороны свои сабли, – то ты умрешь вместе со мной.
Два огненных шторма куда большего размера, чем предыдущие, вырвались на свободу. Они с жадной страстью лизнули листовидные сабли. Вопреки всем ожиданиям, огонь, вызванный взрывом алхимического пороха, вовсе не расплавил клинки.
Каплями пылающей крови языки пламени стекли по саблям. Как только они дотронулись до рук капитана, та закричала от боли. Ее серые волосы разметались по плечам, а пламя с радостью начало пожирать и их.
Во всяком случае – так сначала казалось.
Но спустя несколько мгновений стало понятно, что огонь вовсе не сжигает капитана, а окутывает ее и без того Императорскую броню чем-то вроде покрова. Когда же за спиной пиратки появилась птица, Хаджар окончательно убедился в своей догадке.
Капитан пиратов владела чем-то вроде очень слабого Зова. А за спиной у нее размахивал крыльями вовсе не простой буревестник, а огненный. Языки пламени заменяли ему перья, а синие всполохи – крылья и когти.
Окутанная пламенем, она явно терпела сильную боль.
– Капитан, вы…
– Заткнись! – наорала огненная бестия на офицера. – Он убил моих дочерей, а я убью его. Полет буревестника!
Она выписала саблями запутанную фигуру. Линии сечений, которые оставляли ее клинки, сплелись в огненный шар, из которого постепенно проявлялись очертания когтей, клюва и крыльев.
Удар капитана, созданный из десятков скоростных сечений и выпадов, устремился в сторону противника. Пролетая над досками палубы, техника капитана оставляла на них широкие шрамы, которые мгновенно покрывались черной сажей.
От техники веяло силой, которая могла бы сравниться с одним из элитных учеников. Остановить такую голыми руками не смогла бы и Анис, даже учитывая ее артефактную броню и технику укрепления плоти.
И, может, Хаджар просто использовал бы Черный ветер, если не тот факт, что в данный момент он сражался не с одним противником.
Старший офицер пиратов вновь обернул меч белым светом. Только на этот раз, вытянув его перед собой на манер копья, он начал делать быстрые, точные выпады.
Каждый из них превращался в небольшую птицу, оставляющую за собой шлейф из белого света, внутри которого присутствовали мистерии уровня владеющего.
И, уже подготовив защитную стойку, Хаджар никак не ожидал, что летящие по прямой десятки белых лучей-птиц начнут менять траекторию.
– Проклятье, – выругался Хаджар. – Спокойный ветер!
Очередной удар нисходящего потока воздуха заставил и без того пострадавший фрегат затрястись с удвоенной силой. Но в отличие от предыдущего использования стойки, на этот раз это не возымело должного эффекта.
Белые выпады офицера, соединившись в одну белую птицу, закружились над своей огненной копией.
Хаджар, обернувшись шлейфом черного тумана, моментально разорвал дистанцию. Путь к отступлению преграждали рядовые пираты. Трясущиеся от страха Небесные солдаты, которые впервые в жизни столкнулись с подобными Хаджару.
Они, возможно, слышали об элитных учениках столицы, но лично никогда их не видели.
На каждого Хаджар тратил лишь по одному скоростному удару. Их высыхающие мумии, осушенные Черным Клинком, врезались в синий клюв огненного буревестника. Но этого нисколько не замедляло технику, а лишь делало ее сильнее и жарче.
Поняв, что не успевает ускользнуть из-под удара, Хаджар остановился и занял максимально защитную позицию. Внезапно он понял, что в наборе всех его стоек нет ни одной защитной. А на использование “Шелеста в кроне” у него уже не хватало времени.
– К Высоком Небу! – Хаджар замахнулся клинком в рубящем ударе. Если он уничтожит огненный удар, то белый, возможно, сильно его ранит, но не прикончит, чего не скажешь о технике капитана. – Черн…
Хаджар уже собрал необходимую энергию и вложил в нее мистерии духа меча. Только использовать свой лучший и самый убийственный удар он не успел.
Палуба прямо перед его лицом взорвалась фонтаном щепок и крови. С первой палубы на верхнюю взлетело сверкающее всеми цветами радуги существо.
Верхняя половина обезьяны, закованная в радужную броню и вооруженная огромным, покрытым острой чешуей копьем.
– Речной змей! – Выпад Эйнена был настолько стремительным, что даже для Хаджара он выглядел сверкающей вспышкой.
Огромная обезьяна, в чьих лапах было сжато дух-шест-копье, повторила движения Эйнена. То, что некогда выглядело как зеленый луч, рассекающий пространство, теперь преобразилось в плавник внутри этого самого луча, напоминающего реку. Он рассек сначала огненного буревестника, а затем, расчертив пространство широким зигзагом, ударил и белую птицу.
Хаджар уже несколько раз видел, как Эйнен применяет свой быстрейший из выпадов, но еще никогда прежде островитянин не поражал им сразу две цели. Причем цели, которые стояли вовсе не на одной линии.
– Капитан твоя!
Оттолкнувшись от палубы, обезьяна взмыла в воздух. Десятки, сотни ее выпадов породили не просто капли воды или камни техники “Скалистого берега”, а самую настоящую прибрежную линию. Десяти метров шириной, с острыми скалами и яростным прибоем, она ударила по офицеру.
– Ох, – только и смог выдохнуть Хаджар.
Эти полтора месяца Эйнен явно не потратил на ухаживание за Дорой. Островитянин стал намного сильнее, чем когда они расставались. А его понимание духа шеста-копья углубилось и укрепилось.
– Ну ладно. – Хаджар посмотрел на капитана. Техника, находившаяся на уровне элитной, явно не далась Рыцарю даром.
Она тяжело дышала, а огонь, прожигая броню, постепенно оставлял на ней страшные ожоги. Сцепив зубы, рыча, она терпела жуткую боль.
Хаджар отшатнулся. Не от испуга. А потому, что воочию увидел ожившую метафору о сгорании в пламени мести.
– Кто заказчик? – спросил Хаджар. – Ответь и не умрешь так.
Хаджар вновь указал на одну из высушенных мумий.
Корабль дрожал. Он все быстрее и быстрее падал сквозь облака. То и дело палубу пронзали столбы пламени. Пираты, поспешно отвязывая спасательные шлюпки, старались покинуть судно.
Никто из них и не догадывался, что им это сделать будет не суждено. Дора, пришедшая в себя, во всей красе гордо стояла на самом краю лодки.
Каждый раз, когда кто-то пытался сбежать, она наносила один удар своим тяжелым молотом. За ее спиной сиял самый настоящий иероглиф Леса. Самый редкий и самый могущественный из трех подвидов духа, он дарил своему обладателю воистину чудовищные силы.
Именно их сейчас и лицезрел Хаджар. Сила переполняла Дору, и каждый удар ее молота порождал невидимое, но ощущаемое землетрясение. Оно в щепки разбивало спасательные шлюпки и буквально развоплощало сбегающих с корабля пиратов.
– Капитан гибнет вместе с судном, ублюдок, – процедила пиратка. – Смерть буревестника!
Хаджар широко открыл глаза. Он слышал о подобном, но до этого момента никогда не видел самоубийственных техник.
– Проклятье! – выругался он.