Экипаж у нэрр-герцога оказался хорош! Тёплый, с удобными мягкими скамейками. Сиденья были широкими, но мой будущий супруг любезно устроился напротив, а не рядом, как любил сидеть ной Олли. Ёнклиф непременно старался удерживать мою ладонь в своих склизких лягушачьих лапках. Хорошо, что мне удалось от него избавиться. Правда, посредством другого брака. Но должна согласиться с отцом: нэрр-герцог не так ужасен, как казался сначала. По крайней мере, на фоне других мужчин, которые проявляли ко мне интерес за последние два года.
И даже хорош.
Ведь что-то заставляло девушек благородного происхождения снова и снова выходить за него замуж? Не у всех же было такое безвыходное положение, как у меня? Значит, они тоже заметили у жениха какие-то достоинства. Мне не показалось.
Я посмотрела в окно. В наступивших сумерках храм Хингвера сиял магическими огнями. Свет чудесным образом рассеивался в падающих с неба снежных хлопьях, а потом оседал на крыше, барельефах, арках, карнизах и наличниках. В белом кружевном убранстве храм казался таким нарядным, словно это он был сегодня невестой.
Сани стояли.
Мы сидели.
И молчали.
Нэрр-герцог смотрел на меня испытующим взглядом.
– Вы готовы, нойлен Эмили? – наконец спросил меня он.
– В смысле?
– Войти в семейную жизнь?
– Если судить по брачному возрасту, я уже пять лет как готова, – вздохнула я. – Вы не решаетесь, потому что вас пугает число?
– Я не решаюсь?! – возмутился нэрр Эльдберг. – Я просто не верю, что всё это действительно происходит со мной, – неожиданно признался он.
– Я тоже. Пойдёмте уже проверим. В храме нам скажут точно.
– Какая вы целеустремлённая! – хмыкнул герцог, открыл дверцу, выбрался и подал мне руку.
– А чего ждать? – Я вложила свою ладонь, и вокруг неё сомкнулись крепкие горячие пальцы.
Он сжимал не больно, но крепко.
Так крепко, что не вырваться, вдруг мелькнула у меня мысль.
Я решила непременно к ней вернуться.
Сразу после церемонии.
Жених обернул мою руку вокруг предплечья и повлёк к входу. И я успокоилась. Я так долго тянула других за собой, что теперь, ощутив, как меня несёт течением чужой воли, могла расслабиться и отдохнуть.
Внутри храм выглядел ещё светлее, чем снаружи.
– Нэрр-герцог, вы решили сделать церемонию совсем закрытой? – уточнил подошедший к нам жрец. Он был в традиционном для служителей Хингвера тёмно-зелёном одеянии в пол, а седые длинные волосы прихвачены золотым обручем с изумрудом. – Мне следует хранить её в тайне?
– Ни в коем случае! – возразил мой будущий супруг, снимая с моих плеч шубу и отдавая её служке. – Непременно сделайте завтра оглашение.
Мы шли к стене, по которой с неторопливым журчанием стекала вода. Перед ней на небольшом возвышении стояла золочёная подставка с огромным фолиантом, украшенным шитьём и камнями.
– Дети мои, – обратился к нам с нэрр-герцогом ходи Магнус. – Сегодня мы собрались, чтобы скрепить ваш союз благословением…
Он продолжал говорить полагающиеся речи. По тону было очевидно, что священные слова стали для него чем-то вроде стишка, что рассказывает гостям маленький ребёнок. Произносит слова, не вдумываясь в их смысл, и зачастую даже не понимает, что они означают.
То есть ходи Магнус, конечно, понимает. Но не задумывается.
Нэрр-герцог, который слушает их в тринадцатый раз только применительно к себе (а ведь он и гостем бывал на свадьбах), тоже вряд ли вслушивается в произносимое. Вместо этого он бросает взгляды на меня и наверняка размышляет о чём-то, очень далёком от церемонии.
И даже я, участвуя во всём этом впервые, совершенно равнодушна к словам жреца, потому что через полгода надеюсь обрести свободу. Не честнее ли было бы нам всем сказать: давайте мы будем считаться мужем и женой, и поехать по домам? Сколько времени бы сэкономили!
Но нет.
Мы рабы уСЛОВностей. Нам важно сказать слова, даже если мы не вкладываем в них никакого смысла.
Будто это что-то меняет.
– Объявляю вас мужем и женой, и да благословит ваш союз божественный пахарь Хингвер! – наконец добрался жрец до главного. – Поцелуйтесь, дети мои!
Я повернулась к своему супругу. Однажды мне уже приходилось целоваться. Ной Олли так вдохновился представлением по новому творению его обожаемого Вилли Сказкаарда, что по дороге из театра полез ко мне со своими лобызаниями. Было слюняво и противно. Меня чуть не вырвало, если честно. Я напомнила ною Ёнклифу, что мы должны быть чисты и целомудренны. К счастью, этого хватило.
Я закрыла глаза и настроилась терпеть. Всё же он – мой муж. Ему теперь можно всё.
Но моего рта лишь коснулись сухие губы герцога.
И всё!
Я открыла глаза и встретилась с насмешливым взглядом нэрра Рауля.
Улыбаясь, он взял мою руку в перчатке, поднёс к губам и коснулся ими моего запястья. На коже остался гореть влажный след его поцелуя. Я невольно задумалась, как это было бы, если бы меня поцеловали так, как сейчас – мою руку.
– Идёмте, дорогая Эмили. Нас ждёт экипаж. – Он будто невзначай провёл по атласной поверхности перчатки, будоража незнакомыми ощущениями.
И я пошла, впервые не зная, чего ждать от будущего.