В итоге я теперь сидела в какой-то нише под потолком. Верила ли я странному призраку, что мой будущий муженек на меня зол? Вполне. Дети могли про меня сказать не только все что думали, но и все что додумали и навоображали, а это, поверьте, немало – нельзя недооценивать детскую фантазию.
Считала ли я, что мне нужно прятаться? Поначалу, сознаюсь, я отнеслась к этому весьма скептически. Брайон адекватные, дети пакостливые, но не переходят грань, да даже мантикора вполне себе приличная и дружелюбная – ядовитым хвостом ведь в меня не потыкала. Но слушать призрака – это одно, а слышать грохот, звон чего-то бьющегося и, кажется, даже громкую ругань – это совершенно иное!
Поэтому в момент, когда эти громкие звуки стали приближаться в сторону моей спальни, я поняла, что призрак посоветовал спрятаться не зря, ой не зря. Взяла короткую куртку, нацепила на себя, схватила призрака и скомандовала:
– Показывай, где прятаться. А дети?..
Нет разницы, какие они там по характеру, владеют ли магией и мантикорой, но дети есть дети. И оставлять их на произвол судьбы, то есть, на злого-презлого дядюшку, я немного опасалась.
– А что с ними? Прекрасно спят, радуются жизни. Дитрих очень заботиться о своих племянниках, уже давно наложил звуконепроницаемый барьер на их комнату, чтобы не проснулись.
А вот о будущей жене и матери племеянников, видимо, не очень. Совсем недалеко от моей комнаты что-то рухнуло с громким треском (картина с Франсуа-Доминик, кстати, падала куда тише и изящнее), и я решила не тянуть. Есть весьма неплохой шанс, что я выставлю себя полнейшей идиоткой перед будущим мужем (или все-таки работодателем). Но лучше быть целой и здоровой паникующей дурой, чем умной и спокойной пострадавшей.
Так что теперь я, по рекомендации Каллисто, поднялась на третий этаж, прошлась через какой-то лабиринт, прежде чем попала в нишу. Призрак просто отодвинул одну из картин и жестом предложил мне пройти:
– Тут давным-давно стояла статуя, – шепотом сказал призрак. – Очень неприметное место, на самом деле. Снизу большой выступ, поэтому вас не видно, зато вы можете увидеть все, что происходит этажом ниже.
Ага, считайте, что не ниша, а сквозная дыра в стенке, из которой прекрасно просматривается часть второго этажа, в том числе и лестница на третий. Отличный стратегический объект. Жаль, что пыльный, словно тут несколько веков не убирали. И небольшой – вдвоем не влезть. Признаюсь, я бы предпочла временно переждать в одной из комнат – их тут столько, что пока Дитрих каждую бы обыскал, то успел бы успокоиться, снова попсиховать и снова успокоиться. Но Каллисто почему-то настойчиво подталкивал меня сюда, так что я решила, что ему виднее.
Я осторожно присела прямо на пол ниши, поджав ноги – вытянуть их было некуда. И стала прислушиваться: кажется, Дитрих прекратил что-то ломать и крушить. От этого стало чуть легче: хоть Каллисто и убедил меня, что с детьми ничего не случится, но от разозленного мужчины, кажется, бьющего огромные вазы в холле, многого в плане адекватности ждать не стоило.
И тут я услышала чужие шаги. И нет бы мне тихо посидеть и подождать, я ж решила хоть краем глаза глянуть на этого Дитриха. Максимально тихо я приподнялась, на коленках приблизилась к краю ниши и посмотрела вниз: лунный свет, льющийся из окон на втором этаже, позволил заметить высокий рост, мощную фигуру и серебристые длинные волосы. Чтобы увидеть лицо, мужчине нужно было приподнять голову или же мне изменить угол обзора. Я еще немного подползла к краю, почти и…
И поняла, что бетонный выступ, кажется, пошел трещинами под моими руками. Вниз с грохотом рухнул камень, от чего Дитрих тут вскинул голову, а я… я, кажется, падала!
За пару секунд падения я успела приготовиться ко всему! Ну, не к смерти – трудно убиться, падая с третьего на второй этаж, но к страданиям и боли уж точно.
Но никакой боли не было, потому что рухнула я на что-то… нельзя сказать, что совсем уж мягкое, но и не на твердый каменный пол. Я вскинула голову, чтобы рассмотреть своего нежданного (и как только успел преодолеть все расстояние за секунды?) спасителя и замерла. Да-а-а, Брайон не соврал: Дитрих без капли преувеличения был великолепен и хорош собой. Неудивительно, что он весьма популярен у дам. Хотя стоит уточнить, что у местных дам, которые привыкли к горящим глазам!
Лично меня ни светящиеся глубоким синим цветом глаза, ни крылья за спиной мужчины никоим образом не привлекали. У меня стандартные вкусы, если бы можно было выбирать, то я бы однозначно проголосовала за все человеческое и немагическое.
– Демон, – с ужасом сказала я, рассмотрев огромные кожистые крылья за спиной будущего мужа.
– Вообще-то, дракон, – поправил меня мужчина. – У демонов крылья меньше и тоньше, потому что они исключительно для усиления магии, а не полета.
Последнее мой спаситель заявил с таким видом, словно для меня действительно огромная разница, кто передо мной – демон или дракон, черт подери! Не человек – и этим все сказано. Никакой дискриминации, разумеется, исключительно естественный и разумный страх перед неизведанным.
– Дитрих?.. – начала я и поняла, что от всего случившегося напрочь забыла полное имя, хотя Брайон повторял его не единожды.
– Верно, – спокойно ответил мужчина и улыбнулся. – А вы…
– Ваша будущая жена, – представилась я, а после сочла разумным добавить: – Наверное.
– Почему наверное? – удивился Дитрих, даже не подумав отпустить меня.
Ну, грани дозволенного он не переходил, так что пусть держит на руках, если ему так хочется. Еще минут десять – и меня даже его глаза перестанут пугать. А через пару часов, возможно, и крылья. В конце концов, привыкла же я как-то к мантикоре? А она поопаснее выглядит. С моего потенциального мужа хотя бы яд не капает – и на том спасибо.
– М-м-м, не уверена, что с моей стороны будет вежливым указать вам на один незначительный факт, – улыбнулась я. – Не хочу выглядеть в ваших глазах плохо.
– Поздно, – фыркнул Дитрих. – Уже слишком поздно.
– О чем вы? – тихо спросила я, борясь с дурным предчувствием.
– Я? Разумеется, о моих прекрасных племянниках, которые рассказали мне о вас столько, что сейчас я до глубины души удивлен, почему у вас не четыре глаза, десять рук и зубы… – Дитрих замолчал, глядя на меня лукаво, а после спросил: – А покажите зубы, действительно обычные или острые, как у виверны?
Надо мной немного посмеивались, частично издевались, но никакого неприятия не было, скорее, стало смешно. Я почему-то была уверена, что Дитрих из тех родителей (или дядюшек?), которые смотрят на поведение племянников сквозь огромные розовые очки. Но, кажется, Дитрих лучше других знал своих племянников, иначе бы реагировал совершенно иначе. Так почему же сам вплотную не занимался их воспитанием?
Я послушно улыбнулась, демонстрируя свои вполне человеческие зубы.
– Что, так просто? И даже уговаривать не придется?
– Предпочитаю все вопросы и недоразумения решать по мере их возникновения, Дитрих, – ответила я, окончательно расслабляясь.
Не знаю, с чего призрак решил, что Дитрих зол, ведь так быстро успокоиться и подавить гнев попросту невозможно. И не просто спокоен, но и на удивление общителен и обходителен.
– Да? Тогда не расскажете, к чему было ваше «наверное»?
– К тому, что имя вашей будущей жены вы бы точно знали, а вот мое, боюсь, нет, – ответила я.
Ага, растерялся! Разумеется, я это не с бухты барахты это ляпнула. Вчера от скуки читала книгу по этикету, не могу сказать, что развлекла себя, но зато узнала что-то новенькое. Полезным не сочла, а зря – вон как пригодилось. В этом королевстве было одно простое правило: если вы к кому-то обращались по имени, то он должен был тоже назвать ваше имя, когда отвечал. Не скажешь – тебя сочтут ужаснейшим грубияном! Это крепко вбивали не только в аристократов, но даже в простолюдинов.
Вот только Дитрих почему-то не называл, хотя я дважды обратилась к нему по имени. А так как Брайон говорил, что мой будущий муженек прошел полное обучение по этикету, то вывод напрашивался один – мое имя не помнили.
И, судя по выражению лица Дитриха, я попала в точку.
– Из-за внезапного прибытия я немного не успел подготовиться и перечитать контракт, – сказал Дитрих. – Как-то не рассчитывал, что буду ловить свою будущую жену, падающую с ниши третьего этажа прямо вниз. Кстати, а что вы там делали?
Стрелки переводит? Я тоже так умею. Вот только спорить с Дитрихом, находясь в его руках в самом прямом смысле слова, было весьма неудобно.
– Долгий рассказ. Хотела бы узнать, как же вы так… даже имя невесты не запомнили, – хмыкнула я, а после добавила: – Может отпустите?
– Долгий рассказ, – не остался в долгу Дитрих. – Может отпущу. А может и нет. Потерпите пару минут, я заканчиваю изучать поместье. Тут, конечно, потрясающая защита, но я точно почувствовал небольшое магическое колебание перед тем, как ниша разрушилась. Сейчас проверяю.
– А поставить меня и проверить?..
– Означает рисковать. Безопаснее, чем на моих руках, нигде не будет, – заверил меня Дитрих, а я едва не рассмеялась – как можно с таким равнодушным лицом бросать подобные романтические фразы?
Не прошло и минуты, как светящиеся глаза Дитриха стали совершенно обычными человеческими, а меня осторожно поставили на пол, и я наконец смогла полностью осмотреть своего будущего мужа.
Хорош, чертовски хорош! А как глаза нормальными стали, крылья убрал, так я вообще порадовалась. Правда, немного смущали странные доспехи – не такие как у рыцарей в Средневековье, а легкие даже на вид, с гравировкой и камнями. Хотелось даже потрогать – действительно ли такая красота может от чего-то защитить? Или это какая-то бутафория? Впрочем, я же в магическом мире, а не обычном.
– Не ушиблись нигде? – вежливо поинтересовался Дитрих, на что я тут же мотнула отрицательно головой.
Не считая легкого испуга то ли от падения, то ли от знакомства с драконьими крыльями Дитриха, я никоим образом не пострадала.
– Все в порядке, – заверила я.
– Тогда предлагаю пройти на кухню, я перекушу, а вы зададите мне вопросы, вижу, вас многое интересует. А я так торопился, что даже не успел сменить боевой доспех на костюм аристократа.
– И прочитать мое имя в контракте, – добавила я, едва заметно усмехнувшись.
Нет, меня такое не обижало: с самого начала было понятно, что Дитрих ищет не жену и любовницу, а воспитательницу для племянников. Да и мы друг другу чужие люди, было бы странно только лишь из-за контракта нафантазировать что-то глупое и романтичное, а потом обидеться. Будет как в том анекдоте: сама придумала – сама обиделась. Просто видеть, как тень смущения и, пожалуй, легкой вины пробегает по мужественному лицу, было приятно. Что-то мне подсказывало, что такие эмоции у мужчины проявляются редко.
– Верно, но я не ожидал встретить вас… – Дитрих замолчал, вокруг его руки появились голубовато-фиолетовые разводы, а после появился свиток, который сам в воздухе развернулся. – Госпожа Кира, да? Не ожидал вас встретить ночью, так что простите мне мое грубейшее поведение. Повторюсь. После того, что мне сообщили дети, я не мог терять ни минуты. Еще раз приглашаю вас в столовую, где мы сможем задать друг другу вопросы и узнать все необходимое. Разговаривать в таком бардаке немного… неудобно.
Я удивленно огляделась и поняла: и впрямь бардак. Падал одна небольшая ниша, а по всему коридору разбросана столько камней, будто пара стен рухнула! Так что предложение Дитриха пришлось к месту. Да и любопытство меня сжигало.
Если Дитрих знал, какие у него племянники, если понимал, что слова про несколько глаз и острые зубы – не более, чем детские фантазии, то как же эти мелкие негодники смогли убедить его так быстро приехать? Чего такого они сказали, что Дитрих не успел ни доспехи сменить, ни даже мое имя прочитать?!
Вместо того, чтобы объяснить, как я оказалась в нише на этаже, на котором не только никто не живет, но и, подозреваю, не бродит, сдать с потрохами паникера Каллисто, уточнить, действительно ли злился Дитрих, разузнать, что спросили дети, да и вообще понять суть нашего контракта, я готовила еду в зоне для поваров, а Дитрих сидел за обычным столом и внимательно наблюдал. Нет, никакого желания впечатлять своей готовкой или демонстрировать умения из трех ингредиентов сделать не только съедобное, но и вкусное, у меня не было.
Только… только не могла я равнодушно смотреть на то, как Дитрих всухомятку ест хлеб с куском вяленого мяса. При этом вид у него был такой… Словно его резину жевать заставили. Повара ночью не работали, а хранилище с едой закрывали на три замка, ведь Франсуа-Доминик Четвертая, как рассказал мне Дитрих, обожала лакомиться всем, что найдет. Мантикора (не без участия сердобольного Соломона) взламывала кладовую, где хранилась еда под заклинанием стазиса, и бессовестно переедала. Мало того, что так Франсуа за четыре месяца отсутствия Дитриха (и, следовательно, какого-либо серьезного присмотра) заработала ожирение, так еще и аллергия стала мучить! Сейчас она вылечилась, но от привычки воровать еду ее это не отучило. Поэтому повара закрывали на ночь хранилище с готовой едой и другими продуктами, которыми можно быстро перекусить.
– Ключи от хранилища обычно находятся у поваров и кого-то из взрослых, потому что всегда есть шанс, что Франсуа-Доминик состроит глазки детям, а те поведутся и… Вот сейчас ключ у Брайона, который неизвестно где бродит, а потому ничего передать мне не успел.
Пока Дитрих рассказывал мне грустную историю похудения Франсуа-Доминик Четвертой и вытаскивал вяленое мясо и ржаной хлеб, которые та терпеть не могла, я пыталась представить мантикору с ожирением. Никогда не жаловалась на фантазию, но тут она прям спасовала…
В итоге я не выдержала, заглянула следом за Дитрихом в шкаф, где хранились ингредиенты для готовки, и обнаружила там все, что душа пожелает: от яиц до сырого мяса (которое мантикора тоже не ела, она же не какая-то там дикая!).
Посмотрела на полный шкаф, на посуду и инструменты для готовки (интуитивно понятные в освоении, в любом случае), посмотрела на Дитриха, который стоя ел кусок вяленого мяса, и сдалась. Ну не могла я не проявить хоть капельку сочувствия к голодному человеку, не могла! Убедив себя, что это я не такая уж и добрая, а вполне себе меркантильная (ну, вдруг завтрак для богатого работодателя станет существенным аргументом для выплат сверх контракта?), я продолжила делать омлет.
– Вы всегда такой голодный? – спросила я, когда Дитрих третий раз спросил, не готово ли.
– Нет, конечно, обычно только по праздникам.
– И что за праздник сегодня? Возвращение к племянникам? – поинтересовалась я, перекладывая омлет в с мясом и овощами со сковороды в чистую тарелку.
– Нет, что вы. Встреча с племянниками – это всегда безбрежная радость и несравненное счастье! А праздник – это невеста, которую не нужно от них спасать, – хмыкнул Дитрих, принимаясь за еду.
Я подхватила простой табурет и уселась напротив. Да, комната для слуг сильно отличалась от роскошной столовой. Нет, все было чисто и даже не бедно, только слишком уж просто. Меня это ничуть не смущало: кухня в доме моих родителей была раз в пять меньше. Дитриха тоже: ел он спокойно и размеренно, не обращая на обстановку никакого внимания. И меня, кстати, совершенно не раздражало, как он ест, хотя обычно было наоборот. Мама как-то говорила, что это признак симпатии, возникающий на подсознании.
– А как же падение с ниши? Все-таки спасли, – заметила я.
– Но не от детей, – возразил Дитрих. – Вы с ними уже больше суток, до сих пор не бросаетесь мне в ноги с просьбой разорвать контракт, и даже не начали наш с разговор с жалоб. Воистину праздник. Не зря я так торопился.
– А торопились-то чего? Ну, не считая желания взглянуть на острозубую и многоглазую будущую жену…
– Которая напугала мантикору.
– Что?!
– По словам Амелии, Франсуа-Доминик испугалась вас настолько, что детям пришлось лечить ее от заикания.
– Какая я… поразительная женщина, однако, – выдохнула я, не сдержав смешка. – Потрясающий талант.
– Ну что вы! – воскликнул Дитрих. – Это лишь сотая часть таланта, о котором меня уведомили дети. Не хотите услышать, что рассказали Эва с Алексом?
Разумеется, я хотела. Даже не так. Жаждала! И не зря. Если то, что я напугала мантикору, которая в несколько раз меня больше и с хвоста которой капает яд, прожигая пол, является лишь сотой частью, то что представляют собой девяносто девять моих оставшихся талантов?!
– Очень хочу, – сказала я.
– Вам перечислять все, что дети мне рассказали про вас за пару часов, или остановимся на самом интересном и запоминающемся?
Я хотела выбрать первый вариант, но поняла, что стоит немного пожалеть Дитриха, который только-только с работы явился.
– Можно сейчас второе, а потом первое? – я нашла идеальный баланс.
– Совершенно не вопрос! – ухмыльнулся Дитрих. – По словам Алекса, вы так напугали бедолагу Брайона одной лишь своей магической аурой так, что тот окончательно потерял разум от страха.
– Но у меня нет никакой магической ауры, – фыркнула я.
– Вот-вот, я тоже об этом сказал Алексу, но он округлил глаза и заявил, что вы страшнее магов и чудищ, раз способный напугать Брайона до такой степени даже без магии. Брайон, хоть и выглядит мягким и уступчивым, отнюдь не трепетная лань. Он же постоянно с моими воинами и магами общается, да и опыт взаимодействия с… бывшими потенциальными женами нельзя списывать со счетов. Ведьма, не меньше.
– Та, которая из сказок?
– Нет, та, которая в учебниках магии признана чудовищем высшего ранга. Она способна маскироваться под человека, плести интриги, разрушая целые государства. Для ее уничтожения обычно собирают рейд из магов и воинов высшего класса, – сказал Дитрих, ласково улыбнувшись. – Но я точно могу сказать, что вы не ведьма.
– Потому что я приятный и хороший человек? – улыбнулась я.
– Потому что я проверил вас специальным амулетом, когда вы упали в мои руки, – невозмутимо заявил Дитрих, но я-то видела, как он щурил глаза и сжимал губы, чтобы не рассмеяться. Шутник! – На всякий случай. Алекс так слезно рассказывал, как Брайон сошел с ума, трепеща перед вашим могуществом. Даже бессовестно отправил в жертву Франсуа-Доминик, которую любит до глубины души. Последнее, кстати, не совсем правда – Франсуа когда-то украла подарок девушки Брайона, из-за чего его пассия смертельно обиделась на него, а Брайон от безысходности – на мантикору. И с тех пор они не то что враждуют, но отношения не самые дружеские.
– Как можно обижаться на Франсуа-Доминик? – пробормотала я.
– Да, тоже не понимаю. Она очаровательна и неподражаема.
У нее с хвоста капает яд, в пасти прекрасно поместится голова Брайона, а лапа способна отправить в полет и более крупного человека! Хотя бы по этим причинам я на мантикору точно никогда не обиделась бы.
– А что было дальше? Кого я еще напугала? Со слугами почти не виделась, детишки… сами кого угодно напугают.
– Кстати, вы не замечали, что кое-кого не хватает? Брайон же рассказывал вам про Соломона?
– Того самого, который ненавидит коррупционеров?
– По большей части. Но, в принципе, Соломон не любит всех преступников и не самых порядочных людей без исключения. И свое «не любит» он демонстрирует очень явно. Разумеется, будь он обычным умным котом, все бы закончилось плачевно, но Соломон – маг.
– Кот-маг? – я округлила глаза – это что-то новенькое. Не то что я многое знала о магии или этом мире, но такая вещь для меня была чрезмерно странной.
– Исключение даже для нашего мира. Так вот, он в одиночку способен справиться не с самым слабым преступником. И Эва…
– Дайте угадаю! – радостно воскликнула я. – Я напугала Соломона – могущественного кота-мага, который ловит преступников самостоятельно, верно?
– Неа, – лукаво улыбнулся Дитрих. – Точнее, не вы. Ваш внешний вид. И не напугал, а поверг в ужас. Эва сказала, что как только Соломон вас увидел, то едва не упал в обморок. А потом ходил по дому, вздрагивая – опасался увидеть вас. А еще ему всю следующую ночь снились кошмары, потому Соломон от горя попробовал заедать их эрским мясом. Тем, которое обменивается на чистое золото эквивалентно весу. Но оно, увы, не помогло. Или запасы маленькие были? Тут никто не уточнял… И в итоге Соломон решил уйти поправить ментальное здоровье. Окрепнуть морально после увиденного. На самом дорогом курорте в этом мире.
Дитрих рассказывал все это, немного посмеиваясь. Прекрасно понимал, что кто-то врал и преувеличивал, но с истинно мужской терпимостью относился к происходящему. Это… импонировала. Каллисто и впрямь паникер – как такой человек мог злиться? Но об этом я спрошу у призрака попозже, сейчас меня интересовала другое.
– Вы же понимаете, что все это если не вранье, то невероятное преувеличение? – осторожно уточнила я.
– Разумеется, – кивнул Дитрих.
– Тогда почему вы так торопились обратно?