9. Ярослав
Моя попутчица сперва испуганно вглядывалась в кусты, а потом начала нервно тянуть лодку, силясь повернуть ее на бок и слить воду. Щеки ее горели то ли от напряжения, то ли от страха. Несколько темных прядей выбились из пучка, а платье чуть сползло с плеча.
Я подхватил лодку с другого конца и в полной мере прочувствовал выражение «одной левой». Казалось бы, затопленное деревянное корыто должно весить, как слон, но я одним непринужденным движением плюхнул его на бок. А потом в очередной раз уставился на собственные руки – жилистые, загорелые и, как выяснилось, с недюжинной силой. Там, в деревне, когда я зарядил «по щам» хлыщу в голубом камзоле, то прифигел – настолько мощно это было. Тёмыч на ринге бы заценил. Но, увы, ни ринга, ни фитнес-клуба, ни Тёмыча тут не было. Впрочем, я сейчас даже не был уверен, что я – это по-прежнему я.
– Надо забрать обувь, – едва слышно прошептала девица, вырывая меня из задумчивости.
Я кивнул, хотя возвращаться на берег совершенно не хотелось, и снова прислушался: вдали хрустнула ветка.
«Время еще есть».
Шлепать босыми ногами по молочно-розовой глади было бы равносильно крику: «Та-дам, а вот и мы!» И так с лодкой шумно вышло. Поэтому я медленно опустился в воду. В пояснице сразу засаднило с удвоенной силой. В горле запершило от вдыхаемой горечи, исходящей от поверхности воды.
«Надеюсь, в этом сказочном озере не вся таблица Менделеева плавает. Да и как бы инфекцию в рану не занести…»
Я стал цепляться ладонями за каменистое дно, подталкивая себя вперед.
«Причина смерти: утопление вследствие отравления тяжелыми металлами при попытке бегства от средневекового инквизитора со сверкающей удавкой. Какой же бред!»
Я добрел-доплыл до берега и взял обувь. Но не успел и шага сделать обратно, как прямо из прибрежных кустов вышел инквиз. Камзол его свисал грязной серо-голубой тряпкой, кожа вокруг правого глаза припухла и покраснела, а некогда подкрученные кончики усов поникли. Однако на породистом «благородном» лице застыла презрительная усмешка.
Я выронил сапоги и резким движением выхватил из ножен меч.
«Понятия не имею, как с ним управляться – но припугнуть-то можно»!
Однако вместо добротной, длинной и остро заточенной стали в моей руке оказался бутафорский кинжал из стекла.
– Вот дерьмо! – в сердцах выругался я.
– Ведьмов прихвостень. – Инквиз злобно зыркнул на мое игрушечное оружие и, очевидно, ни капли не испугался.
На его изящных кистях, затянутых в запачканные перчатки, заплясали серебристые искры.
«Утопление отменяется. Причина смерти: удушение средневековым инквизитором с помощью волшебных звездочек при попытке раздобыть две пары сапог. Еще более бредово!»
Искры вытягивались и неспешно сплетались в подобие тонкого каната. Я уже устал удивляться.
«Ну магия – так магия, и хрен с ней!»
Вместо этого я сдавленно прочистил горло и попытался урезонить средневекового душнилу:
– Слышь, чувак, ты это, не кипишуй.
– Именем закона…
– Да погоди ж ты.
– Именем закона великого Рогранта…
– Может, договоримся, а?
– …прославленного града магов сти… ик!
Казалось, этот громкий звук, случайно слетевший с губ некогда холено-лощеного инквиза, удивил его самого даже больше, чем меня.
– Именем за-ик! – кона вели-ик! – «Грязный камзол» с шумным выдохом согнулся пополам, обхватив живот. – Ах ты ж ведьма проклятущая!
Он бросил полный ненависти взгляд в сторону моей истерички. Следом раздалось не в меру громкое бурчание живота и сдавленный стон.
Я не стал ждать, когда инквиза отпустит внезапный кишечный спазм, сунул кинжал обратно в ножны, подхватил обувь и, вздымая чертову прорву розовых брызг, ринулся к лодке.
– Беги, дроу, беги! – кричала из лодки моя попутчица.
По заднице и бедрам ритмично шлепал чешуйчато-хвостатый атавизм. Но мысли были сосредоточены на побеге, а потому рассуждения, что я вообще такое, решил оставить для более спокойной обстановки. Я перегнулся через борт, оттолкнулся пятками от поваленного дерева. Лодка подалась вперед. Девица, как подобает благовоспитанной леди, проворно сунула мне весло.
«Греби, дроу, греби, да?»
– Твари проклятые, – летело с берега в спину. – Ни одна из тех, кого я оплел удавкой, не смела даже вскрикнуть, слышишь ты, шваххово отродье! Я тебя изловлю и тогда…
Я буркнул под нос ругательство, посылая душнилу гораздо дальше, чем в баню, и налег на весла.
– Найду. Убью. Попомни мое слово! – не унимался инквиз. – Не будь я Марион Нуйти!
Я оглянулся через плечо, намереваясь снова послать хлыща в дальние дали. Но увидел, что он и без меня справился: вновь схватился за живот и с громкой бранью, вероятно, не свойственной его статусу и положению, метнулся в ближайшие кусты.
– На кой тебе сдалась эта обувь?! – рявкнул я на девицу, неистово работая веслом.
Та сидела на дне лодки в луже розовой воды и выглядела устало и напуганно.
– А далеко ты убежишь без сапог-то?
– Купили бы новые.
– Нельзя соваться к торговцам. Те и за гнутый медяк сдадут.
– Ну украли бы. Черт! Да меня чуть не придушили за две долбаные пары сапог!
– Может, и украли бы, а может, и нет. – Она глубоко вздохнула. – И вообще, если ты слышал его приближение, то зачем полез на берег?
– Слышал шаги. Но я думал, инквиз еще далеко. Мне так казалось. Но сейчас я не слышу погони. Конечно, парню сейчас не до того, но вдруг он не один?
– Розидарий, – кивнула она на водную гладь. – Здесь у инквизов нет силы.
– Так. – Я утер рукавом вспотевший лоб. – Значит, сейчас мы в безопасности? Верно я понимаю?
– Временно. Но мы не сможем вечно плавать по озеру. Как только ступим обратно на землю, инквиз узнает.
– Как?
– Магия поиска. Он нас запомнил.
«Магия, блин! На полном серьезе! Жесть какая-то!»
Если б не сверкающая веревка инквиза, точно бы не поверил в эту чушь. Но искры эти!.. Я отложил весло и потер виски, растрепал руками «не свои» волосы – на лицо сразу упали белесые косицы, типа дредов, измазанные в грязи и крови.
– Магия, значит. Косы, значит. Ла-а-адно. Давай-ка по порядку. Где мы?
– На Розидарном озере. Левый проток реки Мидалы.
– Так это ад или как?
– Ад? Не знаю, где это, не была там ни разу. – Девушка пожала плечами. – Сейчас мы на территории Рогранта.
– М-м-м. Именем закона великого града и бла-бла-бла. Слышал уже. Дальше давай. Кто я такой?
– Дроу…
Она замялась.
– Дроу что? Дроувосек? Дроузофила? Может быть, дроузд? – издевательски протянул я, закатывая глаза. А затем рявкнул, не давая этой чокнутой опомниться: – Отвечай давай! Чего я вдруг стал такой загорелый и беловолосый?
– Дроу, по-другому темный эльф, – упрямо повторила девушка. – Как этого можно не знать? Или ты не врал? Ты и вправду конь? Но…
Я почувствовал, что нервы начинают сдавать, и для профилактики выдал такую трехэтажную тираду на русском, что странные, по-кошачьи зеленые глаза моей спутницы удивленно округлились.
– А теперь еще раз, для тупых, что я за тварь такая?
– Дроу – народ юго-восточных земель, – негромко начала она, отвела взгляд и принялась ковырять ногтем щепку, выбившуюся из кромки борта. – Раса такая, как эльфы, но с немного другой родословной.
– Эльфы? – я скрестил руки на груди, осмысливая. – Же-е-есть. Еще и э-э-эльфы.
– Магический уровень у дроу невысокий, – продолжила излагать факты девушка, – но специфичный: портальная магия дается только вашему народу. Внешность: смуглая кожа, высокий рост, заостренные уши.
Я непроизвольно дотронулся до кончика собственного уха и убедился в правдивости ее слов. Но все эти эльфы, инквизы и магия… Такая реальность никак не укладывалась в голове. Я пропустил между пальцами «не свою» косицу, продолжая описание «своей» расы:
– Длинные светлые волосы…
– Необязательно светлые, – покачала головой девушка. – Но длинные – да. Принято у вас так.
– М-да. Ладно, волосы пока оставим, но ты определенно забыла про хвост.
– Нет, что ты. У дроу нет хвостов.
– Да что ты говоришь! А это что, по-твоему? – я развернулся в пол-оборота и продемонстрировал мешающийся отросток.
Девушка поморщилась.
– Это… похоже, что это лапа.
– А, лапа. Ну лапа – это прекрасно. Просто зашибись! – Я со злостью швырнул весло на дно лодки. – Я многорукий урод. Горро, блин. Какая же срань! И как ей шевелить? Почему она не работает и болит? Сломалась?
– А она не твоя.
Меня словно под дых ударили.
– Что, прости?
– Лапа. Она не твоя. Ты вывалился порталом прямиком из Мертвой Пустоши. А тварь полезла за тобой и ударила в спину. – Невольная спутница изобразила взмах рукой с растопыренными, согнутыми пальцами. – Когти воткнулись, а портал схлопнулся. Лапа осталась тут, а тело твари – там.
Сумбур в мыслях только усилился. Скопившееся напряжение достигло своего апогея. Я набрал полную пригоршню розовой воды и плеснул себе в лицо. А потом еще раз. Часто дышал, но не мог надышаться. В голове шумело все сильнее и сильнее. Сжал кулаки – ногти до боли впились в ладони. Ломота в теле разрасталась. Кончики пальцев онемели…
Девица вцепилась мне в запястье и торопливо прошептала:
– Arshaah tureuw, arshaah…
Я заметил, как вспыхнули при этом ее зеленые глаза. И хоть несла она какую-то чушь на тарабарском языке, но паническая атака разжала свои стальные кольца, тревожность медленно отступала.
– Легче?
Я кивнул. Какое-то время мы плыли молча. Лодка неторопливо разрезала носом молочно-розовую гладь, следуя за еле заметным течением. Горько-соленый запах въелся в кожу настолько, что уже перестал раздражать обоняние.
– Ярослав, – представился вдруг я, разорвав тишину. Мне очень захотелось чего-то привычного. Так пусть будет хотя бы имя – мое, родное, а не это чуждое «дроу». – Меня зовут Ярослав.
– Сибель.
– Красиво звучит. Как-то по-итальянски. Или по-французски…
Девушка пожала плечами, явно не понимая, о чем речь.
– Послушай, Сибель… – Ее имя приятно перекатывалось на языке. – Тот голубой камзол… ну то есть инквиз… он назвал тебя ведьмой. Это ведь не ругательство было?
– Нет. – Она опустила голову, словно стыдясь. – Но я только несварение и икоту умею насылать. Чуть-чуть знаю целительство. Бабушка Лорен учила меня.
– Подожди, подожди. Так это из-за тебя инквиза так скрутило?
– Угу, – кивнула она.
– А чего ж ты тогда в первый раз не шарахнула по нему своими пакостями, когда инквиз на тебя петлю накинул?
– На земле я не могу сопротивляться его магии. Но здесь, на этом озере, розидарий ослабляет инквизов.
– Это радует. И… спасибо.
Мы вновь замолчали. Я собирался с духом, чтобы задать главный вопрос всех вопросов.
– Сибель, а как я вообще здесь оказался – в этом месте, в мире этом вашем? Почему в этом теле? Как мне снова стать собой? Как вернуться домой?
– Я не знаю, Ярро! – резко выкрикнула она, оригинально сократив мое имя. – Не-зна-ю, слышишь?! Спроси у того дроу, который был в этом теле до тебя.
– Так я и спрошу. Он же, гад такой, мне всю жизнь испортил! Скажи только как? Где его искать?
– Я не знаю.
– А что ты вообще знаешь?!
«Черт! Черт! Дерьмо!»
Я начал вновь закипать от всей этой неразберихи. Но глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул, успокаиваясь. Не время для паники. Надо думать.
– Сибель, а в моем теле он может быть? Ну как в кино – раз, и поменялись местами. И теперь каждому из нас надо совершить подвиг или какое-то благое дело, тогда божье провидение поменяет нас обратно? Так? Или я схожу с ума?
Она скептически подняла брови.
– Ясно. Схожу с ума. Ладно, а татухи у него были?
– Что?
– Тату. Картинки или надписи на коже. Последнее, что я помню, – это свое скрюченное тело в луже крови, и по нему расползались черные иероглифы. Вот и спрашиваю, мог хозяин этого тела свои татухи с собой прихватить?
В ее глазах вспыхнуло удивление и… испуг?
– Я не знаю, не знаю, – тихо прошептала Сибель, пряча лицо в ладонях.