– Я убью ее! Убью! Слышите?!! Убью!
Я слышал! Еще как слышал! Напрасно он сомневался. Весь мой огромный мир неожиданно схлопнулся до лезвия, приставленного к шее Аяны, и ее расширившихся от ужаса глаз. Эйзерхан тоже смотрел на нее и на врага так, словно готов сам занять место всадницы. Я тоже был бы не прочь…
Увы, ни он, ни я ничего не могли сделать. Мы даже пошевелиться не могли, даже дернуться. За нами цепко следили десятки янки, готовые дать сигнал к убийству Аяны. Отряд врага слишком хорошо подготовился. Они бы воевали так, как подличали и гадили!
Но это же американцы! Воевать они не умеют! Зато интриговать, делать всякие подлости – это прямо у них в крови, на подкорке, на уровне инстинктов!
– Только двиньтесь в нашу сторону! – рыкнул янки на уродливой полулысой драконоптице. Странное и страшное существо дернулось, словно почувствовало, что я его мысленно критикую. Связи у гибридов с всадниками не было, поэтому пасть-клюв разрывала уздечка, как это делалось в старые времена с лошадьми. Зверь хрипел, порыкивал, но планировал на одном месте. Ему адски тяжело было нести сразу двоих. Все же драконоптицы куда меньше ездовых ящеров – максимум размером с полтора страуса. Для такого существа и один-то человек на спине – уже сложность и уже весьма ощутимая нагрузка. А тут двое. Аяна едва дышала от ужаса, и я увидел, что губами она говорит: «Матвей… мой сын…».
У меня слезы на глаза наворачивались. Я совсем перестал чувствовать боль от раны, которая еще недавно пронзала все тело. Я вообще больше ничего не мог чувствовать. Только страх: животный, дикий, неуправляемый. Страх, что сейчас ее просто не станет или эти твари увезут ее и что-то с ней сотворят.
Какая рана? Какое кровотечение? Какие там травмы?
Мне было плевать, что станет со мной.
Сашка внизу, в сражении разрывался. Я видел, что его тянет сюда, отец подает младшему брату знаки: мол, Тарлан и его сарканы попробуют разобраться. Ты там лишний! Ты нужен тут! В гуще боя! Ты все равно ничем не поможешь!
Схватка с янки на драконоптицах стремительно подходила к концу.
Противник медленно, но верно пятился к лесу, похоже, чтобы укрыться там на некоторое время. Залечить раненых, разбить лагерь, отправить сильно пострадавших домой, посчитать оставшихся, выстроить тактику и стратегию на будущее. Затеряться в густом буреломе, среди нехоженой чащи – раз плюнуть и это довольно-таки неплохой вариант. Потрепанное войско Павла Этельбера еще не готово было сдаваться и просить о капитуляции. Хотя мы прилично уничтожили драконоптиц. Но у янки остались их фирменные бомбы, и, возможно, какие-то еще сюрпризы, о которых мы пока даже и не подозревали.
Слава богу, подкрепление из Америки, если и планируется, то прибудет не скоро. Через Атлантический Океан даже на драконах почти тридцать часов лету, что уж говорить о кораблях – там придется плыть несколько дней.
Отец и Сашка завершали победную схватку и гнали войско Этельбера все дальше и дальше.
Я понимал – планируется отодвигать их в течение нескольких суток к берегу океана, пока помощь никак не может прибыть. Там с одной стороны их ограничит вода, с другой – мы, и все будет кончено. Посланцы от десанта сарканов уже донесли, что ждавшие врагов корабли, сожгли и остатки их развеяли по ветру. Так что отступать им теперь совсем некуда. Только вплавь перебираться через Атлантику.
Думаю, янки об этом подозревали. Поэтому дрались словно звери и рассредотачиваясь, скрывались в лесу и путая след.
Пока все складывалось в нашу пользу… В точности так как планировал мой отец. Изначально, сообщив лишь только избранным.
Все складывалось в нашу пользу, кроме захвата Аяны.
– Скажи Матвею, что я очень люблю его! – вскрикнула она.
Эйзерхан дернулся, я тоже едва не сорвался с места, но янки на гибриде слегка нажал сверкающим лезвием на шею Аяны – и я увидел, как ниточки крови медленно скатились на грудь попаданки.
– Не двигаться! Иначе я за себя не ручаюсь! Еще немного – и я перережу ей глотку!
Эйзерхан вскрикнул, а я прикусил губу. Выдохнул и произнес тихо, но практически ровно:
– Бери меня вместо женщины, я гораздо ценнее. Я – полководец и наследник императора Николая. За меня можно куда больше выторговать. Включая земли и многое другое. Отец ни за что меня не оставит.
Глаза Аяны пораженно расширились. Я усмехнулся: горько и тихо.
– Бери меня, – повторил свое заклинание. – Я старший сын императора Николая. Тот самый Девол, которого ваше войско панически боялось. Меня Этельбер куда больше оценит. А эта женщина… она просто же всадница! Зачем она вам? Лишь только обуза! Слезы, нытье… Я предлагаю отличную сделку!
– Тогда чего же ты так за нее печешься? – последовал вполне логичный вопрос.
– Я люблю ее больше жизни, – констатировал я и добавил: – Я отдам за нее все, что только потребуете. И вновь предлагаю себя на обмен.
– Мне надо подумать! Связаться с предводителем!
Я видел, что янки все еще колеблется. Заметил, как он связывается по окну мира, вернее подобию – более упрощенному. Мы захватили несколько этих устройств. Они позволяли налаживать связь на расстоянии, хотя и весьма плохо, и больше ничего не умели.
Я ждал, смотрел на Аяну и панический страх пробирал буквально до самых костей.
Боже! Я сотни раз рисковал своей жизнью, в том числе, и сегодня – в сражении с Этельбером. Но так я никогда еще не боялся.
Я не мог допустить, чтобы попаданка погибла.
Пусть делают со мной все, что только захочется. Пусть пытают, торгуются с отцом за наследника. Пусть казнят, если вдруг пожелают отомстить.
Но моя Аяна должна выжить!
Пока захвативший ее всадник гибрида переговаривался с начальством: в полголоса, тихо и исключительно по-английски, я посмотрел на попаданку и подмигнул, как когда-то, в нашу первую встречу.
– Аяна. Прости меня за все злые слова, за все, что когда-то сказал на эмоциях. Я с первой минуты, с момента знакомства, влюбился в тебя как мальчишка, без памяти. Я рад, что, наконец-то, могу это выговорить. Без ерничества, без гормонального давления гона. Просто как факт. Я без тебя не смогу. Не знаю, чем закончится все это противостояние. Но, если меня казнят или запытают до смерти, хочу, чтобы ты знала – я был дураком. Я столько моментов упустил, столько случаев. Да я бы все сейчас отдал за несколько минут просто с тобой, наедине, рядом. Просто дышать с тобой одним воздухом, просто разговаривать, просто обниматься. Аяна! Если я из плена не выберусь, выходи за Сашку, он намного лучше меня. Он сразу сумел признаться в своих чувствах. Не обижал тебя, не грубил и он любит тебя не менее отчаянно. Считай, что это мое вам благословение.
Она попыталась что-то сказать: я не понял – возразить или же согласиться. Говорить с лезвием у горла очень сложно для слабой женщины.
Но в эту минуту янки закончил общаться со своим начальством по связи.
Вскинул на меня глаза и резко произнес:
– Хватит уже ваших страстных признаний! От патоки просто губы слипаются! Мы приняли решение и согласны на обмен. Дай нам слово сына императора и наследника, что все сделаешь честно. Не станешь дурить и пытаться обмануть во время обмена!
– Слово наследника, сына императора и дворянина!
Я выдохнул, словно уже победил в битве. Да нет, даже не так – выиграл всю войну.
Кохган задергался, затрубил, завозмущался.
– Лезь к моему первому заместителю! – приказал мне начальник отряда американцев, который и захватил нашу попаданку.
Я спокойно и неспешно перебрался на гибрида – вторым человеком, прямо перед всадником. И сразу показал в руке пистолет. Мол, если обманете – мало вам не покажется. Кохган тотчас трубно поддакнул. Солдаты из моего отряда потрясли в воздухе ружьями и огнеметами, предупреждая и поддерживая.
Командир янки сделал резкое движение и сбросил Аяну с птицеящера. Эйзерхан поймал ее прямо в воздухе. Я внимательно проследил за тем, как Аяна уселась на своего дракона: прочно и ровно.
Затем выбросил пистолет и ощутил, как к глотке приставили холодный металл клинка. Острое лезвие царапало кожу. Внезапно меня полоснули по шее шокером, и перед глазами разлилась чернильная тьма…