Рубиновый маяк дракона - читать онлайн

10. Белинда

Оказалось, что каюту нам выделили не на двоих с Фабианой Сотье, а на троих. В команде «Рассветного луча» была девушка – хрупкая, всегда улыбающаяся эльфийка Элиниэль. Она выполняла роль корабельного целителя. Нездоровых среди нас не было, но двоих парней из нашей группы свалила с ног морская болезнь. Каждые четыре часа Элиниэль отпаивала их, постоянно ноющих и жалующихся на жизнь, дурно пахнущим зельем, но не теряла при этом ни хорошего настроения, ни доброй улыбки. Вот это терпение! Удастся ли мне стать хоть вполовину столь же хорошим целителем…

Остальные адепты, в том числе и мы с Фабианой, наслаждались путешествием, общались с командой, с удовольствием слушали рассказы о Йолли и разные эльфийские легенды и предания, которыми моряки с удовольствием потчевали «сухопутных крыс». Особой популярностью у адептов пользовались баллады Ливемсира под аккомпанемент его салмы – небольшой эльфийской лиры. Боцман частенько захаживал на камбуз, украдкой отхлебывал йолльского эля, а затем, сидя на корме, перебирал струны и чередовал веселые лирулэ и рвущие сердце найниэ.

Свободные морские просторы после появления Барьера стали коварны, разменной монетой здесь являлась сила ветра. Людская стихийная магия теряла свою привычную стабильность, и управлять ей было очень сложно. Считалось, что это последствия какого-то заклинания, что применили во время давней войны черные ведьмы. Во избежание несчастных случаев на корабле работал поглощающий артефакт, который действовал на адептов и не действовал на эльфов. Это, по сути, первое, что нам доходчиво объяснили, когда каждый из нас испуганно тряс руками, недоумевая, куда пропала магия.

Странно, что в отделе отправлений об этом не предупредили, лишь битый час втолковывали нам правила поведения в эльфийском граде. Беспокойство о репутации академии, конечно, понятно. Но все же не ощущать в груди приятного тепла, не чувствовать мягкого покалывания на кончиках пальцев – просто жутко.

Мы с Фабианой старались держаться вместе, хоть она мне и не сильно пришлась по душе. Я с факультета травологии, и мои мотивы попасть к эльфам более чем ясны. Где еще лучше всего обучат секретам и таинствам магии природы? Фабиана же училась на артефактора. Зачем ей вообще эльфийское магическое искусство? Уж не знаю, как она смогла уговорить ректора Райдонса включить ее в программу обмена с Йолли. Ведь даже мне было понятно, что учеба здесь ни при чем.

Фабиана шла на поводу у своих слишком личных желаний. Это выглядело эгоистично и недостойно аристократки. Да, ее было жаль, но раз уж отец не одобрил их с эльфом союз… Как можно идти против воли родителей? Этого я не понимала.

Вот и сегодняшнее утро началось с дурацких вопросов Фабианы:

– Элиниэль, скажи, брачные кристаллы ведь могут ошибаться?

Эльфийка, сидящая возле своего огромного сундука и перебирающая склянки в нем, удивленно на нее посмотрела. А я разозлилась, так как сама хотела подсесть к Элиниэль, чтобы та рассказала мне что-нибудь полезное про снадобья и травяные настои. Я должна учиться и набираться опыта, так наставлял меня отец. Потому начать можно было даже с судового целителя. Но эта Фабиана… Слишком драматизирует и слишком зациклена на любви. Причем тут вообще любовь? Всем девушкам нашего положения с детства внушают, что замуж надо выходить в соответствии со статусом, положением и выбором главы семьи.

– Так могут, да? – не унималась Фабиана.

– Надо признать, я удивлена. Никогда не слышала о таком…

– А в какие храмы Йолли допускаются люди? Можно ли без брачной церемонии прикоснуться к кристаллу?

– Так, Фабиана, расскажи мне все по порядку. – Элиниэль, к моему великому огорчению, захлопнула сундук и присела на край ее койки.

Мне, как благовоспитанной девушке, пришлось сделать участливое лицо и тоже присоединиться к разговору, хотя про ее Ильсира я уже знала предостаточно. И определенно больше, чем мне бы хотелось. Эльфийка же слушала внимательно и вдумчиво.

– Значит, Ильсир из рода Игалорисс… – Элиниэль вздохнула. – Сочувствую твоей ситуации, но, вероятно, звезды уберегли тебя от ошибки.

– То есть? – удивилась Фабиана.

– Послушай, дорогая, около двух десятков лет назад несколько известных родов объединились против нашего правителя Рионилла Ладариса Ночного Листа. Это было кровопролитное восстание. Но его сумели подавить. Кого-то из мятежников казнили, а иных изгнали за море. – Элиниэль успокаивающе взяла Фабиану за руку. – Эльфы рода Игалорисс Цвет Утра были среди них.

– О, хранители! Как же так? Ильсир говорил, что его родителей пригласили в Сивеллу для совместной работы с градостроителями, применять эльфийские знания в архитектуре для улучшения внешнего облика города и… Мятежники? Да ты, верно, путаешь что-то.

– Мы хорошо знаем и чтим свою историю. Род Игалорисс был изгнан. Не хочу тебя расстраивать, но, вероятно, этот брачный союз был бы основан не на чувствах, а на выгоде.

– Так браки и должны заключаться по расчету, – не выдержала я. – У нас, аристократок, нет права выбора.

– Ты так спокойно об этом говоришь, потому что не влюблялась еще, – вскинулась Фабиана.

Элиниэль ласково произнесла:

– Дорогие, у каждой из нас свой путь, освещенный луной и звездами. Фабиана, я вижу твое неподдельное отчаяние. Но, быть может, так и должно было случиться.

– Или, быть может, ты, Фабиана, просто зациклилась на этом своем Ильсире, – снова вклинилась я. Ну действительно, сколько уже можно все разговоры сводить к одному и тому же. – Как будто вокруг других достойных кандидатур нет!

– И правда, – Элиниэль мягко улыбнулась, но в глазах ее засверкало озорство. – Неужели никто, кроме жениха, не привлек твоего внимания?

Фабиана неожиданно порозовела и смутилась.

– Нет… я… честное сло… – Ее глаза смотрели куда угодно, только не на нас с Элиниэль.

– Ну-ка признавайся, кто посещает твои предутренние грезы! – надавила я, чувствуя ее смятение. И клянусь, Фабиана покраснела еще сильнее!

– Никто, как ты могла подумать такое, Белинда! Просто… однажды я…заходила к ректору и…

«Что? Ректор и отверженная?!»

Я картинно схватилась за сердце:

– Маира Сотье! Не может быть!

– Ректор… Он в оборот… Ой… – Она совсем растерялась, но потом резко выдохнула и выпалила: – Да нет же, Белинда, ты неправильно поняла! Я заходила в приемную, чтоб поговорить с маирой Лидель и… И столкнулась там с одним типом. Да… Точно! Так все и было! Элиниэль же спрашивала, кто привлек внимание – так вот он определенно привлек. Здоровущий такой, явно дракон. Аура так и сшибает с ног.

– О, драконы в Сивелле нечастые гости. – Теперь и я заинтересовалась. – Красивый? Как же его зовут? Из какого он клана?

– Понятия не имею. У меня от него мороз по коже. – Фабиана передернула плечами. – Да и не красавчик он вовсе. Ухмылка ехидная, будто все про всех знает. И он, похоже, солидного возраста – волосы с проседью уже.

– Ну это не беда, – хмыкнула я. – Нас, как правило, за таких вот состоявшихся и умудренных опытом маиров замуж и выдают. Мне отец уже присматривает женихов из своего круга. Вот отучусь… Ну да не важно, они-то не драконы, как твой.

– Да не мой он! Я не договорила же: он еще и без глаза. То есть я наверняка, конечно, не видела. Он в повязке был.

Элиниэль нахмурилась.

– Дракон с повязкой? Ты уверена, Фабиана? У них же регенерация невероятно сильна.

– Уверена, конечно. – Отверженная вздернула нос. – Хоть у меня позади лишь три курса обучения, но уж ауры чувствую прекрасно.

– Тогда это мог быть только Озирис Северный Иней. Я не слышала больше ни об одном драконе с подобным увечьем. Ох, бедняга… – Эльфийка сокрушенно покачала головой.

– А что с ним такое? – Я пододвинула стул и уселась напротив них. – Почему новый глаз… м-м-м… не отрос?

– Не мог. Озирис подхватил странную хворь, которая медленно и мучительно убивала его дракона.

– Дракон без дракона? – удивленно выдохнула Фабиана. – Разве это возможно? Одно без другого?

Элиниэль пожала плечами:

– Не могу знать наверняка. Но если и так, то для их народа это просто чудовищно! Я очень надеюсь, что Озирис смог найти способ сберечь вторую ипостась. Он ведь к нам в Йолли приехал как раз к целителям. Изувеченный весь: и снаружи, и внутри. Произошло это лет десять назад. Я в то время еще училась, и этот случай был на слуху. Поговаривали, что вроде бы нашли какое-то решение. Или нет? Помню, что во время разбирательства вскрылось, что Озирис подцепил ту хворь в Мертвой Пустоши.

– Но ведь это запретные земли! – воскликнула я.

– Да, поэтому Озириса ждало наказание, а не исцеление. Он спешно покинул наши края, так ничего и не добившись.

– Сбежал?

– Именно. Не знаю, куда он подался. Но надеюсь, Северный Иней нашел какое-то иное решение. Потому что не быть собой – это ведь хуже смерти. Вот вы, дорогие, сейчас без магии из-за поглощающего артефакта, чтобы бед в пути не наделали. А представьте, что навсегда такими останетесь.

– Жуть! И история жуткая! У меня даже от одного его имени – Северный Иней – уже мурашки по коже. – Теперь и я поежилась.

А Фабиана задумчиво произнесла:

– А у нас в Рехии со всеми безнадежными проблемами со здоровьем идут в храм в Аолоне, просят милости у хранителя жизненных сил. – Она сделала паузу и шмыгнула носом. – В тот самый единственный храм с эльфийским кристаллом, в котором я потеряла все – Ильсира, семью, благородное имя. Это было так ужасно! Несправедливо! Нечестно!

«Она опять за свое? Любую тему вновь переведет на бывшего эльфийского женишка! Позорище!»

Хранители ведают, сколько сил мне понадобилось, чтобы не закатить глаза. Выдумав предлог, я выскочила из каюты и зашагала вверх по ступеням на палубу. Еще раз выслушивать нытье Фабианы было выше моих сил. И так уже нужно проветрить голову.

Снаружи соленый влажный воздух сразу же остудил мысли, а заодно донес звуки салмы с кормы. Я пошла на звук и вскоре присоединилась к группе адептов, что полукругом расселись вокруг боцмана, кто на чем. Ливемсир нежно перебирал струны, словно гладил любимую, и задумчиво смотрел на море.

– Что тут?.. – начала было я, но сидящий ближе всех ко мне здоровяк Но́лде с моего факультета шикнул:

– Тихо, не мешай ему настраиваться.

Я понятливо замолчала, и не прошло и минуты, как Ливемсир запел нежную найниэ. Слова мы не понимали, но это было не важно – волшебная мелодия вкупе со звенящими, как весенняя капель, звуками эльфийского дотрагивалась до самого сердца, сжимала его в кулаке и держала в тревожном напряжении. Затем я все же узнала балладу, которую он пел, – мы проходили ее на занятиях по литературе других народов еще на первом курсе. Но одно дело читать текст в манускрипте, продираясь через сложные эльфийские руны, и совсем другое – слышать, как ее исполняет настоящий живой эльф, аккомпанируя себе на чарующей салме. Ветер и тот сперва утих, словно прислушиваясь к мелодии, а затем стал завывать в такт. Я чувствовала, что по щекам текут слезы, но ничего не могла с собой поделать.

Ливемсир бросил на меня извиняющийся взгляд, закончил балладу и почти без перехода вновь ударил по струнам. В этот раз дерзко, звонко, по-залихватски затянул моряцкую песенку, которую тотчас подхватили другие голоса.

Я быстро огляделась по сторонам и поняла, что кроме адептов пение Ливемсира собрались послушать и свободные члены команды. Капитана Лаирасула не было, но вот старпом стоял недалеко от нас, прислонившись плечом к деревянной перегородке. Дальше у борта замерли еще несколько матросов.

Под конец песни даже адепты уже притопывали и подхватывали незатейливый мотивчик. А я вот почему-то никак не могла успокоиться. Вероятно, дело было не в эльфийской балладе – просто со слезами выходило скопившееся напряжение. Я еще никогда не покидала семью так надолго, не уезжала из дома. Конечно же, я отчаянно скучала.

Увы, плакать красиво и возвышенно, как это полагается благородным маирам, я не умела. Матушка в свое время немало намучилась с этой моей особенностью, но так ничего и не смогла сделать. От слез мой нос тотчас опухал, а по щекам расползались красные пятна, которые были особенно заметны на моей бледно-фарфоровой коже. Не желая показываться в таком виде перед остальными, я резко отвернулась и сделала шаг назад. И сходу влетела в чью-то грудь. От неожиданности я резко вдохнула. Меня окутал аромат летнего леса, пряный и насыщенный. Нагретый солнцем джераббс, влажный мох, липовые соцветия… Я зажмурилась от удовольствия, а затем медленно открыла глаза, перевела взгляд выше… и наткнулась на непроницаемое лицо посла Анарендила.

«Ох, хранители, как же неудачно вышло!»

Хоть Анарендил сохранял внешнюю невозмутимость, в глубине его изумрудных глаз полыхало зарождающееся бешенство.

– Amin feuya ten’ lle[2]! – прошипел он, почти не разжимая губ.

Я вспыхнула.

«Мне послышалось?»

Нет, я, конечно, плоховато знала эльфийский. Все-таки это довольно сложный язык, а учить его я начала только в академии, но… неужели он сейчас сказал, что я его раздражаю?! Я открыла рот, чтобы дать отпор наглецу, – неважно, посол он там или нет, но так разговаривать с маирой непозволительно! – но он опередил меня и рявкнул:

– Ливемсир, тебе заняться нечем? И что за выбор песен, ты не в кабаке! Столько достойных эльфийских баллад…

Боковым зрением я увидела, как матросы и старпом попятились и скрылись из вида. Связываться с послом никому не хотелось. А меня это окончательно разозлило.

– При всем уважении, посол Анарендил, смею напомнить, что я благородная маира, и мой отец…

– Его здесь нет. А будь моя воля, я бы лично ему объяснил, что человеческим девам в нашем крае не рады.

– Однако программа академического обмена равна для всех, – зачем-то ввязалась я в спор. – Но попасть в списки именно девушкам очень сложно. Это ущемление наших прав! А мы тоже хотим учиться…

– Замуж вы хотите. Dolle naa lost[3]!

– Это что, очередное оскорбление?! Что вы себе позволяете? Да мой отец…

– Хватит! – рявкнул посол так, что я вздрогнула. На его щеках ходили желваки, а острый взгляд словно прожигал. – Просто уйдите.

«О, хранители, за что вы послали нам этого хама? Шовинист остроухий!» – совсем неблагородно подумала я, развернулась и, громко стуча каблуками от злости и возмущения, скрылась с глаз его долой.