Объясним теперь, почему не оказалось на месте трупа, который напрасно искали в парке замка Вири Сальватор и господин Жакаль.
Мы помним о том, что, уходя от последнего, Сальватор повстречался с неким человеком, который, хотя погода не вынуждала принимать подобные предосторожности, был одет в огромный плащ со стоячим воротником, закрывающим его лицо.
И что этот человек, на которого Сальватор не обратил особого внимания, поднялся наверх и попросил объявить господину Жакалю о том, что пришел господин Жерар.
Это и на самом деле был господин Жерар.
По той стремительности, с которой он пересек двор, вошел в здание и поднялся до кабинета начальника тайной полиции, по той тщательности, с которой он прятал ту часть своего лица, которая осталась незакрытой ни полями шляпы, ни высоким стоячим воротником его редингота, всякий, кто бы его увидел, непременно отвернулся бы от него с презрением, признав в нем шпика в полном смысле этого слова.
Итак, как мы уже сказали, господину Жакалю доложили о том, что прибыл господин Жерар.
Дверь кабинета господина Жакаля открылась, и визитер проскользнул в комнату.
– Ах-ах! – сказал господин Жакаль. – Да это же наш достопочтеннейший мсье Жерар! Проходите, дорогой мсье, проходите же!
– Я вам не помешал? – спросил господин Жерар.
– Ну что вы! Как вы можете мне помешать? Никогда в жизни!
– Вы очень любезны, мсье, – произнес господин Жерар.
– Более того, я уже собрался было посылать за вами… Вы мне помешали! Скажете же такое! Вы, мой преданный друг, мой герой, мой любимец! Ну же, мсье Жерар, вы ведь пошутили, признайтесь честно!
– Мне показалось, что вы только что были заняты.
– Да, действительно, я только что распрощался с одним из ваших друзей.
– С одним из моих друзей… С кем же это?
– С господином Сальватором.
– Не знаю такого, – с удивлением ответил господин Жерар.
– Возможно. Зато он вас прекрасно знает. Так мне по крайней мере показалось.
– Я подумал, что вы собирались куда-то пойти.
– И вы надеялись тем самым уйти от предстоящего разговора, неблагодарный!
– Мсье Жакаль…
– Слушайте, положите вашу шляпу. У вас такой вид, будто вы готовы в любой момент убежать… Вот так… А теперь присядьте. Где вы сможете найти, черт возьми, дорогой мсье Жерар, найти более веселого и приятного собеседника, чем я? Неблагодарный! Не говоря уже о том, что в то время, как вы заботитесь о благе короля, я забочусь о вашем благе.
Да, я действительно собирался было уйти. Но вот вы здесь, и я остаюсь… Уйти! Да что вы! Я лучше пожертвую самыми интересными личными своими делами, чтобы иметь радость беседы с вами. Так что новенького вы можете мне рассказать, честнейший мсье Жерар?
– Ничего особенного, мсье.
– Тем хуже, тем хуже.
Господин Жерар покачал головой, словно желая сказать: «Никак не могу раскрыть заговор».
– Что еще? – спросил господин Жакаль.
– Вчера к вам должны были доставить человека, которого я велел арестовать перед кафе «Фуа».
– Что же он натворил?
– Вел недопустимую пронаполеоновскую пропаганду.
– Расскажите-ка поподробнее, дорогой мсье Жерар.
– Представьте себе…
– Сначала скажите, как его имя?
– Этого я не знаю, мсье… Вы понимаете, что было бы неосторожно с моей стороны подходить к нему и спрашивать его имя.
– Как он выглядел?
– Высокого роста, сильный, смелый. Был одет в длинный синий редингот, застегнутый на все пуговицы. В петличке у него была красная ленточка.
– Какой-то отставной офицер.
– Мне тоже так показалось. Особенно если принять во внимание его широкополую шляпу, решительно сдвинутую на один бок.
– Неплохо, мсье Жерар, для новичка совсем неплохо, – пробормотал господин Жакаль. – Увидите, что мы из вас сможем кое-что сделать. Продолжайте.
– Он вошел в кафе. Его облик показался мне подозрительным, и я пошел вслед за ним.
– Хорошо, мсье Жерар, хорошо!
– Он сел за столик и потребовал подать ему полчашки кофе и графинчик водки. При этом он громко произнес: «Не могу пить другого кофе, кроме сорта «Глория». Я очень люблю «Глорию»!» И стал осматриваться вокруг в надежде, что кто-нибудь ему ответит.
– Но ему никто не ответил?
– Никто… Потом, решив, что того, что он сказал, недостаточно, он снова произнес: «Да здравствует «Глория»!»
– Черт! Черт! Черт! – сказал господин Жакаль. – Тут же все ясно. Говоря «Да здравствует „Глория”», он хотел сказать: «Да здравствует слава!»
– Именно так я и подумал. А поскольку нами правит наше родное правительство и нет никакого повода кричать «Да здравствует слава!», этот человек показался мне еще более подозрительным.
– Отлично!.. Бандит с Луары…
– Я уселся за столик напротив него, чтобы все видеть и все слышать.
– Браво, мсье Жерар!
– Он попросил принести ему газету…
– Какую?
– Ах, вот этого я не знаю.
– И в этом ваша ошибка, мсье Жерар.
– Полагаю, что это была «Конститюсьонель».
– Это была именно «Конститюсьонель».
– Вы так считаете?
– Я уверен в этом.
– Если вы в этом уверены, мсье Жакаль…
– Итак, он попросил «Конститюсьонель»… Продолжайте.
– Значит, он попросил «Конститюсьонель». Но это было с его стороны чистое бахвальство, поскольку то ли по случайности, то ли специально, но он постоянно держал газету вверх ногами. До тех пор, пока в кафе не вошел один из его приятелей.
– Как вы узнали, что это был один из его приятелей, мсье Жерар?
– Этот человек был с ног до головы одет точно так же, как и тот, который показался мне подозрительным. Но он был более морщинист.
– Продолжайте, мсье Жерар. Итак, это был, несомненно, его приятель.
– Это было тем более понятно, что вновь вошедший направился прямо к тому, кто сидел за столиком, и протянул ему руку.
«Здравствуй», – сказал первый грубым голосом.
«Здравствуй, – ответил второй точно таким же голосом. – Ты получил наследство?» «Я?»
«Да, ты»
«С чего это ты взял?»
«Черт возьми! Ты во всем новом!»
«Да это меня жена так разодела по случаю праздника».
«А я-то думал, что ты получил деньги».
«Нет. И мне кажется, что нам еще придется некоторое время брать кредит у нашего корреспондента в Вене».
– Герцог Рейхштадский, – произнес господин Жакаль.
– И я тоже так подумал, – сказал господин Жерар.
«Знаешь, – снова произнес первый военный, – что оный корреспондент в Вене чуть было не вернулся в Париж?»
«Знаю, – ответил второй, – но ему помешали».
«То, что отложено, не потеряно».
– Гм-гм! Мсье Жерар, и это, по-вашему, «ничего особенного»? Но мне то, о чем вы только что рассказали, уже кажется много. А если вы добавите еще что-то…
– Сейчас добавлю, мсье.
– Ах, так? Продолжайте же, мсье Жерар!
И, показывая свое удовлетворение, господин Жакаль достал табакерку и втянул носом табак.
Господин Жерар продолжал:
– Первый офицер сказал: «Честное слово, отличный редингот!»
И провел ладонью по материи.
«Отличный», – с гордостью ответил второй.
«Какой прекрасный ворс».
«А ведь обыкновенное, казалось бы, сукно».
«Кажется, немного широковат».
«Что? Широковат?»
«Я говорю: твой редингот кажется мне несколько широковатым для солдата…»
– Это доказывает, – заметил господин Жакаль, – что он был военным и что вы не ошиблись в своих предположениях, мсье Жерар.
«Почему же это – широковат? – ответил офицер. – Одежда никогда не бывает слишком просторной. Мне нравится все большое. Я люблю все широкое. Да здравствует император!»
– Да здравствует император? Как это – да здравствует император? Какая тут связь с рединготом?
– Я знаю, что связи тут никакой не прослеживается, – ответил, слегка замявшись, господин Жерар, – но я собственными ушами слышал, как он произнес: «Да здравствует император!»
Господин Жакаль с шумом втянул ноздрей вторую понюшку табака.
– Допустим, что он и впрямь крикнул «Да здравствует император!».
– Да, допустим, – сказал господин Жерар, поставленный в крайне затруднительное положение. – Сами понимаете, услышав этот крамольный призыв, на который обернулись несколько человек, я вышел из кафе.
– Понимаю.
– У дверей кафе я увидел двух полицейских. Описав им внешность смутьяна, я отошел в сторону и увидел, как они схватили его за шиворот.
– Браво, мсье Жерар! Но все же удивительно, что я не видел этого человека и никто мне об этом не доложил.
– И все же я уверяю вас, мсье Жакаль, что этот человек был арестован.
Господин Жакаль позвонил.
На пороге появился дежурный пристав.
– Попросите ко мне Жибасье, – сказал ему господин Жакаль.
Пристав ушел.
Прошло пять минут, в течение которых господин Жакаль рылся в лежавших на столе бумагах.
В комнату вошел пристав.
– В чем дело? – спросил его господин Жакаль.
– Мсье Жибасье ждет у дверей.
– Пусть войдет.
– Он говорит, что вы не один.
– Правильно… Господин Жибасье, как и вы, мсье Жерар, человек очень застенчивый и не любит, чтобы его выдели у меня. Не поверите, но он – словно фиалка: узнать ее можно только по запаху… Пройдите вот в эту комнату, мсье Жерар.
Господин Жерар, не меньше господина Жибасье желавший, чтобы никто не увидел его в кабинете господина Жакаля, быстро прошел в соседнюю комнату и плотно закрыл за собой дверь.
– Входите, Жибасье! – крикнул господин Жакаль. – Я один!
Жибасье вошел. Лицо его, как всегда, сияло.
– Как такое может быть, Жибасье? – спросил его господин Жакаль. – Вчера был задержан опасный преступник, а мне ничего про это не известно!
Жибасье вытянул шею и широко раскрыл глаза, словно спрашивая: «Объяснитесь».
– Вчера, – продолжал господин Жакаль, – был арестован некий человек, который кричал: «Да здравствует император!»
– Где же это, мсье Жакаль?
– В кафе «Фуа», мсье Жибасье.
– В кафе «Фуа»! Но тот человек не кричал «Да здравствует император!».
– А что же он кричал?
– Он кричал «Да здравствует полнота!»[3]
– Вы ошибаетесь, мсье Жибасье.
– Позвольте вам сказать, я знаю, что говорю.
– Но откуда вы можете это знать?
– Да ведь этим человеком был я, – сказал Жибасье.
Господин Жакаль поднял очки и посмотрел на Жибасье одной из только ему свойственных улыбок.
– Вот что значит, – произнес наконец господин Жакаль, – организовать двойной надзор! Подобной мистификации больше не должно повториться!
И он подошел к двери комнаты, в которой скрылся господин Жерар.
– Эй, мсье Жерар, – сказал он. – Вы можете выйти!
– Так вы один? – спросил господин Жерар из-за двери.
– Один, или почти один, – ответил господин Жакаль.
Господин Жакаль вышел. Как всегда скромно, бочком.
Но едва увидев Жибасье, он сделал шаг назад.
– О! – произнес он. – А это кто?
– Этот мсье?
– Да.
– Вы узнаете его?
– Конечно!
И, наклонившись к господину Жакалю, прошептал ему на ухо:
– Это тот самый офицер из кафе «Фуа».
Господин Жакаль взял господина Жерара за руку.
– Дорогой мсье Жерар, – сказал он. – Представляю вам мсье Жибасье, заместителя командира бригады.
Затем, обращаясь к Жибасье.
– Дорогой мой Жибасье, – продолжил он, – представляю вам мсье Жерара, одного из моих самых преданных агентов.
– Жерар? – произнес Жибасье.
– Да. Это тот самый, известный вам достопочтеннейший мсье Жерар из Ванвра.
Жибасье поклонился с некоторым почтением и, пятясь, вышел из кабинета.
– Что значит, «известный вам»? – спросил, побледнев, господин Жерар. – Значит, Жибасье все известно?..
– Абсолютно все, дорогой мсье Жерар!
Лицо убийцы стало смертельно бледным.
– Но пусть это вас не волнует, – сказал господин Жакаль. – Жибасье – это мое второе я.
– О, мсье, – пробормотал шпион. – Но почему вы представили меня этому человеку?
– Прежде всего потому, что однополчане должны знать друг друга.
И добавил таким тоном, что каждый слог пронзал сердце господина Жерара:
– А кроме того, он ведь должен знать вас в лицо, чтобы освободить вас, если кто-нибудь из недотяп арестует и вас!
При мысли о том, что его могли арестовать, господин Жерар рухнул в вольтеровское кресло господина Жакаля.
Господин Жакаль не был человеком обидчивым. И поэтому, позволив господину Жерару занять свой трон, уселся напротив него на простом стуле.