Я разглаживала складки на своем платье. Теплое, сухое, новое и почти чистое. Жаль его, очень жаль. Сейчас кто-то придет и платье обязательно отберут. Взамен дадут чужое, заношенное до дыр, вонючее и грязное. За эти два года я научилась ценить чистоту, опрятность и качество дорогих вещей. А еще я научилась владеть своей душой и эмоциями. Так мне по крайней мере сейчас казалось. Училась я, конечно, долго, но очень прилежно и сейчас никто бы не догадался, что эта тихая девушка сожалеет о скором расставании с собственным платьем. Теперь я многое знаю и умею. Но ничего лишнего говорить не стоит.
Допрос окончился. Суровый тип забрал из моих рук листок с уведомлением на розыск моих родных и меня, сгреб свои мятые бумажки и вышел. А военный повел меня в другое помещение, где была кровать с подушкой и одеялом. Холодно, но спать можно. Я была уже несказанно рада тому, что платье в итоге не отобрали.
Устроившись с ногами на кровати, я поняла, что спать не хочу. Вздохнула. Как же резко изменилась моя жизнь! Еще несколько дней назад я и не думала, что окажусь рядом с людьми.
Последние полгода Хано почти все время был рядом. Ульриху тоже своим вниманием не обделял. Вздохнула.
Хано…
Я не находила, в чем могу его упрекнуть, что могу поставить орку в укор. Это терзало меня ужасно. Он меня ни разу не обидел, не унизил и даже плохого слова ни разу не сказал.
Хано вернулся в город и много времени проводил в беседах с Юмом в их с Ульрихой доме. Часто к ним вечерами приходили орки, и все вместе они запирались в столовой. Орчанка иногда сидела с ними и меня всегда прогоняла. Хано усмехался, но не мешал ей командовать мной в ее доме. Я шла к себе или же сидела на кухне и помогала кухаркам с обедом. Обязанность по уходу за лошадьми с меня сняли. Теперь я только ездила на них. Ко мне подводили уже оседланную лошадь, и стоило мне слезть с нее, как подбегал кто-то из прислуги и тут же уводил ее от меня.
У меня в одночасье появилась гора красивых, дорогих вещей: несколько платьев, юбок и полдюжины блузок. Еще два новых плаща, куртка, сапоги, ботинки, туфли и даже домашние тапочки. Все это как-то одним вечером принесли мне в комнату и свалили горой на пол. Шкафа у меня не было. Он появился двумя днями позже. Но, все равно, большая часть новых вещей в него не поместилась. Их унесли, и каждое утро служанки Ульрихи приносили мне в комнату не одно, а несколько платьев. Мне же необходимо было выбрать одно и ходить в нем весь день.
Постель, белье, предметы личной гигиены – все вернулось и стало другим. Мягким, новым, красивым.
Но самым необычным было даже не это. Изменилось отношение орчанки ко мне. Она стала добрее, как-то заметно мягче в обращении со мной. Но вот ее глаза… Как вспомню, так становится не по себе. Даже сейчас.
Ульриха ли купила мне все эти вещи или же они и раньше были в доме, я не знала. Спросить постеснялась. Меня и так все пугало и озадачивало. Вот, например, то, что Ульриха ходила такая довольная, счастливая и тоже всегда нарядная. Казалось, ее все устраивает. Ни разу она не возмутилась тем, что Хано забирает меня в город. Еще меня перестали запирать на ключ днем и, более того, разрешали ходить по дому и саду. Только не ночью.
Если мы с Хано не уезжали в город, и я оставалась в доме, то теперь обедала вместе с орками. Завтраки тоже вернулись. Меню поменялось, и я с трудом привыкала есть на ночь что-то тяжелое и горячее.
Орк оставался ночевать, но не каждую ночь. Я всегда точно знала, когда он в доме. Это было очень заметно по поведению орчанки. Утром он уезжал, часто забирая с собой в город меня.
Мы ездили в горы. Горы я любила. Хано, видя, как меня начинает потряхивать, стоит ему только сказать, что мы едем в сторону гор, только усмехался. Он вообще был немногословен. Всегда внимательно слушал. Но я тоже практически всегда молчала и ему было нелегко заставить меня открыть рот. Это его беспокоило, но он никогда не настаивал.
Горы… Я готова была ездить в горы хоть каждый день!
Но все же чаще мы ездили через переход в ту часть города, где жили в основном свены. Хано, забирая меня с собой в эту часть города, все время был в каких-то делах, вовсе мне непонятных. К нему подходили жители, орки, что-то ему докладывая. Я не прислушивалась. Сидела смирно на лошади или же в каком-нибудь доме и молчала.
Часто орк заезжал в здание городского Магистрата, оно находилось в орочьей части города. За зданием Магистрата был разбит красивый сад с фруктовыми деревьями. Орк оставлял меня в этом саду, а сам уходил на несколько часов. Я бродила среди деревьев и мечтала. В мечтах у меня был красивый домик с вот таким же большим фруктовым садом и дети рядом. Я скучала по своим близким.
Хано, разобравшись со своими делами, находил меня в саду, и мы ехали к кому-то из его знакомых в гости, обедали там. Вечером возвращались к дому Ульрихи, и я снова теряла покой. Хано видел, как меняется мое настроение. Много раз пытался поговорить об этом, но я отмалчивалась и прятала глаза. Однажды спросил прямо, что же меня так беспокоит, и я опять промолчала. Не ответила. Ведь я и сама не знала…
Еще с тех пор, как орк вернулся, мы каждый месяц ездили к моим родным в поселок. Все были живы. Их стали выпускать за ворота. А я все собиралась с силами: мне так хотелось поговорить с Хано об их судьбе, но я так и не решилась это сделать до самой осени. А осенью ездить в поселок мы перестали.
Однажды я пришла утром на кухню и обратила внимание на глаза Ульрихи. Она была чем-то всерьез озабочена. Взгляд Юма мне тоже не понравился. Все мои вопросы остались со мной, при мне никаких разговоров не велось.
Ульриха опять начала со мной заниматься. В дом привезли новые книги, все на венском – карты, красочные атласы, сборники историй и приключений путешественников, были книги и по домоводству. Одна книга была про веру. Называлась «Рассказы о странствиях святых».
Поднявшись к Ульрихе в комнату после завтрака, я получала в руки книгу, и меня на несколько часов оставляли одну. Приходила орчанка, и мне нужно было ей рассказать, что я успела прочитать и что понять. Вот и все. Ни битья, ни угроз, ни криков. Орчанка очень сильно изменилась.
И еще, я видела, что она все время ждет Хано. Подходит к окну и нервно мнет ткань платья. Теперь она каждый день была одета, причесана… Готова к встрече – вот наиболее подходящее ее поведению определение! Она ждала Хано, и я его тоже ждала, украдкой разглядывая свою хозяйку. Своих прав на меня орчанка не потеряла, а я, каждый раз глядя на нее, вспоминала слова орка, что жить нам придется вместе и нужно как-то научиться ладить…
Все поменялось с наступлением зимы. Хано долго не приезжал. Я видела, как это беспокоит Ульриху. Пропал и Юм. В доме поселилась угнетающая тишина. Я старалась ничем ни привлекать к себе внимания. Ульриха меня обходила по большой дуге. Встречались мы только в столовой. Я молчала, глаз старалась не поднимать. Ульриха меня беспрестанно разглядывала и, дождавшись, когда я поем, отпускала к себе. Сама она тоже поднималась к себе в комнату и сидела там весь день.
Несколько дней, не переставая, шел сильный дождь. Я сидела в доме, в своей комнате. Хано не было уже четыре недели. Я видела, как нервничает Ульриха. Она теперь вовсе старалась ко мне не приближаться.
Я не бездельничала. Позавтракав, шла к себе и, переодевшись в более простое платье, шла помогать кухаркам. Мы в полнейшем молчании отмывали дом, стирали белье, гладили и готовили. Иногда меня брали с собой на рынок за покупками.
Верховых прогулок больше не было: погода окончательно испортилась. Я смотрела на мрачную гору, думала о своих родных. Там, на той стороне перехода, скорее всего, уже выпал снег.
Хано приехал неожиданно. Была середина зимы. И Юма с ним не было.
В коридоре за дверью послышались шаги. Открылась дверь, и в комнату вошла человеческая женщина. Она медленно подняла левую руку, что-то держа в ней, и сразу, как по волшебству, в двух углах помещения зажглись магические светильники. Теперь можно было рассмотреть вошедшую. Монашка. Я сразу напряглась. Одета в серое шерстяное платье. На голове – черный платок, скрывающий волосы. Видно лишь одно суровое, сморщенное лицо. Ни бровей, ни ресниц, одни глаза и дряблые старческие веки – нехороший взгляд. Еще – надменно сжатые в черточку губы.
Но не взгляд меня так напряг – я рассмотрела у нее на груди медальон ордена святой Лиммарии: черное копье, пробивающее голову белой змеи, на черном фоне.
Фанатики чистоты крови! Только их мне рядом не хватало!
Откуда я про них знаю? Ульриха рассказала. Про веру, про чистоту крови и прочую человечью чушь. Так и сказала – «чушь»! А я запомнила.
Поднялась с постели. Посмотрела на руки женщины. В одной руке она держала металлический жезл, который слабо мерцал, а в другой – белый платок.
Увидев сей предмет, я непроизвольно охнула и забралась с ногами на кровать. Испугал меня именно платок. Жезл (я надеялась, что опознала правильно) был магическим предметом, для меня не опасным.
– Не надо бояться, дитя!
Ох! Как мне не понравился ее вкрадчивый, тихий, как будто уговаривающий голос!
В открытую дверь вошли еще две монашки и, закрыв проход своими спинами, встали в нем. Я в ужасе прижалась спиной к стене. В отчаянной надежде найти спасение на стенах и потолке подняла глаза и увидела в самом верху решетку. Мне не показалось: как только я обратила свой взгляд на эту деталь в помещении, сразу заметила, что там кто-то стоит.
Вошедшая первой женщина, промедлив лишь мгновение, подошла ко мне и протянула руку:
– Спускайся! Лучше, если ты сама сбросишь одежду и дашь себя осмотреть.
– Что?!
Я подняла глаза к решетке на стене.
– Умная девочка, – проговорила женщина. – Снимай одежду и повернись спиной, если стесняешься.
– Чего вам надо от меня?
– Мне надо тебя осмотреть. Ты долго жила в городе орков. Скоро ты поедешь в родные края. Но сначала…
Монашка оглянулась на своих спутниц. Те одновременно качнули головами и приблизились к нам.
– Закройте дверь! И пускай уйдут люди, стоящие наверху! – мой голос задрожал.
Женщина обернулась. Лязгнул запор. Дверь закрыли. Я подняла глаза к решетке. Там произошло какое-то движение. Я не была уверена, что наблюдавшие за мной ушли. Посмотрела на монашку. Та обернулась к решетке и, мельком взглянув на нее, повернулась ко мне, проговорив:
– Остались только мы. Раздевайся.
Я не шелохнулась. Монахини продолжали стоять без движения, как статуи. Наконец, стоящая рядом со мной женщина проговорила:
– Тебе помочь?
Я опустила низко голову, слезла с кровати на холодный пол. Скинула сапоги, повернулась спиной и начала расстегивать крючки платья на груди. Лучше не спорить.
Расстегнула платье и ослабила шнуровку на талии. Стоя спиной к людям, почувствовала на своих плечах сухие старческие пальцы. Больше не обращаясь ко мне, женщина сама стянула с меня платье, затем потянула за руку и заставила переступить через него. Постелив на постель белоснежный платок, обратилась ко мне:
– Нужно снять сорочку.
Меня начало колотить. Зачем снимать сорочку? Зачем им это надо?! Я уже раздета! Под сорочкой только тело и осталось. Я вцепилась в тонкую ткань руками.
Оглянулась. Меня сверлила своими глазами вся троица. Я глубоко вздохнула и потянула через голову последнее, что было на мне надето.
Кровь прилила к лицу, а в ушах раздался звон, я на какое-то время немного оглохла. Не почувствовала даже, как меня взяли за руку и усадили на постель.
Белый платок оказался под моей задницей.
Монашки ушли. Напоследок стянули с кровати платок и сунули мне в руки мое платье. Вышли, и свет мигом погас. Снова лязгнул запор. Я в ступоре от произошедшего, просидела на постели еще какое-то время, прежде чем нашла в себе силы одеться.
Служащий очень нервничал. Напротив него сидел сильнейший маг Содружества трех королевств. Это оттиск печати был на полученном его службой запросе на розыск семьи Торгового представителя Вензоры. Синий Герцог – так обычно называли Его Светлость. Сам, лично, пожаловал.
Сначала запрос на поиск. Эту семью только вчера переместили. Потом эта девчонка нашлась! Письмо от ее родни. Прибытие монахинь. И вот – здесь сам Синий Герцог, устроивший всем разнос. За то, что семью переместили, не дождавшись его. За то, что встретили монахинь и дали им полюбоваться на девчонку. И часу не прошло, как он тут находится, а уже всем досталось! За самоуправство.
Сейчас вот сидит за столом и допрашивает и его, и вообще всех, кто близко подходил к девчонке. Куча народу перебывала в этой комнате. Монахини тоже были на допросе и подробно отвечали. Он слышал, как ворчала самая старая из них, но что конкретно – не понял. Вроде бы тоже на самоуправство жаловалась.
Служащий вздохнул… Подумал, что его допрашивают уже третий раз за последний час. Чего бы еще сказать? Решил на всякий случай повторить уже озвученное ранее:
– Мы были поставлены в известность о Вашем прибытии, Лорд. Так неожиданно… Ваш личный визит… Служба Внешних перемещений получила письменное согласие забрать детей и оформить опеку. Вот только девушка… – служащий замолчал, порылся в своих бумагах, сложенных на коленях и, достав мятый листок, продолжил, – девушка, старшая сестра… Имеются точные сведения о ее связи с орками, конкретно с Хано Орсано из рода Вишуа Однорогого. Она была допрошена. Но никаких сведений от нее получено не было.
Герцог, не поднимая головы, мрачно спросил:
– Почему?
Служащий мигом взмок. Этого вопроса он опасался больше всего. Ведь девчонка шла на контакт, ответила на вопросы, может и врала (но, скорее всего, не врала, а недоговаривала), но приветливо болтала… Сама рассказала про семью. Но это было до общения с монахинями. После них она замолчала. Совсем.
– Молчит, Ваша Светлость! Она – единственная из всех перемещенных лиц пыталась спрятаться. Но ее случайно опознала свенка из поселка лесорубов, в который ее привезли и где ранее проживала ее родня. И сейчас, спустя два дня, она по-прежнему молчит.
– Тут написаны ее показания. – Свеярд поднял лист бумаги. Служащий вздохнул, Лорд Свеярд продолжил, – она отвечала на ваши вопросы и весьма подробно. Когда это было?
– В первую беседу. Мы еще не знали, с каким именем ее связывать, Лорд Свеярд. Она сама назвалась и сказала, кто ее родня. Я проверил и нашел в бумагах запрос на поиск, от Вас, Ваша Светлость. – Служащий поднялся и низко поклонился. Остался стоять, чуть согнув спину.
– Это вы сообщили ее родственникам, что ее нашли?
– Да. Это был я, Ваша Светлость!
Синий Герцог мрачным взглядом в упор уставился на служащего.
В голове сразу защелкало, начало стремительно разгоняться сердце. Дерон Брайс вспотел повторно. Холодная струя липкого пота потекла по спине. Лорд читал его насквозь. Да, врать и выкручиваться бесполезно! Точнее, не бесполезно, а – смертельно опасно!
Синий Герцог посмотрел на него еще немного и продолжил:
– А потом Вы проявили инициативу и пустили к ней монахинь ордена святой Лиммарии. Кто их прислал в город, вы знаете?
Дерон Брайс мотнул согласно головой:
– Да, знаю. Это по просьбе Леди Соерс.
Свеярд встал и подошел к окну:
– Продолжайте, Дерон Брайс. После общения с монахинями она что-то рассказывала?
– Нет, Лорд.
– Где она?
– В соседней комнате. С ней ведет беседу мой подчиненный. Никаких специальных мер! Просто беседа, Лорд…
Свеярд не стал дослушивать, сделал нетерпеливый жест рукой. Все вышли из помещения.
Свеярд прочитал протоколы допроса, пообщался с двумя следователями, со всеми охранниками, что видели ее за эти два дня. Но саму ее он еще не видел. Решил сначала собрать всю информацию и немного прояснить для себя картину. Девчонка отлично знает, с кем связывают ее имя. Вопрос, почему она пряталась? Если она пряталась от людей, то с какой целью? Почему не вышла из толпы, когда была такая возможность, и с помощью магических усилителей громогласно объявляли, что свены с долей человечьей крови равной или больше одной четверти должны выйти. Всех, кто вышел, проверили и, если они не вызывали сомнений, отпустили по домам. Всех, кто этого хотел, уже давно переместили в безопасные места, подальше от войны…
Еще один вопрос. Почему, пока шло окружение, и потом двухдневное наступление на Юрмот, она не покинула город через портал и не перешла на сторону орочьих земель? Значит ли это, что все эти два года она насильно удерживалась в Юрмоте?
Свеярд посидел еще некоторое время, дочитал все протоколы.
Генс Обертер, был тут же, в комнате. Помощник прибыл двадцать минут назад посредством портального перехода, устроенного у реки Альм и сразу же поехал сюда. В Юрмоте даже не было здания городской тюрьмы. Захватившие город люди вынуждены были разместить свои службы в здании речного порта.
Свеярд предпочитал работать только со своими людьми. Всегда, если такая возможность предоставлялась. Его помощник сейчас дремал или делал вид, что спит. Но Свеярд знал, что все, что было сказано в комнате, его аналитик услышал и сейчас осмысливает.
Синий Герцог поднялся из-за стола и, подойдя к магу, сунул ему в руки бумаги допроса.
– Найди несоответствия! Потом доложишь!
– Хорошо, почитаю! – Генс Обертер открыл один глаз и мельком взглянул на физиономию своего начальника. Затем закрыл глаз и продолжил дремать. Бумаги остались лежать на коленях.
Лорд пошел в соседнее помещение. Возле двери маялись служащие в количестве трех человек и еще двое стражников. Ничего им не сказав и даже ни на кого не взглянув, Лорд открыл дверь и зашел в комнату.
В центре помещения на табурете сидела Леара. Повзрослевшая на два года. Свеярд перешел на магическое зрение и в первые секунды рассмотрел ее ауру – никаких изменений. Нежная лазурь, никаких посторонних включений. Никаких вкраплений красного, бурого или серого. Это могло говорить лишь об одном. Никакой связи с орком не было. Это подтвердили и монахини ордена святой Лиммарии. Дьявол! Проклятые святоши! И зачем их к ней пустили?!
Девушка подняла глаза и в следующий миг узнала вошедшего.
Вопрос со мной был решен. За меня уже решили мою дальнейшую судьбу. Осталось только дождаться тех, кому меня передадут. То, что свободно я из города уже не уйду, мне давно стало ясно. За два последних года меня многому научили. А вот несколько последних дней попросту открыли мне глаза на очень многое, о чем я раньше не думала и не подозревала.
Итак, монахини ордена ревнителей чистоты крови или Служба внешних перемещений? Этим вторым, да, впрочем, как и первым, зачем я-то нужна? Какой от меня прок?
Но теперь мне было все равно. Я хотела к людям и я к ним попала. Встреча с людьми меня разочаровала, и больше никаких желаний у меня не осталось.
Как оказалось, у меня больше нет родни. Нет семьи и нет дома.
Прошло всего шесть дней! Моя жизнь полностью изменилась!
Меня обвинили в связи с племенем орков. Не сразу, а лишь после того, как я назвала себя. Все вопросы следователей, этих служащих Службы внешних перемещений, были только об орках. Называли имя Хано. И так, и этак пытались меня разговорить. Но я молчала. После свидания с монахинями я не сказала ровным счетом ничего. Ни слова. Дознаватели за последние двое суток не узнали ничего нового.
Вечером второго допросного дня пришел этот неумерший и тоже начал меня расспрашивать. Об орках и Хано. Как я жила, с кем общалась. Я молчала. Рот совсем не открывала, в глаза не смотрела. Как потом оказалось – правильно.
Я чувствовала, что он копается в моей голове. Осторожно, тонко и почти незаметно. Но ощущения меня не обманывали. Я же жила с орками, а Ульриха и Хано оба были магами. Ульриха и вовсе обладала странной силой. В ее присутствии мне всегда становилось плохо.
Я старалась не думать даже о Хано. Получалось. Мне было и над чем другим подумать… Моя семья, тайна моего рождения и моя дальнейшая судьба, которая, в общем-то, мало меня интересовала. Как дальше жить я сейчас просто не представляла.
Лорд, не дождавшись от меня ни слова, ушел. А меня отвели в комнату.
Седьмые сутки, как я ушла от Хано. Я считала дни. Это единственное, что мне осталось.
Я остро сожалела об одном: мне не удалось встретиться с моими сестрами и братом. Их уже нет тут –переместили, теперь они в безопасности.
Моя семья… Дед ни разу при мне не обмолвился, что я им чужая. Как и мой отец, и моя мачеха. Узнать это от посторонних было вдвойне обидно.
Этот Лорд был магом, причем сильным магом. Иначе, как он смог выжить с такой серьезной травмой живота. Я помнила кровавый намокший камзол, его вид тоже говорил о многом.
Сидевшие со мной теперь уже вдвоем представители новой власти последние два дня бесцельно бились с моим упорным молчанием. Увидев мага, они очень напряглись, даже внешне. Вскочили со стульев и так и остались стоять, боясь даже дышать. Я усмехнулась. Похоже этот неумерший – большой начальник. Как вошел, сразу пахнуло магией. Ну, запах и что? На большее моя человеческая сущность была неспособна.
Вошедший представился. Лорд обратился ко мне вежливо и по имени. Я угрюмо молчала, взглянув на гостя лишь мельком. Отвернулась к стене. Разглядывание потеков воды и грязных разводов меня отвлекало от мрачных мыслей. Вошедший замолчал… Потом эти двое вышли, и мы остались с Лордом вдвоем. Лорд попробовал еще раз со мной побеседовать, но долго наш разговор не продлился. Скорее это был не разговор, а монолог неумершего.
Я молчала. Очень внимательный осмотр монашками меня попросту доконал. Я перестала надеяться, что от меня отстанут.
Лорд Свеярд. Какое имя! Я таких и не слыхивала!
Устав развлекать самого себя пересказом допроса, маг начал менять вопросы и зачитывать якобы сказанные мною слова – пытался врать, но на этот шантаж я только усмехнулась! Отвернулась к окну. Хочу на улицу! Там идет снег.
Память у меня была тренированная. Я все помнила и без подсказок и вранья. Еще бы! Два года обучаться у учителя (и, по совместительству, мучителя) в лице орчанки – это вам не женская гимназия-пансион. Это как армия. Причем – самые низы строевой службы (о которой мне также поведала орчанка). Откуда у нее такие сведения? Не знаю, от моей хозяйки можно было ожидать чего угодно, даже того, что она воевала и жила в казарме. Меня не жалели, а еще меня учили на совесть. А я старалась. Знаете, очень уж больно было пререкаться! Проще и безболезненнее было все выучить и ответить, как требовалось. Шкура целее.
И вот – передо мной Лорд Свеярд, Герцог Торийский, близкая родня нашего Саерса II, родной дядя короля Ольстеры, а еще – магистр какой-то магии. Про магию я пропустила мимо ушей. Точно знаю, что все равно все вспомню, когда захочу. Сейчас мне хотелось лишь одного, чтобы от меня отстали. Все.
Наконец, устав общаться с самим собой, Герцог, как его там, Торийский, передал мне письмо от моей родни.
Что меня расстроило в этот день больше всего? Умение прочитать письмо, пришедшее в Службу Внешних перемещений? Или же то, что у меня больше нет семьи?
Я просчитала послание:
Уважаемый Старший инспектор Службы внешних перемещений, Дерон Брайс!
От лица членов моей семьи хочу поблагодарить Вас лично и Вашу Службу внешних перемещений за сообщение, что мои внуки найдены. Благодарность нашей семьи лично Вам и Вашим сотрудникам не знает границ! К письму прилагается чек на предъявителя. Его Вам передаст наш поверенный. Он же заберет детей, как только будут закончены все формальности.
Также хочу сообщить Вам, что девица Леара Брамс не является нам родственницей. Мой покойный ныне сын был женат на ее матери, некой Анальде Коерс. Но ее дочь не была ему родной, хоть и рождена в браке. Сообщаю Вам, что в доме моего сына после похищения детей были найдены бумаги, в том числе и свидетельство о рождении девицы Леары Брамс. Копию свидетельства о рождении я прилагаю к этому письму. Подлинник остается в Магистрате г. Бремерс. В документах о ее рождении нет упоминания, кто является ее отцом. Вторая часть имени дана представителем Магистрата.
Безмерно благодарна Вам и Вашей Службе, Лидара Адамс Соерс.
Дата.
Итак, я не увидела сестер и брата. Их увезли, а мне показали это письмо и копию свидетельства о моем рождении. Действительно, в этой бумаге было указано только имя моей матери. И ни слова об отце. А еще я теперь знала, что и часть имени матери мне не оставили. Я – какая-то Брамс.
Допросов больше не было. Лорд Свеярд тоже отстал со своими разговорами, я надеялась, что навсегда. Мне от него ничего не нужно было. Я сидела в темной комнате, и сама пребывала в странном состоянии. Как будто жизнь подошла к концу, а что дальше – не известно. Все, о чем я мечтала, чем жила все эти годы, ушло от меня в далекие дали.
Ночью меня вообще увезли из местного аналога городской тюрьмы. Ничего, я почти не сомневалась, что люди построят скоро в Юрмоте новую большую тюрьму. Это свенам она была без надобности. А орки, я слышала, для таких целей использовали обычные ямы, вырытые в земле – дешево, надежно и, главное, очень показательно.
Меня перевезли в обычную гостиницу для постояльцев, приезжающих в Юрмот по реке Альм. Все рядом с портом и в черте города. Правда, из окон ничего не видно – заперты ставни.
Я, не раздеваясь, улеглась спать, свернулась калачиком и, укрывшись одеялом, уснула.
Прошла ночь, и утром с первыми же лучами солнца в комнату зашел Лорд Свеярд.
Не спится, – сделала я вывод.
– Здравствуй, Леара!
Я молчала.
– Я привез твои документы. Мы можем поговорить?
Я молчала.
– Я сожалею, что так вышло – семьи у тебя нет, и нет смысла цепляться за старые воспоминания. Идет война и находиться в городе для тебя небезопасно. Так как ты не идешь на контакт и не делаешь попыток даже заговорить… – Лорд Свеярд помолчал, – то я возьму на себя заботу о твоем устройстве. Ты не против?
Я молчала.
Лорд продолжил:
– Ты мне когда-то помогла. И я хочу теперь тебя отблагодарить. Скажи, чем бы ты хотела заниматься? Может, у тебя есть место, куда бы ты хотела поехать? Я отвезу тебя туда… Дело в том, что ты – несовершеннолетняя, и будешь таковой еще пять лет. Твои бывшие родственники предоставили сведения в Службу внешних перемещений, и не доверять этим сведениям у нас нет никаких оснований.
Я молчала.
Свеярд, ничего от меня не дождавшись, сам замолчал. Я сидела на постели и разглядывала свои руки. Больше заняться было нечем.
Лорд Свеярд осторожно колдовал, я это чувствовала, но говорить ему о том, что мне известно, чем он там занимается, я не собиралась. Похоже, ему что-то не удалось настроить, послышался осторожный вздох. Поделом тебе!
Лорд Свеярд продолжил болтать сам с собой:
– Понимаю, тебе сейчас трудно. Ты осталась одна. Но ведь жизнь не кончается. Давай поговорим, наконец. Я не буду больше тебя расспрашивать о том, как ты жила эти два года! Не хочешь говорить, не говори! Но ты должна меня выслушать, и может это и хорошо, что ты молчишь. Все время молчишь. Мне вот кажется, что ты многое знаешь и правильно делаешь, что не раскрываешь рта. Но твоя судьба… Это я, а не Служба Внешних перемещений, подал запрос на поиск тебя и твоих родных. Ваши родственники два года думали, что вас нет в живых. Не искали. Никого.
Я слушала. Лорд говорил и говорил:
– Потому что вы и то, что вы все, ну, почти все, остались живы – большая редкость, – продолжил он. – Обычно, да так было всегда – дети пропадают, и их не находят. А вы – все живы, и это вызвало много, очень много вопросов. Вот и тебя допрашивали не просто так.
Лорд Свеярд замолчал. Я даже глаз не поднимала. Свеярд, как его там, лорд и маг, устал видно, стоять напротив меня и подошел к окну. Окно моей комнаты было закрыто ставнями, которые и утром не открыли. Стерегут. Правильно. В окно я бы мигом прыгнула. Со второго этажа, плевое дело!
Стула в комнате не было. Сесть на кровать Лорд, по всей видимости, не решился или ему воспитание не позволяет? Да какая разница! Сейчас мне было все равно. Я осторожно наблюдала за ним из-под опущенных ресниц.
Лорд продолжил:
– Дети уже перемещены. С ними не оказалось тебя. И я приехал в эти места, чтобы попытаться найти тебя. И нашел… Я многое знаю. Конечно, не все, но кое-какая информация мне стала доступна. А ты молчишь. Все, сказанное тобой дознавателю, не выдерживает критики. Но я расспрашивать тебя больше не буду. Скажу только, что маленьким девочкам не место на войне, и тебя увезут из этих мест. Я уже отдал необходимые распоряжения.
Лорд Свеярд, так и не добившись от меня никакой реакции, продолжил:
– И еще, ты не можешь распоряжаться своей судьбой до совершеннолетия. Да, пять лет, я повторюсь! Я думал, что тебя заберут родственники, но этого не случилось. Поэтому я хочу услышать от тебя, куда бы ты хотела поехать?
Я молчала.
– Я выбрался из приграничья и сообщил в Службу внешних перемещений, в каком месте предгорья Реар-Бро видел вас. Но законным путем попасть в эти места было нельзя. И вот – война, и я здесь. Мой запрос на поиск был активен и дал результат, как только начались активные боевые действия. Вас нашли. Детей – первыми. Они все время были в поселке свенов. Их сторожили орки, и это наводит на определенные размышления и вопросы. И еще, хочу тебе сообщить, что была даже попытка их отбить. Потом орки неожиданно ушли в леса, оставив детей живыми. Что тоже странно. Тебе не кажется? Может им кто-то дал команду так поступить?
Я молчала.
Лорд Свеярд, теперь уже заметно, вздохнул. Потом отвел взгляд от моего лица и, уставившись в сторону двери, слышно усмехнулся:
– Леара! Кто тебя научил так держать паузу в разговоре? – Опять обернулся и, мне пришлось оторвать свой взгляд от собственных пальцев и посмотреть ему прямо в глаза. Заставил таки…
Я почувствовала такой накал силы, что все тело до пяток покрылось мурашками. Ну и что?! Я с некоторых пор не боюсь таких взглядов – глубоко, в самую душу! Я посмотрела ему прямо в глаза, как он и хотел. И увидела, что он удивился. А я спокойно отвела взгляд и снова уставилась на свои пальцы.
Не помогло. Лорду Свеярду не помогло. Он ничего не добился. Я сидела с ногами на кровати и даже не поменяла позы. Может, он что-то и заметил, не знаю. Я не маг, но долго общалась с магами, да и мои глаза мне не врали – Лорд Свеярд пытался меня разговорить, и мое упорное нежелание идти даже на малейший контакт его определенно озадачивало. И еще, я точно знала, что он уже решил мою судьбу, и этот разговор – только для отвода глаз. Чтобы разговорить меня, узнать что-то, еще ему неизвестное. Я же не знала, что именно он знает? А может ничего?! Только делает вид, что все ему известно. Ладно. Поэтому, я все правильно делаю, что молчу и не поддаюсь на хитрые уловки и дешевые трюки. Последнее слово останется за мной. И это слово – молчание.
Лорд Свеярд смотрел на меня еще какое-то время. Не говоря больше ни слова, не прощаясь, вышел из комнаты. Ключ в замке повернулся. Послышались шаги. Опять заперта!