Перед каждым мало-мальски важным мероприятием Садовник говорит: «Что-то я оброс – надо стричься!» И уходит в салон к своему мастеру. Но имени ее он не помнит. Помнит только, что она невысокая и красиво делает затылок. А у меня нет поводов для ревности, а только сплошная радость, ведь салон в спальном районе берет недорого, а в названии его есть слово «Анна».
Было дело, мы решили, что вот уже и макароны по акции не тянем, поэтому стали экономить в новых, доселе не затрагиваемых сферах, как-то – бьюти-процедуры, а именно – садовничья стрижка. Никаких больше салонов в цокольных этажах многоэтажек, только хоум стрижка, только хардкор. Внутренний Мойша Садовника (кстати, у него, когда волосы чуть длиннее отрастают, на висках пробиваются самые всамделишные пейсы) вообще решил все суперэкономно – лишил родного отца машинки для стрижки. Притащил ее из Пинска, взял табурет, расстелил вокруг газетки (ведь без газеток не те ощущения), оголил торс, сел на табурет, включил машинку, сунул мне это вибрирующее нечто в руку и велел: «Стриги!»
Ну, не знаю, то ли от того, что торс был оголен, то ли оттого, что вибрации были слишком сильны, то ли от того, что я в жизни не стригла мужиков под насадку и даже не тренировалась на газонах… но в итоге Садовник оказался выстрижен максимально артистично и богемно, но страшно неравномерно. Я уже молчу про затылок. Про затылок я просто соврала. Потому что он еще не перестал визжать от совсем лысых висков.
Больше меня к своей голове не допускает. Снова ходит в салон – мою тезку.
Но иногда, особенно летом на ферме, стрижется у полесского Влада Лисовца – у своего бати. Для них это не просто стрижка, а ритуал. Единение отца с сыном, передача мужской мудрости, квинтэссенция мужской силы, фонтан тестостерона.
Сперва оба ходят в тельняшках. Потом выносят во двор табурет – на нем еще деда стригли. Кажется, вся суть именно в табурете. Потом выносят ту самую машинку, что на две семьи. Потом папа Садовника курит – видно, готовится, нервничает. Потом оба выдыхают: «Ну-у-у пошли!» Потом Садовник снова оголяет торс, и над полем слышно жужжание, но не пчел над цветущей лавандой.
Батя уверенно валит волосы Садовника ему на плечи, садовник то и дело подвизгивает, потому что машинка старенькая и нет-нет, да и затянет какой непослушный волосок. Потом несколько раз забегает в избу к зеркалу и с этими своими волосатыми плечами очень похож на человека Х, который Россомаха.
Не, ну а после, конечно, довольный и блестит, как таз, ведь сэкономил семейный бюджет. Я тоже в восторге. Меня хлебом не корми – дай посмотреть голый торс и боль Садовника.
Правда, уже на станки для бритья решили не скупиться после того, как Садовник купил какие-то дешевые одноразовые. Судя по тому, что они были розовые, мальчик выбрал станки для девочек. И вот во время мытья пирожули он решил рядом в раковине побриться новинкой. Захожу я в ванную, а у ребенка очень большие глаза, потому что папочка весь в кровище, раковина в кровище, зеркало в кровище, а Садовник в лучших традициях мужского бритья заклеивает дырки на лице туалетной бумагой. Оно-то и понятно, что женская коленка и садовничье лицо – немного разные вещи.
Не все так просто в этой стрижке. Лаванду стричь легче.