Важно все, даже воздух, которым мы дышим. Он важен как для сердца, так и для ума. Чистый воздух способствует ясности мысли и зрения. Герань, хлорофитум и эпипремнум очищают воздух, облегчают головную боль и помогают собраться с мыслями.
– Привет, Лучио, – Айрис села за стол, уставившись на свой амариллис. Уже два дня, как она не появлялась на работе без всякого предупреждения. А что, если Дольф ее уволит? По спине пробежал холодок, она закрыла лицо руками. В довершение всего оставалось только пустить свою жизнь под откос. Айрис вздохнула и погладила растение. Гладить шелковые лепестки было так успокаивающе. Как всегда, таким образом она пыталась загородиться от реальности. Ей показалось, что на душе полегчало, словно растение ей улыбалось, наполняя силой. Словно амариллис пытался утешить хозяйку.
Айрис прибралась на столе и вдруг заметила, что кто-то положил на него последний номер журнала. Сердце ее тревожно забилось. В нем разместили ее статью про лондонскую выставку. Айрис немного взгрустнула и даже почувствовала какое-то облегчение. К счастью, у нее была работа.
Столько пришлось пережить, перетерпеть, столькому научиться, столько работать и даже унижаться, чтобы добиться того или прийти к тому, чего она добилась. Не говоря уже о том, сколько сил ей потребовалось, чтобы написать статью после всего, что она узнала. И все же оно того стоило. Она добилась результата и в то же время оказалась в начале нового пути. Нужно приложить усилия, улыбнуться.
Айрис листала страницу за страницей, пока не нашла статью. Статья сопровождалась фотографиями, которые она сделала. Арки из вьющихся роз, цветочная композиция в форме чайника, пирамида из ромашек. Сад камней. И слова, ее слова, ее мысли о выставке. Дочитав до конца, Айрис побледнела. Статья была подписала Дольф Янсен, и никакой тебе Айрис Донати.
Она долго смотрела на строчку. В какой-то момент ей показалось, что все это – нелепая шутка. Она поднялась со стула, подбежала к соседнему столу и принялась листать другой журнал, копию коллеги. Она отыскала нужное место, водя пальцем по странице. Ноги ее задрожали и пришлось опереться рукой о стол. Дольф Янсен. Сомнений нет.
Но как он мог вот так с ней поступить? Айрис вернулась на свое место и, опустившись на стул, схватилась руками за голову, внутри у нее царил полнейший хаос.
– Какого черта ты столько пропадала?
Айрис подняла голову, над ней завис Дольф. Она сжала кулаки, словно пытаясь сдержать злобу, разъедавшую ее изнутри.
– Я просмотрела статью, – сказала она.
– Здорово вышло, правда? – сказал он, тыкая пальцем в страницу. – Ты отлично поработала на выставке.
– Но ты сказал, что статья будет за моей подписью.
Дольф уставился на нее.
– Я и сам знаю, что я сказал, – и он улыбнулся. – Я уже подготовил твой контракт. А что до статьи, так еще не одну напишешь. Видишь ли, Айрис, я внес в нее немало исправлений, так что, думаю, все вполне справедливо.
Айрис почувствовала, что ее сейчас стошнит. Злость по поводу предательства Дольфа срослась с болью от предательства отца и новообретенной матери.
– Но мы так не договаривались! – выдавила она.
– Слушай, Айрис, не делай из мухи слона. У тебя будет куча работы, думай о будущем.
Нет, с нее хватит. Она почувствовала себя слишком подавленной и точно приклеилась к стулу. Затем перевела взгляд на свой амариллис. Ей нужно было что-то пожевать, чтобы прошла тошнота. Айрис порылась в карманах, а затем в сумке. Когда она нащупала конфету, она с трудом смогла ее развернуть – на глаза уже навернулись слезы.
– Ты и не собирался указывать меня в качестве автора, – с горечью сказала она и вдруг услышала, как жалобно звучит ее голос со стороны. Дольф обманул ее, а она, дурочка, ему доверилась.
– В следующий раз мы тебя укажем, – улыбнулся он. – Важно, что у тебя теперь есть работа, разве нет?
– Я пойду домой, – ответила она. Затем поднялась, бросила свои вещи в сумку, схватила горшок с Лучио и двинулась в направлении выхода.
– А цветок-то тебе зачем?
Дольф был не настолько умным человеком, чтобы понять, что только цветок и помог Айрис устоять на ногах.
– Ты украл мою работу, и это не в первый раз. Ты меня обманул. Думаю, здесь больше не о чем говорить.
Дольф кинулся за ней. Его обычно такое приветливое выражение лица сменилось холодной гримасой.
– Ты об этом пожалеешь, – хмыкнул он.
– Иди к черту, Дольф! – бросила Айрис. Она только что потеряла работу. И все же, выходя из редакции, она почувствовала, что единственное, что имело для нее ценность, она как раз прижимала к груди.
Когда она оказалась возле дома, злость сошла на нет, сменившись чудовищной усталостью. Ноги потяжелели, точно налились свинцом. Она с трудом удерживала горшок. Она повернула за угол и услышала, как кто-то слабо ее окликнул. Она подняла взгляд и глаза ее наполнились слезами: «Папа…»
Отец кинулся ей навстречу и буквально поймал ее до того, как она успела упасть. Он прижал ее к себе и она расслабилась.
– Почему ты так стремительно убежала? Мы с Йонасом всюду тебя искали. Я чуть с ума не сошел! Никогда, никогда больше так со мной не поступай, что бы там ни случилось.
– Прости.
Франческо посмотрел в ее глаза, обхватив ладонями лицо дочери. Он был бледен, по углам рта просматривались глубокие борозды морщин, борода была всклокочена.
– Завтра утром мы уезжаем. Не смей отказываться, выслушай меня. Я сделаю для тебя все – все, что угодно, – чтобы исправить свою ошибку. Все, что только смогу. Вот только не исчезай больше так, не сказав ни слова.
Он замолчал, переводя дыхание:
– Это непросто, совсем не просто, понимаешь? Но давай хотя бы попробуем, договорились? И если все окажется не так, как ты себе представляла, забудем обо всем и вернемся к прежней жизни.
– И когда?
– Что когда?
– Когда мы уезжаем?
– Если ты не возражаешь, я сначала позвоню твоей матери.
Айрис с удивлением уставилась на отца.
– Если я не возражаю? – голос ее надломился и задрожал. – Речь о моей матери, о моей сестре, и ты спрашиваешь, возражаю ли я, хочу ли их видеть?
Во рту у нее пересохло, она с трудом могла говорить:
– Да, папа. Я не возражаю. Позвони моей матери, потому что я не намерена больше ждать ни минуты. А если не позвонишь, то клянусь, что я сама полечу в Лондон и стану звонить в каждую дверь, спрашивать о них повсюду, пока не разыщу.