Пятница, 13 мая 2016 года
– Да, это сделал я. Я стукнул ее по голове железной арматурой, она взревела, но мне было все равно, я продолжал наносить удары.
Карл Мёрк потыкал новой сигаретой в тыльную сторону ладони, затем пару раз поднес ее к губам, а затем опять отложил.
Прищурившись, он изучал удостоверение личности, которое добровольно протянул ему человек, сидевший напротив. Сорок два года. А выглядит как минимум на пятнадцать лет старше…
– Вы утверждаете, что ударили ее и она закричала. Но с какой силой вы нанесли удар, Могенс, вы можете мне показать? Встаньте и покажите, как вы это сделали.
Щуплый мужчина выпрямился.
– Вы имеете в виду, что я должен просто рассечь воздух рукой, представив себе, что держу железный прут?
Карл кивнул, подавив желание зевнуть. Мужчина встал.
– Давайте, Могенс, ударьте точно так же, как в тот раз.
Тот приоткрыл рот и напряг все лицевые мышцы, что представляло собой довольно печальное зрелище. Мертвенно-бледная кожа, криво застегнутая рубашка, штаны еле держатся на бедрах. Он сжал в руке воображаемое оружие и занес его для удара.
Когда накопленная энергия наконец выплеснулась в виде удара, глаза этого человека едва не вывалились из орбит, словно он с каким-то болезненным наслаждением представил себе поверженное тело. И весь трепетал еще какое-то время, словно только что навалил в штаны.
– Ну, вот примерно так все и случилось, – сказал мужичок с улыбкой облегчения.
– Благодарю, Могенс, – ответил Карл. – То есть именно таким образом вы убили юную учительницу из «Больманс Фрисколе» в парке Эстре Анлэг, правильно я понимаю? Так что она упала лицом в землю?
Могенс кивнул и посмотрел на Карла с раскаянием во взгляде, как набедокуривший ребенок.
– Ассад, не подойдешь на минутку? – крикнул Карл в коридор, откуда донеслись странные вздохи и стоны. – И, пожалуйста, прихвати с собой свой кофе по-мексикански, – добавил он. – Мне кажется, господин Могенс Иверсен хочет пить. – С этими словами Мёрк взглянул на посетителя, лицо которого попеременно выражало дружелюбие и благодарное подчинение. – Но сначала проверь, какие у нас имеются сведения относительно убийства Стефани Гундерсен, произошедшего в две тысячи четвертом году.
Он кивнул мужчине, который улыбался и доверчиво щурился. Его взгляд словно говорил: в данный момент мы с вами заодно, мы практически коллеги. Два соратника в процессе плодотворного сотрудничества, направленного на раскрытие давнего убийства. Иначе не скажешь.
– А потом, когда она уже лежала в траве, вы продолжали бить ее, верно, Могенс?
– Да. Она орала, но я ударил ее еще три или четыре раза, и тогда она замолчала. Вообще-то я уже не помню подробностей, ведь прошло уже двенадцать лет…
– Могенс, расскажите мне, пожалуйста, почему вы все-таки решили сознаться? И почему именно сейчас?
Могенс отвел взгляд. Нижняя губа его оттопырилась и дрожала, обнажая нижние зубы в жутком состоянии, отчего Карл с раздражением вспомнил, что его собственный стоматолог вот уже три раза тщетно пытался затащить его на ежегодное обследование.
Было очевидно, что мужичок храбро борется с самим собой. Его грудная клетка нервно вибрировала. Карл не удивился бы, если б посетитель вдруг расплакался.
– Я просто-напросто не в состоянии больше существовать с мыслями об этом, – с трясущейся челюстью признался Могенс.
Мёрк кивнул, пробивая по базе персональный регистрационный номер стоявшего перед ним человека.
– Я понял, Могенс. А потом, жутко, наверное, сознавать, что ты единственный, кто знает подробности этого убийства, правда?
Тот с благодарностью согласился.
– Я вижу, вы живете в Нэстведе. Вообще-то далековато от Копенгагена… Как и от места преступления в Эстре Анлэг, сочту не лишним добавить.
– Я не всегда проживал в Нэстведе, – чуть ли не защищаясь, ответил Могенс. – Раньше я жил в Копенгагене.
– А почему вообще вы решили приехать именно сюда? Вы могли бы с таким же успехом заявить об этом жутком нападении в вашу местную полицию.
– Потому что вы как раз занимаетесь старыми делами. Я прочитал о вас в газете… правда, это было уже довольно давно… но ведь вы, наверное, вряд ли сменили сферу деятельности?
Карл нахмурился.
– Возможно, Могенс, вы читаете слишком много газет?
Мужичок попытался придать себе как можно более солидный вид.
– Но разве долг общества не заключается в осведомленности о событиях, происходящих в государстве, и в защите свободы прессы? – задал он риторический вопрос.
– Женщина, которую вы убили… почему вы вообще это сделали? Вы были знакомы с ней? Насколько я могу судить, вы не имели ничего общего с «Больманс Фрисколе».
Мужчина вытер глаза.
– Она просто проходила мимо, когда на меня вдруг что-то нашло.
– Нашло? И часто с вами такое бывает, Могенс? Потому что, если вы совершили другие убийства, видимо, лучше облегчить душу сейчас.
Тот лишь покачал головой – и даже глазом не моргнул.
Карл покосился на монитор. У них имелась кое-какая информация относительно этого человека, а потому не возникало никаких сомнений в том, какой спектакль будет разыгран дальше.
В кабинет вошел Ассад и положил перед Карлом тонкую папку. Он выглядел недовольным.
– Карл, у нас в коридоре сломались еще четыре полки. Нам необходимо выделить побольше места для стеллажей, а то нагрузка на полки очень большая.
Карл кивнул. Здесь бумажки, там бумажки… Была б его воля, он сжег бы бо́льшую часть этой макулатуры.
Мёрк открыл папку. Не так уж и много материалов оказалось у них в подвале по делу Стефани Гундерсен. То есть, судя по всему, это дело все еще находилось в ведении отдела убийств.
Карл открыл последнюю страницу, прочитал завершающие строки и кивнул сам себе.
– Ассад, ты забыл про кофе, – сказал он, не поднимая взгляда от бумаги.
Помощник встрепенулся.
– Для него?
Карл подмигнул.
– Только приготовь, пожалуйста, самый замечательный кофе на свете, этот человек очень нуждается в твоем напитке.
И Карл повернулся к Могенсу. Ассад тем временем исчез в коридоре.
– Я обратил внимание, Могенс, что вы уже бывали в Управлении и признавались в совершении других преступлений.
Мужчина виновато кивнул.
– И всякий раз у вас оказывалось недостаточно знаний о характере и обстоятельствах каждого конкретного преступления, в связи с чем вас отправляли домой с рекомендацией записаться на прием к психологу и больше не приходить.
– Да, это правда. Но на этот раз преступник точно я, можете мне поверить.
– Однако вы решили больше не обращаться в отдел убийств с признанием, так как они в очередной раз отправят вас домой с тем же самым советом, правильно?
Могенс, казалось, пришел в восторг от предположения Карла.
– Да, именно поэтому.
– А кстати, Могенс, вы были у психолога?
– Да, много раз. Я даже лежал в больнице Дроннинглунд со всеми вытекающими последствиями.
– С какими такими последствиями?
– Ну, пил транквилизаторы и все прочее. – Он чуть ли не гордился этим.
– Ясно. Но я могу ответить вам лишь то же, что и сотрудники отдела убийств. Могенс, вы больной человек, и если вы снова явитесь сюда с ложным признанием, нам придется вас задержать. Я уверен, что повторная госпитализация вам поможет, но сами вы поступайте как хотите.
Могенс нахмурился. В голове у него явно закопошились безумные мысли.
Ложь, обильно приправленная искренними сожалениями с добавлением щепотки достоверных фактов, которые Могенс присвоил себе, разбавилась теперь отчаянием. Зачем ему это все? Карл никогда не понимал таких людей.
– Могенс, не надо ничего больше говорить. Наверное, вы думали, что мы здесь, в подвале, совсем не в курсе вашей истории, но вы ошиблись. Кроме того, я знаю, что ваше описание нападения на женщину насквозь фальшиво. Точка и направление удара, поза, в которой обнаружено тело пострадавшей, количество нанесенных ударов… Вы не имеете никакого отношения к убийству – и можете отправляться обратно в свой Нэствед!
– Эй, сеньор Ассад уже несет вам кофе по-мексикански в чашке тончайшего фарфора! – пропела кудрявая башка.
– С сахаром? – спросил Ассад, ставя чашку перед Могенсом.
Мужичок молча кивнул. Он выглядел так, словно его лишили возможности разрядки за мгновение до наступления оргазма.
– Перед поездкой этот кофе незаменим, только его обязательно надо выпить залпом, – улыбаясь, предупредил Ассад. – Как раз то, что вам нужно.
По лицу мужчины скользнуло подозрение.
– Если вы этого не сделаете, придется арестовать вас за дачу ложных показаний, Могенс. Так что лучше пейте, – прибегнул к давлению Карл.
Оба следователя склонились над Могенсом, внимательно наблюдая, как тот не спеша берет чашку и подносит ее к губам.
– Залпом! – приказал Ассад.
Кадык на шее у Могенса несколько раз подпрыгнул, и чашка наконец оказалась пустой. Теперь оставалось только ждать. Бедняга.
– Сколько же чили ты насыпал ему в кофе? – поинтересовался Карл, когда они наконец отмыли стол от рвоты.
Ассад пожал плечами.
– Не так уж и много. Но это был перец сорта «Каролинский жнец».
– А он что, особенно жгучий?
– О да, Карл. Ты же сам видел.
– А он, случаем, не умрет?
– Вряд ли.
Мёрк улыбнулся. Впредь Могенс Иверсен уж точно не станет обременять отдел «Q» подобными обращениями.
– Карл, мне внести в рапорт сведения о так называемом признании этого парня?
Вице-комиссар полиции покачал головой, перелистывая материалы по делу.
– Я вижу, это одно из дел Маркуса Якобсена. Жаль, что он так и не раскрыл его.
Ассад кивнул.
– Они, по крайней мере, выяснили, каким оружием была убита женщина?
– Нет, насколько я могу судить. Написано – каким-то тупым предметом. Мы уже об этом слышали.
Карл захлопнул папку. Когда-нибудь отдел убийств отложит это дело в дальний угол. Видимо, тогда им придется разобраться в нем поподробнее.
Всему свое время.