– Какого чёрта ты здесь делаешь? – рявкнула я в неизвестность, после того как наш урок английского закончился.
Я сказала мистеру Слэйду, что побегу освежиться между уроками, но, честно говоря, у меня была миссия – поймать Майло хоть на секунду и выяснить, что происходит.
Майло.
Его звали Майло Корти.
Я поняла это из списка учеников, который мне предоставили. Господи, какое у него имя. Оно выглядело самодовольным, под стать характеру. Я чувствовала на себе взгляды Майло – к нему тоже пришло осознание. Как будто он гордился удивительной сюжетной линией его и моей жизни.
Меня затошнило, как только я посмотрела ему в глаза. Мне нужно было принять самый долгий и горячий душ в жизни, чтобы смыть с себя то, что мы сделали вместе.
Он был школьником! Старшеклассником!
Он стоял рядом с открытым шкафчиком и глядел на меня. Я возненавидела это ощущение – ему приходилось смотреть на меня сверху вниз. Мне нужно было чувствовать себя выше него или, ну, более влиятельной в данной ситуации, а это давалось нелегко.
Мой взгляд заметался взад-вперёд по коридору. Я должна была убедиться, что никто не ходит вокруг и наш разговор с Майло не будет подслушан.
– Послушай, я так же потрясён, как и ты, – сказал он, его голос был таким же сильным и уверенным, как и в ту ночь.
– Сколько тебе лет?! – шепнула я, еле сдерживая крик.
– Девятнадцать, – ответил он. – В детстве у меня были проблемы со здоровьем. В школу пошел с восьми. А что, мисс Эванс? Вы о чём-то беспокоитесь?
Мои щёки вспыхнули, когда он назвал меня мисс Эванс.
О, это было ужасно.
Мне было неприятно слышать, как моё имя слетает с его языка. С того же языка, который вылизывал меня. Каждую. Частичку. Меня. Даже те части, до которых я сама едва могла добраться.
– Ты учишься в школе! – выругалась я. – Чем ты, чёрт возьми, был занят на студенческой вечеринке?
– Совершенно уверен, что я был занят тобой, так что…
Я ударила его по руке.
– Нет, нет. Не делай этого. Не шути по этому поводу. Это не смешно.
– Это немного забавно.
– Нет. Это не забавно. Как ты можешь быть школьником?! Когда мы делали эти… эти… вещи… ты не делал это так, как сделал бы человек твоего возраста. Я думала, ты старше меня! Ты был очень… – Мое лицо вспыхнуло, я заволновалась. – Опытным.
Он ухмыльнулся, самодовольный, как всегда.
– Восприму это как комплимент.
– Ну, не надо. Я просто хочу сказать, что то, что ты делал… те действия, которые ты делал, были очень зрелыми.
Его злая ухмылка стала шире.
– Спасибо, мисс Эванс. Хочу, чтобы вы знали: вы тоже научили меня нескольким вещам. Например, тому, что вам нравится, когда вас душат…
– Замолчи! – прошептала я, почти крикнув. – Заткнись, заткнись, заткнись!
Слёзы наполнили глаза, но я изо всех сил старалась не дать им пролиться. Нос щипало от переполнивших меня эмоций. Желудок бурлил от страха. Руки вспотели. Какое же затруднительное положение. Всё, над чем я работала последние несколько лет, теперь оказалось под угрозой. Стиснув челюсть, я вновь подняла взгляд. Я была в нескольких секундах от того, чтобы разбиться на кусочки, а молот, который мог меня уничтожить, был в руках Майло.
Он наклонил голову, как будто хотел ответить что-то саркастическое, но вместо этого прикусил язык. Мельком оглядев школьный коридор, он снова посмотрел в мою сторону.
– Я не собираюсь говорить об этом всякую ерунду, ладно? Не надо.
– Что?
– Не надо плакать.
– Я не буду плакать.
Боже, я собиралась заплакать.
– Не волнуйся. Я никому не скажу.
Моя грудь слегка расслабилась.
– Обещаешь?
– Тебе нужен мой мизинец или что-то в этом роде? – выплюнул он.
«Да, ну, типа того…»
Я покачала головой:
– Нет. Всё в порядке. Больше никаких прикосновений – никогда. У нас всё будет хорошо, пока мы будем поддерживать рабочие отношения и видеться только при необходимости.
– Ага. Всего один час в день.
– Всего восемьдесят шесть часов вместе, пока ты не закончишь учёбу.
– Только что посчитала? Тебе в голову пришло число восемьдесят шесть?
– Я сделала это, пока ты проходил тест. Мне нужно было успокоиться.
Он выгнул бровь:
– Зануда.
– Не называй меня занудой, – приказала я, скрестив руки на груди.
– Хорошо, мисс Эванс.
– И не называй меня так!
Я вздрогнула. Мне бы хотелось, чтобы причиной дрожи было отвращение, но, если честно, звук его голоса послал жар прямо в самое сердце. Слова сорвались с его уст, как грязный грех, и мне втайне нравилось, как они звучали. В его глубоком бархатистом тоне жила такая уверенность, такая жёсткость, что это было болезненно соблазнительно. Мне стало жарко, казалось, что рассудок вот-вот меня подведет. Но Майло не мог этого знать. Он никогда этого не узнает.
– Серьёзно, не надо. Это странно.
– Как мне тебя называть?
Хороший вопрос.
– Я не знаю – никак. Никак меня не называй. Представь, что я такая же, как и остальные твои учителя. Притворись, что меня не существует.
– Достаточно легко.
– Хорошо.
– Замечательно.
– Великолепно.
Он поморщился и закрыл шкафчик.
– Могу я пойти на следующий урок или ты собираешься меня туда проводить? – саркастически заметил он.
Я отошла в сторону.
Прежде чем он успел уйти, директор Галло окликнул нас с Майло.
– Майло, мисс Эванс. Похоже, вы уже знакомы, – заявил он, направляясь в нашу сторону.
Та паника, которая несколько утихла в моей груди, начала возвращаться с удвоенной силой, когда к нам подошёл директор школы. Боже мой, а он знал? Майло поделился тем, что произошло между нами, с другим учеником? Они меня сдали? Я попаду в тюрьму? Боже, мне совершенно не идёт оранжевый. Он совсем не оттеняет мои глаза.
– Э-э, здравствуйте, директор Галло, – выпалила я, не зная, что ещё сказать.
Майло стоял с лямкой рюкзака на плече, хладнокровный и собранный. Я не могла сказать, скрывал ли он беспокойство или просто был равнодушен ко всему в жизни. Он не выглядел таким напуганным, как я.
Директор Галло улыбнулся, что сбило меня с толку. Если бы он знал, что произошло, на его лице не сияла бы улыбка.
– Майло, помнишь учительницу, которую я для тебя нашёл? Это она. Она будет помогать тебе в библиотеке каждый день после школы. Ещё раз спасибо, мисс Эванс, за желание помочь.
О.
Боже.
Мой.
Нет!
Нет, нет, нет!
Я выдавила ухмылку и кивнула:
– Да, конечно. Без проблем.
Директор Галло продолжал говорить, но мой разум растворился в небытии. На губах Майло появилась лёгкая ухмылка. Когда директор Галло откланялся, Майло повернулся ко мне. Я заметила, как его взгляд метнулся вверх и вниз по моей фигуре, и скрестила руки на груди.
– Полагаю, это сто семьдесят два часа, проведённых вместе, да, мисс Эванс? – сказал он, прежде чем уйти, оставив меня ошеломлённой и растерянной.
Хорошо.
Похоже, моя помощь с математикой ему не слишком понадобится.
Прошло несколько часов, а я не могла перестать размышлять о том, что мама подумала бы обо мне, о моём выборе. Меня тошнило даже от мысли, что она могла бы разочароваться во мне. Когда я рассказала Уитни о том, что произошло, чувство вины в моей душе только усилилось.
– Ты спала со своим учеником? – выпалила Уитни, её глаза расширились от неподдельного шока.
Я застонала, рухнув на кровать:
– Не говори так. Это звучит ужасно.
– Думаю, ситуация ужасна сама по себе.
– Знаю, знаю. Поверь мне. Это был тяжёлый день. Я ещё и должна заниматься с ним после школы каждый день в течение часа или двух.
Впервые Уитни была так поражена, что замолчала.
Я даже не знала, что моя лучшая подруга умеет вести себя тихо.
– Это так плохо? – спросила я сквозь стиснутые зубы.
– Ну, это нехорошо.
– Ты должна заставить меня почувствовать себя лучше, Уит.
– Прости, но, э-э… ты переспала со своим учеником! Я почти уверена, что читала подобный роман. – Она потёрла подбородок. – Но не волнуйся, всё закончилось рождением детей и «долго и счастливо».
– Это не закончится рождением детей и «долго и счастливо».
Она выгнула бровь.
– Зависит от того, были ли у тебя месячные, с тех пор как ты поехала в Трахвилль со школьником…
– Уитни! Пожалуйста, никогда больше не говори «Трахвилль». И, замечу, он не был моим учеником, когда это произошло. Ему больше восемнадцати, и… боже, я поехала в Трахвилль со своим учеником, – простонала я, потирая лицо руками.
Вот что я получила за то, что послушалась дьявола на своём плече. А ведь могла вместе с ангелом плакать и смотреть «Обещать – не значит жениться».
Я винила в этом Джона.
Если бы не он, я бы никогда не оказалась на той вечеринке.
– А что вообще делал старшеклассник на студенческой вечеринке? – простонала я. – Им следует проверять документы у дверей или что-то в этом роде. Это судебный процесс, который ждёт своего часа.
– Ты сейчас оборачиваешь какашку в праздничную обёртку. Это не клуб, Старлет. Это грязная, мрачная студенческая вечеринка. На кровати, на которой вы лежали, вероятно, были грязные простыни месячной давности, на которых в ту ночь резвились не вы одни.
Я вздрогнула от этой мысли.
– Ладно, ладно, нет худа без добра, – начала Уитни, должно быть, увидев панику в моих глазах. – Ты больше никогда с ним не переспишь, и никто, кроме меня, тебя и него, об этом не знает, верно?
– Верно. И он сказал, что никому не расскажет.
– Идеально. – Она скрестила руки. – Видишь, не зря говорят: «Всё хорошо, что хорошо кончается».
– Шекспир знал, о чём говорил.
Она подняла бровь:
– Это Шекспир? Я думала, это был Гарри Стайлс.
– «Как это было» – это Гарри Стайлс.
– Это примерно то же самое.
– Это не одно и то же.
– Одна фигня. Тебе удалось узнать настоящее имя Дика?
– Майло Корти.
– О чёрт! – вздохнула она. – У него даже имя горячее.
«Давай, расскажи мне».
Я пожала плечами:
– Ладно, может быть, на тусовках и не нужны проверки документов, но мне они нужны. С этого момента, прежде чем я с кем-нибудь свяжусь, мне придётся попросить документ, удостоверяющий личность.
Уитни хихикнула:
– «Привет, я Старлет, и я бы хотела поехать с вами в Трахвилль. Но сначала мне нужны ваши права и паспорт».
– Звучит неплохо.
– Знаешь, о чём я думала всё время, пока ты рассказывала мне эту кошмарную историю?
– Скажи.
– Тако.
Я улыбнулась.
Она всегда думала о тако.
А я? В тот момент я думала обо всём, что могло навсегда разрушить мою жизнь. Если по какой-то причине Майло однажды разозлится на меня, то непременно предаст и скажет всем, что я позволила ему задуть свечи на моём праздничном торте.
Но тако были второй мыслью, которая пришла мне в голову.
Я вздохнула и положила руки на колени.
– Тако-вторник?
– Тако-вторник! – воскликнула Уитни, победно вскидывая кулаки.
На следующий день я пришла в школу, готовая встретиться лицом к лицу со своими страхами. Я приехала на пятнадцать минут раньше и решила подождать в машине. Бабочки в моём животе будто бы вели ожесточённую войну с драконами. Кишечник был словно завязан в узел. Мысль о новой встрече с Майло вызывала тошноту, а тот факт, что я не могла просто не смотреть в его сторону, сводил с ума. Как-никак я была его репетитором.
Я подумывала спросить мистера Слэйда, могу ли я перейти на одно из других его занятий, чтобы мне не приходилось видеть Майло дважды в день, но я не сумела бы совместить это с расписанием занятий в колледже. Нравится мне это или нет, но придётся проводить рядом с Майло Корти по два часа каждый будний день до конца семестра.
Я шла по коридорам Брукса, плотно прижав под мышкой портфель. В тот день, когда я его купила, я почувствовала себя решительной, профессиональной и крутой. Отец взял меня с собой по магазинам, чтобы подобрать одежду, подходящую для преподавателя, и, примерив обновки, я ощутила себя максимально на своём месте. Я называла свой учительский гардероб властными костюмами Мишель Обамы. Когда я надевала их, то была почти уверена, что смогу справиться с любым классом.
Коридоры школы были полны. Одни ученики делали селфи, другие – смотрели какое-нибудь популярное видео. Они спешили по кафельному полу с рюкзаками на плечах и книгами под мышками, а глаза оставались прикованными к мобильным телефонам. Стены были увешаны баннерами и праздничными воздушными шарами, рекламирующими предстоящий спектакль «Лак для волос» театрального клуба и выпускной бал. Школьные запахи были крайне отчётливыми. Смесь опьяняющего парфюма, дезодоранта «Акс» и душка потных спортивных носков.
Тёмно-бордовые шкафчики были выстроены группами по десять штук и разделены дверными проёмами, ведущими в классы. Несколько шкафчиков были украшены наклейками и украшениями, отражающими характеры и интересы учеников. Больше всего было украшений с Гарри Стайлсом, Тейлор Свифт и Бейонсе. Тем не менее нет ничего громче и горделивее, чем любовь к BTS. Но не мне критиковать: я сама была их гордой фанаткой.
Я двигалась по коридорам школы как мышь, пытающаяся избежать львов. В школе страшно, когда ты ученик. В школьные годы я не была крутой. Во всяком случае, я была неуклюжей отличницей, которая сидела в своих учебниках и почти не вела светскую жизнь. Это был привычный для меня удел ботаника. Но теперь в школе мне было в пятьдесят раз страшнее, как учителю. Учителю-стажёру, но всё же. Особенно если учесть, что я случайно переспала с одним из школьников.
– Здравствуйте, мисс Эванс, – сказал глубокий голос, когда я подошла к двери класса. Этот опьяняющий тон пробежал по спине дрожью.
– Перестань называть меня так, – прошептала я, поднимая взгляд на Майло.
Меня бесило то, что от него всё ещё пахло дубом и лимонадом.
Ещё мне не нравилось, что сегодня он выглядел лучше, чем накануне.
Я задавалась вопросом, привел ли он себя в порядок, чтобы раздражать меня, или просто выглядел лучше с каждым мгновением. Могу поспорить, что в свои шестьдесят он будет седовласым красавцем.
Я направилась в класс, и Майло сделал то же самое.
Мы столкнулись плечами.
– Подвинься, – приказала я.
Он наклонил ко мне голову, видимо, забавляясь, отступил и указал на дверной косяк с лёгким поклоном:
– После вас, мисс Эванс.
Поморщившись, я вошла. При этом я почувствовала затылком горячее дыхание Майло. Он шёл очень близко, грудью практически прижимаясь к моей спине. Его жар пропитал мой деловой костюм. Сбитая с толку, я ускорила шаг, пытаясь стряхнуть с себя напряжённость. Как я буду выживать рядом с Майло, когда ему практически ничего не нужно было делать, чтобы взволновать меня?
К счастью, первая неделя моей работы учителем у мистера Слэйда заключалась в том, что я наблюдала за происходящим на расстоянии. Сегодня мне не пришлось говорить ни слова перед классом, перед Майло. Я только села за парту, которую мистер Слэйд принёс для меня, и смотрела, как он инструктирует класс.
Тем не менее я это чувствовала – взгляд Майло, задерживающийся на мне.