Попробовав ещё пару раз, поняла, что задумка провалилась на стадии планирования. Из клетки кошмара таким образом не сбежать. Её основа – эмоции и чувства. А раз так, то надо исходить из центральной метки ядра данных чар. Что может разрушить страх? Его полная противоположность – вера! Только она вселяла в людей надежду, даже в самый жуткий и страшный час. А коли это помогало простым смертным, то наверняка могло сработать и на божественной магии. Если мне суждено тут помереть, то лучше сопротивляться до последнего вздоха! Иначе какая из меня наследница?
Прикрыв глаза, я начала мысленно гонять по кругу свои воспоминания. О том, какой отец хороший, какой он сильный и что непременно вытащит меня из любой передряги. Божественный потомок Рода не мог ударить в грязь лицом! Это за пределами нормального течения бытия. А следовательно, – каким бы гигантским и отвратительным не был паук, мой папочка меня непременно спасёт! Коли мир не рухнул окончательно и бесповоротно, уничтожить смерть может лишь само мироздание. И в этом моя сила!
Примирившись с таким положением дел, ещё раз внимательно посмотрела на паука. Он вызывал кошмарные ассоциации, заставлял в желудке всё переворачиваться, а спину покрываться мелкими мурашками. Но тут была одна проблемка. Я боялась их не так сильно, чтобы не отличать правду от выдумки. Да, они мерзкие, уродливые и отвратительные. Но я и о тараканах так же думала, пока не оказалась вынуждена жить с ними в одной комнате общежития. После месяца столь тесного общения просто смирилась и привыкла. В этом сила человеческого духа. Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Так что, если очень долго смотреть в лицо своему кошмару, можно найти из него выход. Даже, если на первый взгляд, тебе кажется, что обратного пути нет и ты заперт в ловушки. Выход есть всегда, главное вовремя его заметить и открыть сдерживающую тебя решётку. Паук же, не желал оставаться в стороне, он грозно застрекотал, клацнул жвалами и двинулся на меня, роняя на пол густую и вязкую слизь. Зрелище было то ещё… Меня натурально затошнило и желудок прилип к позвоночнику, не желая терпеть такие издевательства в свой адрес.
Скосив глаза в сторону предполагаемого центра магического сосредоточения, поняла, что не ошиблась. Ядром этих чар взаправду оказался этот жуткий монстр. Хотя… Логично же! Кто в здравом уме и твёрдой памяти, полезет убивать то, чего боится до седых волос на причинном месте. Правильно, только, кто-нибудь совсем отмороженный на всю головушку. С другой стороны, если знаешь куда бить, уже не так страшно становится. Можно и немного расслабиться. Если будет шанс, то можно воспользоваться им и сделать маленькую пакость. Но рассуждать о таком пока рано, я понятия не имела, как убить страх.
По крайней мере, в настоящий момент, паук был не основной причиной. Он не нападёт и не превратит меня в фарш. У него совершенно иные функции заложены в голову, а вот тот, кто устроил западню, настроен вполне серьёзно и собирается задушить меня, моей же магией. Смерть во сне, не та, которой я мечтала помереть. Оружия в этом месте не было, а монстр был слишком огромен, чтобы я могла голыми руками с ним разобраться. Свои силы я оценивала здраво и лезть на рожон не хотелось. Выйти победителем или трупом… Существенная разница в перспективах.
Когда начинает казаться, что выхода не существует даже в теории, проще всего начать действовать. Бездействие в такой ситуации приведёт лишь к тому, что ты окончательно утратишь контроль над собственными мыслями и чувствами. А потонув в пучине отчаяния и страха, выгрести обратно на стабильную и обыденную твердь уже проблематично. Так что, ещё раз вздохнув, я набрала в лёгкие побольше воздуха и запела. Пусть это больше походило на завывание пьяных алкашей в три утра с собаками во дворе, но как умела, так, собственно, и пела. Не зря же учительницы по вокалу исчезали из моего поля зрения в тот же миг, как я открывала рот. Не умеешь, не берись! Но сейчас это было то, что доктор прописал.
Паук, заслышав скрежетание поломанного трактора, что помножился на хриплые стоны заводящегося жигуля, остановился и задумчиво клацнул жвалами. Он явно не рассчитывал на то, что придётся выживать самостоятельно, под напором горлодранства одной поехавшей особы. Жизнь его к такому явно не готовила, и теперь несчастное насекомое-переросток металось и пыталось понять, как лучше поступить. Магия гнала пугать, а инстинкт самосохранения выл о том, что никто не знал, что ещё могло скрываться в черепной коробке жертвы. Вдруг она заразная, ещё отравится ненароком. Ну меня, от греха подальше!
Мой зычный вой помирающего тюленя разносился в тёмном лабиринте и резонировал со стенами, пространством и кружился где-то под невидимым потолком. В какой-то момент страх сменил вектор и превратился в приступ весёлого идиотизма. Я дошла до той стадии отчаяния, когда уже становится всё равно, что будет дальше. Ты просто садишься и начинаешь дико ржать, без повода и причины. Вот и я медленно сползла на каменный пол, уселась поудобнее и захрюкала, чуть ли не давясь собственной истерикой. Паук, не ожидавший такой подставы от клиента, отшатнулся на пару коротких перебирании лапками.
Его глазищи с непониманием взирали на меня, а на морде читалось куча вопросов. Он сам пытался с собой совладать со мной, но у животинки получалось откровенно плохо. С какой стороны подступаться к истеричкам, жизнь ему не объясняла. Тут нужна мёртвая хватка отца и кусок тортика, оперативно запиханного в рот. Пока кто-нибудь из нас жевал, отец успевал провести экстренную реанимацию мозгов. Ну, были свои бзики у наследниц Афродиты, что уж там, не без скелетов в тёмных шкафах. Это же божественные семьи, в конце-то концов!
Темнота вокруг начала постепенно рассеиваться, мои перепады настроения сказывались на стабильности работы магического ядра ловушки. Оно резонировало и в то же время не могло зацепиться за правильные векторные эмоции. Чем больше диссонанса создавалось моим сумасшествием, тем отчаяние начинал метаться паук. Теперь казалось, что мы местами поменялись. Я была охотником, а он жертвой. И пока такая тактика работала, я отчаянно не позволяла себе прийти в норму. Надо ещё больше давить на стены клетки и в конечном счёте, они осыплются подобно песчаному замку, построенному у самой кромки океана.
Как бы они ни пытались держать чары из вне, они рассыпались изнутри. Это было тем самым коротким импульсом, который прокладывал путь всей остальной магии. Как только удерживающие в ловушки путы немного ослабли, и я ощутила знакомое покалывание на кончиках пальцев, приступила к волшбе. Ничто не может заставить богиню смерти склонить голову. Как бы эти наивные глупцы ни кичились собственной удалью и изворотливостью, убить саму смерть могло лишь мироздание, остальным пришлось бы приложить очень много сил для этого.
Чары формировались неохотно. Магический барьер был достаточно плотным, чтобы удерживать основную мощь. И всё же, я уже могла создать достаточно прочный ветряной шип. Его, собственно, я и запустила в паука. Так как магия смерти имела один определённый вектор и не могла применяться ни в каких областях, кроме убийств. То даже без определённой задачи, пущенный снаряд достиг цели. Пронзив монстра, он рассыпался серебристыми переливами первых колокольчиков на душистых полях. Оставляя после себя лишь весеннюю прохладу и умиротворение, растекающееся в воздухе.