Когда в триклинии покоев Калигулы появился юноша, представленный как Юний Силан, Макрон побледнел. Теперь он понял, каким образом очутилась в лупанаре Варус таинственная девушка, оказавшаяся невестой Гая Цезаря.
Ни у кого не возникло и тени подозрения при виде того, как Калигула не отходит ни на шаг от брата своей невесты. Макрон тоже старался держаться рядом, не упуская лже-Юния из виду. Ранее он не принимал участия в ночных вылазках и дебошах, поскольку многие могли его узнать. К тому же в пятьдесят лет такое веселье уже претило ему.
Когда толпа преследователей разлучила Юнию и Калигулу, именно он направил Гая в другую сторону, сказав, что девушка, спасаясь от погони, побежала по направлению к Палатину, видимо к себе домой. Все устремились за ней, а он – в казармы преторианцев. Собрав небольшой отряд, он сумел удачно вызволить Юнию из рук вигилов. А в голове у него созрел план.
Он ожидал, что Юния поверит, зная нрав Калигулы, что тот бросил ее в беде. Но Макрон не учел, что сердце ее обмануть не удастся. Когда она попыталась сбежать, он легко оглушил ее ударом рукояти меча и, спеленав, как куклу, своим плащом, поскакал к себе во дворец.
Удивленные рабы помогли ему перенести бесчувственное тело девушки в дальние покои. Там он, отослав всех, задернул тяжелую занавесь и принялся разворачивать плащ. Юния еле дышала, едва не задохнувшись в грубой ткани.
– Как ты прекрасна! – шептал Макрон, потихоньку развязывая шнурки и снимая тяжелую кирасу. – Как нежна твоя кожа и сладки уста.
Не владея собой, он рванул красную ткань туники, скрывающую округлую грудь, и впился страстным поцелуем в полуоткрытые губы. Юния застонала.
– Гай, – шепнула она, не открывая глаз, – ты все-таки нашел меня, любимый.
– Не зови этого изменника, он не думает больше о тебе. – Грубые руки Макрона гладили ее грудь. – Теперь ты будешь со мной.
Юния вскочила в испуге.
– Оставь меня в покое, старик! – крикнула она. – Ты зашел слишком далеко, Гай не простит тебе этого!
Она едва сдержала крик боли, и только тут Невий заметил на ее белой коже синяки.
– Бедная моя, эти плебеи сделали тебе больно. Но я не мог спасти тебя раньше, прости меня. Я пришлю лучших лекарей!
– Не надо мне ничего, я приказываю, Невий Макрон, отвезти меня к Калигуле, – Юния шипела, как змея. Стесняясь своей наготы, она выставила вперед длинные ногти. – Не вздумай подойти ко мне, старый развратник, я выцарапаю тебе глаза!
– Смирись, Юния Клавдилла, но ты станешь моей женой, а не этого рыжего недомерка. Ты узнаешь настоящего мужчину, а не какого-то сопляка, что, выпрашивая подачки, пресмыкается перед Тиберием. Я – власть, я – сила! За мной стоят преторианцы – стоит мне пожелать, и они провозгласят императором меня, а не выскочку Гая. Покорись мне, и я положу мир к твоим ногам.
– Что мне твой мир, если нам с Сапожком принадлежит небо. – Безумный взгляд Юнии испугал Макрона. – Пойми, Невий, нас связывает меж собой нечто большее, чем просто земная любовь. С самого рождения боги предназначили нас друг другу, а кто встанет меж нами, тому смерть.
– Я дам тебе время для раздумий, пока разведусь с Эннией. У тебя будет два пути: ответишь ты согласием с приставленным к спине кинжалом или же сделаешь это добровольно. До этих пор ты останешься здесь. Мои рабы не выпустят тебя из этой кубикулы, так что не пытайся сбежать, если не хочешь оказаться в яме, где хранят вино.
И Макрон вышел. Вслед ему донесся крик Юнии:
– Это твоя самая большая ошибка!
В перистиле его нагнал управляющий.
– Господин, номенклатор доложил о приходе Гая Цезаря, – сказал он.
Макрон вздрогнул. Неужели его план рухнул?
– Немедленно разбуди госпожу Эннию, пусть встретит его.
– Но, господин, лучше бы вам самому встретиться с ним. Кажется, у Гая Цезаря помутился рассудок. С ним еще несколько офицеров.
Макрон вышел в атриум и увидел всю компанию. Красные туники легионеров были порваны, кирасы покрыты копотью.
– Что ж ты бросил нас, Невий? – спросил Калигула, трогая свежую ссадину на щеке. – Увлекся спасением моей невесты? Мы подожгли, вернувшись, весь этот поганый викус, разгоняя ночную тьму. Но так и не нашли мою Юнию. От твоих преторианцев узнали, что ты забрал поджигателя у вигилов. Ты ведь догадался, что это девушка, не так ли?
– Брось, Гай, с ней все в порядке. Эти грубые плебеи наставили ей синяков, она напугана до смерти. Ты бросил ее одну среди толпы, а я спас от кошмара. – Макрон прятал глаза от испытующего взора Калигулы.
– Не думаю, что Юнию так легко напугать. Где она? Я хочу ее видеть!
– Пойдем.
Пока Макрон вел Калигулу через длинный коридор из атриума в дальние покои за ойкосом, гнев душил его. Он едва сдерживался, помня о свидетелях, чтобы своими мощными ручищами не свернуть тонкую шею этого самоуверенного наглого юнца. Зависть когтистой рукой сжимала сердце. Почему такому мерзавцу, как Калигула, принадлежит любовь самой прекрасной женщины на земле, ведь он недостоин и мизинца ее маленькой ножки. Невий, ослепленный коварным Амуром, не мог понять, что душа ее так же черна, как бездна Тартара.
Юния радостно бросилась к Гаю. Он гладил ее, крепко сжав в объятиях, целовал прекрасные глаза, шепча слова любви. Невий уловил, как ее темный глазок, заметивший его в стороне, сузился от ненависти. Что ж, посмотрим, кто кого, коварная сирена! Макрон и не сомневался, что сумеет добиться своего, даже ценой смерти ее любимого Калигулы.
– Ах, Гай, ты невредим? Проклятые плебеи едва не растерзали меня, ночные вигилы хотели отвести в тюрьму, но твой великодушный друг пришел мне на выручку. Я жизнью обязана ему!
Макрон подумал, что ослышался.
– Юния, любимая! Мы сожгли этот вонючий викус дотла, я думал, что больше не увижу тебя. Ты бы видела зарево! Людишки бегали, вопя от ужаса, глядя, как горят их жалкие дома. Аппелес и Мнестер, подобно богам смерти, носились с факелами и кидали их в окна. А я разыскивал тебя. Но лишь встретив преторианцев, мы узнали, что ты у Невия. Я подумал, что он похитил тебя.
Макрон с удивлением вслушивался в голос Калигулы. Еще никогда, мог он поклясться, и никто не видел такой любви и заботы от бездушного наследника.
Гай Цезарь взял с кровати плащ, закутал Юнию, легко, без малейшего усилия, поднял на руки и понес к выходу. Макрон смотрел им вслед, осознавая, что его искусный план рухнул из-за небольшого просчета. Наблюдая, как бережно и осторожно Калигула несет свою драгоценную ношу, Невий наконец понял, в чем он ошибся. Первый в империи распутник и негодяй искренне и верно любил свою невесту и никогда, ни за что не оставил бы ее на темной улице в руках разъяренных плебеев, как показалось тогда Макрону.
Префект в ярости схватил грязную тунику девушки, хотел разорвать, но вдруг завыл, как раненый зверь, и повалился на кровать, прижимая к себе красные лохмотья.