“В положенное время я жду тебя на семейном ужине, в нашей столовой”.
Знать бы еще, какое время у них, куда положено. И где эта их столовая. Я ж не местная.
– Пумиш, во сколько тут принято ужинать? – спросила я, вспомнив о фамильяре. Уж это ему должно быть известно!
– Не имею представления, – фыркнул котик, – я же простая животинка. Откуда мне во времени ориентироваться? Когда-то там вечером, когда первое из светил начинает катиться к закату. С последним лучом второго все идут ко сну.
– Пумиш, от тебя хоть какая-то польза бывает? – не утерпела я.
– Обижаешь! – мявкнул крылатый-полосатый. – Я твой магический помощник и покровитель дара.
– Пока у меня этот дар только радиопомехи в голове создает, – проворчала я.
– Чего-чего? – не понял Пумиш.
– Это из моего мира словечко, – опомнилась я.
– Ты вот это вот отставь, это вот не надо, – забеспокоился волшебный зверь, – я фамильяр, потому о попаданках знаю. А вот не такие раскрепощенные разумом, как я пекторианцы могут принять тебя за дух Нижнего мира, который занял тело Луизы. И начнут изгонять.
– Экзорциста позовут? – испугалась я.
– Ну вот, ты опять словечками непонятными ругаешься, – фамильяр расстроился. Я видела, что он и правда хочет мне помочь, и смягчилась. Погладила его, так что зверек замурчал.
– Спасибо, Пумиш. Ты единственный, кому я в этом мире могу довериться.
В дверь настойчиво постучали.
– Леди Луиза! – услышала я голос Бегонии. – Господин лорд уже ожидает вас в семейной столовой. Извольте быть.внизу!
– Простите, я замечталась! – выпалила это, одновременно открывая дверь.
Бегония от неожиданности чуть не упала в мои объятия. С трудом удержав равновесие, она уставилась на меня расширившимися от ужаса глазами.
– Леди, вы ведь совсем не готовы к ужину! А лорд приличный камзол надел, и даже велел вынести бутыль старейшего благородного вина из древних погребов Ренли.
– Если оно такое уж древнее, лучше я пропущу тост, – пробормотала я.
Бросив на себя взгляд в зеркало и лишний раз оценив молодость и привлекательность нынешнего тела, я сосредоточилась на одеянии. Платье как платье. Обычное, в средневековом стиле, как всё тут. Может, для ужина рюшечек маловато, или цвет слишком маркий? Вдруг я на него баранью ногу уроню, или чем там еще потчуют знатных аристократок?
– Так, давайте попробуем что-нибудь предпринять! – Бегония отодвинула меня и прошла в мои покои. – Переодеть вас полностью мы вряд ли успеем. Но накиньте хотя бы это манто из белого остернского горностая.
– Манто? В столовую? Мне же жарко будет! – не поверила я в серьезность ее предложения.
– Зато это изысканно и скроет ваше неуместно домашнее платье.
– Бегония, мы ужинаем дома, в кругу семьи! Я хочу быть ближе к лорду и не стану притворяться, будто на улице дилижанс жду в мороз! И вообще, вдруг я суп пролью, ни одна прачечная пятно не выведет!
Экие странные у них тут обычаи. Наряжаться, чтобы поесть.
Бегония вздохнула, но просто так не отступилась, пока не накинула мне на плечи какой-то узорчатый платок. А потом завязала его концы чуть ли не цветочком.
Горничная собиралась удалиться, оглядев меня с видимым разочарованием. Но я попросила, чтобы она меня проводила в столовую.
– Голова немного кружится, перенервничала в суде. Боюсь снова с лестницы свалиться.
Бегония кивнула и выполнила мое пожелание.
Что обычно нормальный человек представляет себе при слове “столовая”? Прилавок с добродушной пышнотелой буфетчицей, раздаточные с блюдами в огромных кастрюлях, а рядом восточного вида мужчины и женщины с большими половниками спрашивают, что на первое, что на второе. Берешь поднос и отправляешься составлять себе свой питательный комплект. Главное, сразу найти, где столовые приборы лежат. И желательно, чтоб все в наличии и не пришлось рассольник вилкой хлебать.
Если подходить с позиции общепита, столовая в замке Ренли – это, скорее, ресторан. Пафосный. Где-нибудь в Эрмитаже. Потому что на стенах висели картины в одинаковых бронзовых рамах. Натюрморты и пейзажи, главным образом.
Высокий потолок поддерживали бесконечные, будто в небеса убегающие, колонны. Там и сям расставлены скульптурные композиции, изображавшие сцены приема пищи.
Столов было три, разного размера. Один совсем большой, видимо, для приема гостей, второй – среднего, и третий совсем маленький.
Накрыт был средний. Лорд Ренли явно не хотел оставаться со мной за столиком, кричащем об интиме и романтике. Поэтому ждал меня там, где еще человек шесть могли бы поместиться.
Бен и правда выглядел торжественно и очень соответствовал окружавшей нас обстановке роскоши и великолепия.
– Я уже заждался тебя, Луиза, – сказал он, улыбнувшись одними лишь губами. Глаза его метали стрелы. Рука сжимала салфетку, комкая ее так что, она казалась снежком.
– Прошу извинить, замешкалась, – кротко ответила я, присев в реверансе. Бегония с удивлением на меня посмотрела, а затем кивнула и ушла восвояси.
– Сегодня у нас морское меню, – объявил подошедший к нашему столу мужчина в белом длинном сюртуке. Его головной убор напоминал привычный мне поварской колпак, но все же не в точности повторял эту земную деталь туалета, поскольку его форма тяготела к треугольной, а не цилиндрической.
– Замечательно, Фабилер, – на этот раз улыбка Бена, обращенная к шеф-повару, была теплой и искренней. Я ощутила легкий укол зависти и ревности.
– Садись, Луиза. Скоротаем время за приятной беседой.
Что-то не очень мне в это верится.
Ужин начался, засуетился расторопный официант, который чуть ли не жонглировал посудой. Еды было не так уж и много, с расчетом на двух персон и без излишней расточительности.
– Это суфле из мякоти морского окуня превосходно, – нахваливал Бенедикт очередное блюдо, будто бы не обращая на меня внимания.
– А мне очень нравятся фаршированные креветки, – вставила я свое слово, чтобы не отставать от муженька.
– Удивительно, раньше ты их не любила! – Бен вперил в меня пристальный взгляд.
Надо же так сразу проколоться!
– Видимо, поэтому их на столе так много? – усмехнулась я. – Чтобы тебя порадовать?
Кажется, он чуть покраснел. Надо же, как мальчишка отомстил. Велел приготовить то, что его жена терпеть не может. Ох, а вдруг у Луизы аллергия на креветок, и я сейчас как раздуюсь! И взлечу под потолок воздушным шариком.
Непроизвольно я схватилась за щеку, проверить, не появилась ли там сыпь. Но кожа была по-прежнему идеально гладкой, и я тихонько порадовалась этому обстоятельству. Возвращенная молодость и преумноженная красота – прекрасный бонус за неудачный развод. А еще муж. Богатый, благородный и элегантный. Только меня ненавидит и, возможно, даже уже убил, просто не понял.
Прислушиваясь к себе, я поняла, что креветки прекрасно устроились внутри и не вызывают никаких нежелательных изменений в организме.
– Какие у тебя планы на завтрашний день, Луиза? – спросил Бен, принимаясь за еще какое-то рыбное желе.
– Я бы желала встретиться со своим душеприказчиком, – серьезно ответила я. Это само собой пришло.
Лорд хмыкнул.
– Душеприказчиком? Не думал, что у тебя есть душа. Иначе ты бы так со мной не поступила.
Он еще и каламбурить изволит.
– По-моему, это ты со мной хотел развестись. А потом передумал неожиданно.
Я пожала плечами и сунула в рот веточку петрушки.
– Неожиданно?
От возмущения Бен закашлялся.
– По спине похлопать? – поинтересовалась я заботливо.
– Змея! – прохрипел Бен. – Ты обольстила меня, заставила поверить в любовь, а потом растоптала все эти чувства!
Мне стало его жалко. Но при этом не оставляло ощущение, что я попала в сериал. Красивые герои, внушительные декорации, драматические диалоги. Ну разве будет так нормальный мужчина говорить? Заставила поверить в любовь, растоптала чувства.
– Не нужно так драматизировать, Бенедикт, – попросила я, – мы все-таки ужинаем, а такие обвинения портят пищеварение.
Мне самой противно было так с ним жестко разговаривать. Но пока я не выяснила все обстоятельства происходящего, расслабляться нельзя. Представляла на его месте Игорька и вообще всех мужчин, что требуют от жен развода, чтобы уйти в свободное плавание, предав семейные идеалы.
– Так зачем ты интересовался моими планами? – напомнила я.
– Мы должны будем время от времени появляться вместе в публичных местах, – сухо ответил лорд. К счастью, он уже прокашлялся и дышал почти ровно, – и завтра у меня игра в бриброк. Я надеюсь, твоя встреча с адвокатом не затянется слишком надолго. Обсудите свои коварные планы, и ты сможешь ко мне присоединиться. Будем изображать супругов, которые пытаются спасти брак.
– Если мы это будем играть, то как впишется встреча с юристом в твою программу?
– Действительно, странно… но может, ты решила пересмотреть свои условия развода. В любом случае пусть Краген прибудет к нам. Оповести его.
– Каким образом? – необдуманно спросила я.
И получила в ответ удивленный взгляд.
– Семейным дроздом-глашатаем, разумеется. Или ты собираешься передать своему лизоблюду секретную информацию?
Дрозд-глашатай. Я вспомнила птичку из зала суда. Вот, значит, какие тут почта, телеграф и интернет. А может, даже и телевидение с радио.
– Нет, этот способ подходит, – поспешно согласилась я.
– Тогда Хенли направит весть твоему сообщнику… прости, адвокату. Пусть он прибудет завтра, скажем, в одиннадцать утра. Устраивает?
Я кивнула.
– Отлично. А вечером нас будут ждать в приличном обществе. Надеюсь, ты выберешь более подходящий наряд, чем к нынешнему ужину, дорогая.
– Ужин закончен? – спросила я, чувствуя, что краснею.
– Ты не останешься на чай? – приподнял брови лорд. – Сегодня весьма интересный десерт.
– О, тоже рыбный? – изобразила я заинтересованность. – Засахаренные морские коньки, например. Или сушеная морская звезда в гречишном меду.
– Фабилер обиделся бы, услышь он тебя, – упрекнул меня Бен.
– Ничего, господин лорд, это и правда весьма остроумно, – послышалось позади.
Я покраснела еще сильнее.
– Прошу меня извинить, – поспешно сказала я и поднялась, – я стараюсь не есть сладкого. Берегу фигуру для свободной жизни! Благодарю, Фабилер, ужин великолепен.
Шеф-повар церемонно поклонился. Кажется, он на меня не злится. Или просто не показывает. Тут вся прислуга будто из романов о британцах.
– Увидимся завтра в пять вечера, – отчеканил Бен, – и будь готова изображать перемирие. Помни, это и в твоих интересах. Пока исход нашего с тобой поединка еще под вопросом.
Итак, что мы имеем?
Я в другом мире. Стала лет на пятнадцать моложе и, кажется, на две жизни стервознее. У меня есть непонятный пока что дар, красивый и обиженный муж, с которым мы должны месяц изображать перемирие. И если ему это зачем-то явно нужно, я обязана выяснить, выгодно ли это мне самой? Или тут тоже есть какая-то дачка, которую он у меня надеется за эти тридцать дней отсудить.
Я поднималась по лестнице, на этот раз неспеша, оглядывая обстановку. Роскошь, но при этом не бьющая по глазам. Элегантно, стильно подобранные вещи, без неуместно рассыпанных горстями алмазов и бриллиантов, золотых подсвечников или аляповатой лепнины. На стенах, над каждым лестничным пролетом висят картины. Портреты, видимо, предков лорда Ренли.
Массивные темные рамы. Трещинки на холсте. Живые глаза на неподвижных неулыбчивых лицах. Здесь принято позировать серьезными? Или, возможно, процесс живописи занимает столько времени, что любая эмоция застывает, потерявшись в напряженности лицевых мышц.
А у одного портрета я встала, как приклеенная. Почему раньше его не заметила?
Счастливая любящая пара. Мужчина улыбается, надо же! Или это современные тенденции? Потому что портрет-то совсем новый. Я так понимаю, ему не больше года. Лорд Бенедикт Ренли обнимает за плечи свою супругу Луизу.
Живописец эффектно выделил фиолетовую радужку необычных, невозможных глаз Бена. Кажется, он заглядывает прямиком в душу. Цвет подчеркивает фиолетовая же рубашка. Но одежду изучать не хочется, все внимание поглощает лицо лорда. Нежная улыбка тронула губы, изогнутые изящным луком. Легкая щетина добавляет ему мужественности. Пожалуй, ему нельзя без этого штриха, иначе он слишком уж будет кукольно-красивым.
Голова чуть наклонена в сторону спутницы.
Луиза Ренли. Вот ты какая была. По крайней мере, такой видел тебя живописец. Взгляд гордый, вскинутый подбородок. Рыжие волосы собраны в замысловатую прическу, вьющийся локон спускается к плечу, подчеркивая белизну кожи. Она тоже улыбается. Но нет в этой улыбке мягкости и теплоты, как у лорда Ренли.
– Хорошее было время, леди Ренли, – услышала я голос сверху и вздрогнула. Дворецкий Хенли не спеша спускался по ступенькам и увидел, как я залипла на семейный портрет.
– Вы напугали меня, Хенли, – упрекнула я его.
– Прошу прощения, госпожа, – принял мою претензию этот достойный джентльмен, – просто взгляд, с которым вы рассматривали полотно, пробудило и во мне воспоминания о былом. Я даже подумал, что не зря вернул картину на место сегодня.
Так вот, почему она мне раньше на глаза не попалась! Наши парные изображения убирали, а сейчас, когда объявлено перемирие, лорд и леди вернулись на стенку вместе.
– Надеюсь, что так будет лучше, Хенли, – смягчилась я. Ну просто невозможно быть надменной или грубой с таким приятным мужчиной.
Поднявшись к себе, я чуть не была с порога сбита с ног фамильяром. Оказывается, его крылья не декорация. Он вполне сносно на них летает. И быстро. Пушистый снаряд врезался в мою грудь. Я охнула и успела прислониться к косяку.
– Пумиш! Что стряслось?
– Вторжение! – провыл зверек, вращая глазами. Чтобы успокоить его, я положила ладонь на пушистый загривок. Тут же в голове запищало-затрещало. И сквозь помехи послышалось:
– … близки с тобой настолько…
Я вскрикнула. Сначала от этой слуховой галлюцинации, а потом уже от зрительной. Из спальни показался Эдвард Лирон! Густые волосы собраны в хвост, на лице все та же обольстительная улыбка.
Он ведь мне привиделся, правда?
– Вот, вот он! – зашипел Пумиш в сторону видения. И я поняла, что красавчик-то натуральный.
– Душа моя! – сочные, кораллового оттенка губы рождали слова с таким томным и завлекательным звучанием, что я засомневалась, нужна ли этому чаровнику лира. На которой Луиза, помнится, мечтала играть. Хотя я почти уверена, что другой инструмент привлекал ее куда больше.
– Как ты перенесла этот бесчеловечный суд? – продолжал Эдвард, беря мою руку в свои. Я обратила внимание, что у него и правда пальцы музыканта. Длинные, изящные. Правда, кожа грубовата, как и положено тому, кто постоянно дергает за струны. И лиры, и девичьих душ.
– Вполне неплохо, – осторожно ответила я. Так, что делать дальше? Фыркнуть? Хмыкнуть? Ногой, может быть, топнуть?
Как на моем месте должна поступить женщина, которая сама себя превозносит и не гнушается идти по головам? А именно такой мне сейчас представлялась Луиза Ренли, к которой преподаватели музыки в окна залезают. Впрочем, этот момент надо отдельно уточнить. У меня четвертый этаж, а крылья из нас троих только у Пумиша есть.
– Как ты сюда пробрался? – строго спросила я. – По стене замка карабкался?
– Что ты, Лу! – лицо Эдварда Лирона приняло обиженное выражение. – Мы же с тобой договаривались встретиться после слушаний! И я еле дождался твоего дрозда.
– Моего … чего? – опешила я.
– Посланника, конечно же! Того самого, с нежно-фиолетовым оперением, которого Бенедикт заказывал специально для тебя в той мастерской в самом центре Астодии.
– И я тебе сегодня его отправила? – осторожно уточнила я.
– Конечно! Неужели не помнишь? Хотя у тебя такой сложный день, я все понимаю. Спасибо, что все же отправила птичку, пусть и позже, чем я рассчитывал.
Я точно помнила, что Бен обещал организовать посланника адвокату Крагену. Неужто он перепутал?
– И что было в моем послании?
– Приходи после ужина, задняя дверь будет открыта. Приложи этот артефакт к замку в моей комнате, сможешь проникнуть внутрь. Я сделал всё в точности. Ах, как греет сердечко, что мы близки с тобой настолько… и ты доверяешь мне проникнуть в свою спальню, под носом у супруга!
Я остолбенела. “Близки с тобой настолько” – это же я в своей голове слышала! Вот оно, предвидение. Правда, пока какое-то бестолковое. Как оно меня может предостеречь или вообще каким-то образом оказаться полезным?
– Эдвард, я не посылала к тебе сегодня дрозда! – выдавила я с трудом. – Совсем из головы вылетело, что обещала. Извини.
– Но… кто же тогда отправил ко мне твоего дрозда? – коралловые губы побледнели. На лбу преподавателя игры на лире выступили бисеринки пота. – Может он у тебя из головы как раз в мою сторону и вылетел. Ты точно ничего не путаешь?
– Точно, – я энергично кивнула, так что в шее что-то хрустнуло, – и раз ты здесь, значит, это чья-то провокация. Проще говоря, подстава. У кого есть доступ к моему посланнику?
– Только у мужа или его дворецкого, – захлопал густейшими ресницами Лирон.
– Госпожа Ренли! – послышалось за дверью.
– Ты должен спрятаться, Эдвард! Быстро! – рявкнула я, показывая на спальню. Лирон закивал и метнулся в комнату, по пути задев кота, который с интересом наблюдал за представлением. Пумиш отскочил, обронив перышко.
А дверь уже открылась. Резеда с пипидастром в руке промаршировала в гостиную, направляясь в спальню!
– Что вам там нужно, любезная?
Я выпрыгнула перед ней, разведя руки, как голкипер на воротах.
– Простите, леди, – поджала губы горничная, – эта распустеха, Бегония, только сейчас вспомнила, что забыла протереть пыль под вашим ложем!
– И вы бросили все и рванулись исправлять ее ошибку? Даже дверь закрывать не стали, так торопились! – я попыталась расставить руки еще шире, не давая ей пройти.
– Именно! – согласилась Резеда, пытаясь проскользнуть мимо меня.
А в коридоре слышались шаги и мужской разговор. Я увидела, как раскрытую дверь огибают лорд Ренли и незнакомый мне человек, кажется, пожилой судя по тому, как блеснула его седина.
Я отвлеклась, и служанка проскочила в опочивальню. Мне уже было понятно, что вся эта постановка топорно срежиссирована, чтобы подловить Луизу, что называется, “на горячем”.
– Луиза, у вас всё в порядке? – дружелюбно спросил мужчина. И, разумеется, он и лорд уже топтались у меня на пороге.
– У меня все хорошо, – ответила я, стараясь сохранять достоинство, – а у вас?
Из спальни уже донесся крик Резеды. Испуганный.
– Ох, всемогущие духи, пакость какая! А-а-а!
Пакость? У этой женщины явно что-то со вкусом, если она красивого учителя игры на лире так называет. Интересно, какие мужчины ей тогда уж способны угодить?
Тут я уж без церемоний ворвалась в спальню, а за мной следом – заинтересованные гости. Бен и его собеседник, которого я, по всей видимости, должна бы знать.
Резеда стояла на коленях подле моей кровати, прижав к груди пипидастр, словно защищаясь им от неведомой напасти.
А из-под кровати виднелась оскаленная мордочка Пумиша. Челюсти фамильяра крепко сжимали какого-то грызуна. Кот тряс головой, как истинный хищник, рычал и вращал своими огромными круглыми глазищами.
– Успокойтесь, дорогая! – воскликнул спутник моего мужа, помогая горничной подняться.
– Это всего лишь небольшая мышь.
– Откуда она в моем замке? – возмутился Бенедикт. – В последний раз я видел этих хвостатых выше подвала только в своем детстве!
– Значит, нужно проверить остальные этажи, – мужчина подталкивал Резеду к дверям, ласково воркуя, – дорогая, вы не видели тут больше ничего странного, что вас могло бы напугать?
– Нет, – просипела несчастная женщина.
Ага, вот кто устроил этот нежданный визит. Возможно, сам Бен даже не в курсе, что я тут ему изменить собралась, его привели, чтоб меня застукать. Или я просто хочу, чтобы он оказался хорошим парнем, неспособным на гадости?