– Алекс! Эй, слышишь меня? – кто-то звал меня, и я медленно приходил в себя.
Мне кое-как удалось разлепить один глаз и, чуть повернув голову, посмотреть в сторону зовущего меня. Боли уже я не чувствовал, но с трудом мог вспомнить, как я здесь оказался.
Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти пяти в белом халате.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался доктор, подходя ближе.
– Что случилось? – прошептал я заплетающимся языком.
– Ты попал в аварию, но тебе удалось выжить. С тобой все хорошо, перелом одного ребра, вывих плеча, многочисленные ушибы и растяжения. Считай, что ты родился под счастливой звездой. Как говориться, отделался легким испугом. – улыбнулся врач, осматривая мое лицо. – Как ты себя чувствуешь?
– Не знаю… Вообще ничего не чувствую… – пробормотал я, с трудом проговаривая слова. – Можно попить?
– Сейчас придет медсестра и поможет тебе. Твои родные уже здесь, ты можешь с ними повидаться. Также тебе нужно будет рассказать все о происшествии представителям правоохранительных органов, как единственный выживший, теперь ты будешь в центре внимания. – он повернулся, чтобы уйти, а до меня медленно доходили его слова.
– Что значит, единственный выживший? А как же… Со мной вместе вылез из автобуса еще один человек…
Лицо доктора в миг потеряло всю эту наигранную веселость.
– Ах, да. Один твой однокурсник выжил, но скажу честно, он не в лучшем состоянии. У него серьезные повреждения головы… Ему сделали операцию, но он пока не приходит в сознание. Наши врачи делают все возможное, все зависит теперь от воли судьбы. Будем надеяться, выкарабкается, жалко парня, такой молодой еще.
Я почувствовал, как у меня задрожали губы. Внезапно я осознал, что моя жизнь связана с этим человеком. Какая-то невидимая нить, проходящая через всю мою жизнь… Я ненавидел его всю жизнь, но теперь больше не могу ненавидеть. Он спас меня, и теперь я ему обязан…
– Я могу его увидеть?
– Не сейчас. Тебе нужно еще пару дней полежать в постели, мы сделали томографию и я еще не получил полный отчет по твоему состоянию.
– Но я должен его увидеть! – в моем голосе звучали нотки отчаяния. – Он…
– Алекс, я все понимаю, но ты ничем не сможешь ему помочь. Поверь, наши врачи сделают все возможное, чтобы спасти его.
Я не мог сдерживать слез. Когда тетя влетела в мою палату после врача, она долго сокрушалась и говорила о том, что благодарит всех богов, что они сохранили мою жизнь.
– Меня вытащили из автобуса… Я бы погиб вместе со всеми. – прошептал я, принимая у медсестры стакан воды.
– Пейте через трубочку и маленькими глотками. – сказала она и вышла.
– Милый, что ты говорил? – тетя взяла меня за руку.
– Антон Вавилов… Парень из нашего универа. Он спас меня… Он где-то здесь, в этой же больнице… Врач сказал, что он в плохом состоянии…
– Дорогой, не переживай, я позабочусь об этом. – тетя выглядела как зомби и говорила очень медленно, видимо напилась опять своего успокоительного, чтобы не реветь.
Через полчаса в мою просторную палату привезли Вавилона. Тетя распорядилась, чтобы его окружили “особой” заботой.
– Спасибо. – прошептал я, когда она снова села рядом с моей кроватью.
– Милый, все что захочешь! Только скажи!
Тетя вызвала какого-то своего знакомого врача, а потом сообщила мне, что парню требуется повторная операция, но в другой клинике.
– Прости, родной, тут ему не смогут помочь, нужен опытный нейрохирург. Клаус сказал, у него есть хороший врач в Германии, но нужно спешить, иначе твой друг не протянет, тут ему не помогут. Он пришлет сегодня за ним вертолет.
Я смотрел на лежащего Вавилона и не мог поверить, что все вот так может закончится. Я воспоминал тот день, когда он меня вытащил из подвала и не дал умереть, и сегодня он снова сделал это. А я жил только мыслью о том, чтобы уничтожить его. Оказывается, желания материализуются.
Мне было тошно от самого себя. Во что я превратился за все эти годы? И почему он помог мне после всего того, что я делал против него?
Когда за ним пришли, я почувствовал такую пустоту, словно у меня забирают что-то ценное. Ну почему все должно было получится именно так? Лучше бы он меня не вытаскивал! Я бы сгорел в этом автобусе вместе со всеми, продолжая ненавидеть его! Моя ненависть – это единственное, что у меня было, но он отнял у меня даже это!
Тетя перевезла меня в другую клинику, где я провел еще три недели. Мое здоровье быстро шло на поправку, а за окном постоянно толпились мои фанаты, которые держали плакаты, чтобы я быстрее возвращался на сцену.
Вавилона прооперировали, но на его полное восстановление требовалось около полугода. Мне хотелось увидеть его, сказать спасибо за спасение. Но каждый раз, когда я набирал ему сообщение в соцсети, я сразу же понимал, что не смогу написать. Не знаю, что сказать. К тому же, судя по его профилю, он не заходил в соц сети с момента аварии.
– Посмотри, сколько тебе притащили игрушек! – смеялся Виктор, рассматривая мою палату. Она была и правда заставлена игрушками и цветами так, словно тут магазин подарков. – Девчонки тебя обожают! Надо написать в твоей ленте, что ты больше не принимаешь мишками и зайчиками, а отдаешь предпочтение чему-то более значимому. Пусть виски дарят или коньяк.
– Вить, что ты несешь? – я скривил лицо. – Иногда ты такой придурок!
– Ладно. – махнул он рукой. – Я прикалываюсь. Просто смешно, что взрослому парню дарят такие мимимишные подарки. Вот смотри, у этого медвежонка открытка в руках. Давай посмотрим!
“Я каждый день молюсь за тебя и благодарю Бога, что он помог тебе! Ты настоящий Ангел, который делает нашу жизнь лучше! Выздоравливай!”
– Дай сюда! И не трогай тут ничего! – я грубо выхватил у него из рук открытку и оттолкнул его от игрушки. – Какой же ты иногда бываешь циничный гад! Бесишь!
– Я циничный? – разозлился Виктор. – А от кого я научился этому? Ты после аварии так изменился! Стал чрезмерно сентиментальный!
– Дело тут не в сентиментальности! Люди дарят мне от чистого сердца, мне плевать, что они приносят, мне ничего от них не нужно! Но смеяться над теми, кто о тебе заботится – это гадство! От тебя я этого не ожидал!
– Ладно, прости. Я не хотел тебя обидеть. Не буду трогать твоих фанаток. – он поднял руки и опустил глаза. – Сдаюсь.
Я подошел к окну и посмотрел на людей, которые там стоят. Бедолаги, часами проводят на улице! Но мне было приятно, и когда Виктор уходил, я с удовольствием читал все письма, которые при приходили от моих поклонников.
Когда меня выписали, я попросил тетю слетать со мной к Вавилону.
– Думаю, мы можем полететь завтра. Его врач сказал, что парень уже потихоньку приходит в себя, его выводят из искусственной комы, но в больнице еще продержат еще не меньше двух месяцев, а может быть, и все пять. Все зависит от его восстановления.
Я страшно нервничал, когда заходил в его палату.