У нас опять началась рутина. Отвлекала от скуки только учеба. Когда полоса препятствий или имитация какого-нибудь здания превращалась обратно в наш уютный дом, мы падали от усталости и шепотом командовали Дому залечить наши раны. Без этого не обходился ни один день. Разнилась только тяжесть увечий. Ромка теперь тоже появлялся только вечером. Занятия с ним проходили отдельно от нас и с другим Учителем. Это тоже из серии здешних загадок. На наши расспросы он рассказал, что ничего необычного с ним там не происходит. Те же физические и стрелковые тренировки.
Почему ему тогда нельзя заниматься вместе с нами? Понятно, что нам снова никто не ответил. Просто проигнорировали вопросы. Дни тянулись однообразной лентой, и тоска снова начала овладевать мной. Теперь я уже точно видел, что это только мой удел. Никто из моих спутников на этот счет не переживал. Я попробовал поговорить об этом с Ольгой, но она даже не поняла меня.
– Что тебе не нравится? У нас всего вволю, ешь, пей, отдыхай. То, что каждый день занятия, так это хорошо. Я чувствую себя такой здоровой. На Земле никогда так себя не ощущала. И ты – я же вижу, какой ты стал.
– Какой?
– Почти как мы. У тебя и реакция, и сила, и выносливость. Все прогрессирует. Неужели ты сам не чувствуешь?
– Спасибо, – кисло поблагодарил я.
Всю жизнь мечтал стать таким же здоровым, как Тварь. Больше подобных разговоров я не затевал. Ольге, похоже, действительно хватало того, что мы имели тут. Она совершенно не заморачивалась. Про Илью и говорить нечего. Он просто лоснился. Он и на Земле ел много, но там это ограничивалось тем, что еду сначала надо добыть. Здесь же таких ограничений не существовало. Так что мы с Ромкой только переглядывались и закатывали глаза, наблюдая, как Гном мечет все, словно бешеный экскаватор. Ольга тоже в этом деле обходила меня и Ромку, вместе взятых, но до Ильи ей далеко.
Самое главное, я чувствовал, что наши чувства изменились. Ночью, когда мы с Ольгой встречались в постели, все оставалось по-прежнему, и даже ярче. Наверное, потому что сил у нас стало больше. И еще потому, что эмоции больше никуда не тратили. Мы превращались в настоящих диких животных. Творили такое, что после секса приходилось заказывать лечение, залечивать синяки и царапины. Но это происходило только ночью. Днем же я просто физически чувствовал, что Ольга отдаляется от меня. Нам стало не о чем разговаривать. Ей интереснее стало обсуждать новые приемы с Ильей, чем говорить со мной на какие-нибудь отвлеченные темы. А ведь она всегда была умной девочкой, и даже в школе интересовалась не только модой. Так что даже с этой стороны все приходило в упадок. Я понимал, что это касается только меня, и от этого мне становилось только тоскливей.
Даже «выходы на охоту», как я обтекаемо называл убийства, не вносили разнообразия. Потому что теперь это действительно выверенные хладнокровные убийства. Вывод из того, первого нападения на «слизня», сделали не только мы, это учла и принцесса Йелио. Теперь все готовилось намного тщательнее. И мы появлялись в месте операции только на время, достаточное для того, чтобы прицелиться и выстрелить. Разнилось только оружие. Иногда надо было использовать, как и в первом случае, гранатомет, а иногда хватало выстрела из винтовки. Почему-то в последнее время все, кого мы убирали, относились к рептилиям – ящерам. Но это тоже Высшие. Тогда мы еще не понимали, что нарушаем не только уголовные законы этого мира, но и физические. Высшие не умирают.
Выстрел всегда делала Ольга, так стреляла она намного лучше меня. Мы, я и Гном, только страховали её. Но все всегда шло по плану. Мы появлялись, делали свое дело и исчезали. Постепенно доводя дело до автоматизма. Дошло до того, что каждый раз перед переходом я почти желал нам неудачи, чтобы хоть раз все пошло не по сценарию. Может, тогда мы встряхнемся, и жизнь снова заиграет. На Земле было страшно, можно в любой момент отдать богу душу, но там я жил. Здесь же я существовал. Думаю, в библейском раю Ева начала есть яблоки не оттого, что Змей уболтал, а от тоски. Типа – «…обожрусь и помру молодой…»
С таким настроением я встретил известие о новом деле. Сначала я посчитал новую операцию обычной, ничем не отличавшейся от прошлых. Но после того, как Иван Иваныч начал выдавать все новые вводные, определяющие наши действия, я понял, что в этот раз у нас будет нечто особенное. Во-первых, это сама жертва. Никогда еще Йелио не замахивалась так высоко. Впервые мы должны убить принцессу, члена семьи главы Мира. Ну, а далее мы узнавали все новые подробности дела и все больше удивлялись. Само собой, в этот раз подготовка должна была быть особенно тщательная.
При разработке всех прошлых дел, нам тоже приходилось изучать и жертву, и окружение. Но информация всегда поступала дозированно. Только самый необходимый минимум. Но и при таком объеме знания все равно накапливались, и я уже мог примерно понимать расклад в этом мире. И даже сейчас понимал, что дело очень опасное. И не только для нас. Это понятно по тому, как к нему относился Ванька и сама Йелио. Впервые она сама принимала участие в планировании.
Йелио никогда не говорила нам, по каким причинам нужно убрать того или иного персонажа. Само собой, и мы о таком не спрашивали. Мне казалось, что принцесса просто разыгрывает жертв для нас в какую-то свою рулетку. Настолько отстраненно она относилась к выдаваемым нам заданиям: убрать такого-то. Сделали? Хорошо. Можете пока отдыхать. Её интересовал только результат.
Но вот с этим делом все происходило не так. Похоже, на карту поставлено очень многое. Дело просто пахло опасностью. Но у нас выбора не было. Как бы мы не ершились, как бы не клялись, что не возьмемся за такое изначально провальное дело, деваться нам некуда. Мы в этом мире просто убийцы, и надо отрабатывать свою спасенную жизнь. Я матерился про себя, но продолжал обдумывать новое задание.
Мои планы всегда вызывали кучу вопросов. Ну а этот тем более, потому что все чувствовали серьезность задания. С этим делом – моим лидерством в нашей компании – вообще, получалась интересная картина. Я командовать никогда не рвался. Характер не тот. Мне всегда легче выполнять чей-то приказ, чем брать ответственность на себя. И на Земле, на Посту, я воевал простым стрелком. Хоть и записан в боевом расчете на замещение командира, если тот погибнет, но в очереди находился далеко. Я отлично понимал, что командир из меня так себе.
И в том путешествии, когда мы с Ольгой и Ильей прорывались к месту Прохода, командовала Ольга. Вот она действительно рождена стать лидером. Недаром даже в спецназе Базы её назначили командиром группы. А там отбор очень строгий. Правда, выяснилось это все только уже на войне. До этого, в школе, никаких командирских заскоков у нее не наблюдалось. Она была самой лучшей, и самой красивой, но никакой не вождь. Хотя, может, я не замечал это. Потому что сильно любил её. Очень сильно. Если честно, то после того, как она пропала на том страшном выпускном, я жил уже по привычке. Хоть и говорят, что все проходит, и молодость свое возьмет, я знал, что у меня это навсегда.
Иногда жизнь похожа на сказку. Стыдно признаться, но кое в чем я благодарен войне и этим сраным Высшим. В том, что именно война и поход для спасения Йелио связали нас по-настоящему. Не случись этого, живи мы обычной жизнью, неизвестно, получилось ли бы у нас что-нибудь. Сто раз видел, как благополучие убивает любовь. Здесь же, на изломе жизни, мы так раскрылись друг другу, что стало ясно: нам по отдельности не жить. И даже кусочек чужой личности, привнесенный в нее Высшими, не мог разрушить нашу любовь. Я замечал, как она менялась, становилась грубее и проще, но мои чувства оставались прежними.
Так что, каким образом власть перекочевала ко мне, я не понимаю до сих пор. И тем более не понимаю, как и почему это приняла Ольга. Но это произошло, и мои приказы она не оспаривала. Однако на этапе планирования, она громила мои планы без пощады. Я злился и про себя считал это местью за смещение её с роли командира. Смешно, конечно. Если бы она захотела остаться старшим, ни я, ни Гном, и ни тем более Ромка на нее не повлияли бы. У нее характер, в отличие от моего – железный.
Ольга хорошо знала меня, и она права, когда сказала, что у меня уже есть план. Я никогда не стал бы выставлять на обсуждение задание, сам не обдумав его. Людям всегда легче от чего-то оттолкнуться, чем придумывать с чистого листа. Во всяком случае, у меня это именно так. Я считал, что и других так же. Поэтому ломал голову заранее, чтобы предложить что-нибудь для обдумывания.
В данной «операции» присутствовало несколько деталей, которые превращали её в почти невыполнимую. Во-первых – статус жертвы: Высшая, и помимо этого, еще и принцесса рода. Чтобы убить любого Высшего, даже рядового, надо попотеть и напрячься. Мы это уже проходили. Что говорить про девушку с кровью Правителей в венах. Ясно, что её охраняют, да и сама она, наверняка, подготовлена намного лучше любого земного спецназовца. Все Высшие могут постоять за себя. Может по своим меркам, они бойцы не очень, но по земным, каждый из них стоит взвода солдат. Правда, это относится только к рукопашному бою и владению холодным оружием. Огнестрельного я здесь не встречал. Как и какого-нибудь лазерного. Я уверен, что представители правящих династий превосходят обычных Высших в разы. Так что без помощи специальных средств нам никак не обойтись. Надо придумать что-нибудь особенное. И при этом не оружие. Чем убивать уже известно, и изменить это мы не можем.
Во-вторых, это место «операции». По заданию – и это очень важно – кровь принцессы обязательно должна попасть на землю в одном небольшом районе. Он ограничивался несколькими десятками метров вокруг посольства Синемаков. Именно эта территория по Кодексу считалась экстерриториальной и принадлежащей Бесконечной Империи Синимакуйе. Именно так официально называется Род Синимаков. Кстати, не только они грешат такими вычурными названиями. Почти все расы официально именуются очень звучно и не очень понятно. Например, род Сваглов, чью принцессу мы должны ликвидировать, называется Великое Кольцо Сваглов. Если кровь принцессы попадет на землю в пределах этой границы, то виноватыми будут считаться Синемаки. Потому что по Кодексу именно они должны обеспечивать защиту на своей земле.
Сами мы затащить её туда не можем. И даже как-то повлиять тоже. Поэтому ясно, что без помощи Иелио нам не обойтись. Хорошо, что та понимала это сама. Принцесса рода Ньеко – хоть и высокомерна, но умна. Поэтому Иелио сразу предупредила, что место для акции – это её проблема, и нам об этом думать не надо. Это, конечно, с её точки зрения, не надо думать. На самом деле, без привязки к месту, нельзя разработать полноценный план.
И впервые я смог убедить Ньеко, что нам мало картинок. Надо обязательно побывать там и почувствовать атмосферу. Потом уже вносить все коррективы. И, впервые, она согласилась! Мы посетим Птанели еще до операции. И сами увидим место работы. Я решил, что это первый шаг к тому, чтобы наше положение изменилось. Раз Йелио начала прислушиваться к нашему мнению. Я вновь почувствовал вкус к жизни.
Выход в обычный мир – мир, где разумные существа просто живут, а не готовятся к очередному убийству. Для всех нас это являлось очень волнительным событием. Я думаю, если бы не те несколько лет, что провел на Посту, убивая уродов всех мастей, встреча с иномирьем стала бы сильнейшим шоком. Представляю, что бы я испытал, увидев до войны какого-нибудь полуволка или такого законченного урода, как разведчик. А сейчас ничего, привык ко всему: полуволк Илья сидит со мной за одним столом в столовой и прикрывает мне спину в драке. Даже моя любимая и та уже не совсем человек. Привык. Я уже сотни раз убедился в правоте этого выражения: человек ко всему привыкает.
Поэтому нас не волновало то, что увидим настоящих инопланетян – тех, о ком так много говорили в те времена, когда еще не грянул Апокалипсис. Йелио и ее Рангуны тоже инопланетяне. Хотя мы ни разу не видели их в настоящем виде, не думаю, что они бы меня испугали. Те, кому мы помогли отправиться на тот свет, тоже не люди, но тоже уже не шокировали нас. Наверное, потому что они в большинстве выглядели, как те, кого когда-то на Земле называли гуманоидами. Прямоходящие, голова, две руки, две ноги. Правда, тут уже множество вариаций: птичий гребень вместо волос; крылья; глаза в пол-лица; клыки, торчащие из-под губ, или когти на руках не меньше, чем у Ильи. Большинство на базаре представляли Рангуны. Это основная раса, населявшая Птанели, и самая развитая после Высших. Эти рептилии немного походили на ящеров, но выглядели изящнее их. Голова рептилии, но тело почти человеческое, однако крупнее и массивнее любого, самого здорового человека. Иван сопровождал нас тоже в виде Рангуна.
Тут же тусовалось еще множество самых разных рас. Некоторых мы видели впервые. Самым необычным для нас до сих пор был тот, кого мы убили первым – черный громадный слизень. Здесь, на Птанели, не встретили ни одного такого. Остальные расы выглядели более привычно – прямоходящие, две руки или лапы, и, соответственно, две нижних конечности. Но головы на плечах тоже самые разные.
Поэтому нас больше волновало то, что мы наконец будем не одни и как прореагируют на нас. По-настоящему мы впервые увидим тот мир, в котором теперь живем. Все наши вылазки на операции не в счет. Там мы ничего не видим: появились, выстрелили и исчезли.
В действительности все оказалось совсем не так, как мы себе представляли. Нас просто не заметили. Никто не обратил на нас внимания. Словно мы всегда здесь бродили. Такого я не ожидал. Я специально потом присматривался: мы отличались от всех этой толпы, и здесь нет ни одной особи, похожей на нас. Но это никого не только не шокировало, но и даже не вызвало ни капли интереса.
Даже Гном. Единственное, в чем его выделили, – это то, что в толпе его почти не толкали, похоже, опасались когтей и зубов. На нас обращали внимание, только если мы смотрели на товар. Вот тут нас сразу замечали: продавец коршуном бросался к нам и начинал уговаривать купить. Так и казалось, что какая-нибудь зеленокожая рептилия сейчас закричит с кавказским акцентом: «Дорогой, заходи! Самый лучший товар. Специально для тебя берег».
И произошло непонятное: через какое-то время мы тоже перестали замечать, что торговцы, покупатели и зеваки отличаются от нас. Словно мы попали на какой-нибудь восточный рынок на Земле. Все выглядят необычно, но ничего шокирующего. Просто экзотика.
Вышли из дверей перехода мы на небольшой площади, в отличие от остального города, абсолютно пустой. И Рангун Ваня сразу увел нас оттуда. Потом я понял, что это площадка специально для проходов. Поэтому он и увел нас быстрей, чтобы не мешать перемещениям других. Потом в течение дня нам попались еще несколько таких площадок.
Для Высших же, как оказалось, никаких ограничений по проходам нет. Они возникали или исчезали в любом месте, без всякой привязки к площадям перехода. И конечно, без всяких дверей. Перед самым появлением Высокородных невидимая волна силы отбрасывала всех торговцев и покупателей, образуя безопасный круг три-четыре метра в диаметре. Иногда с места прибытия отбрасывало не только живых обитателей, но разрушались и торговые конструкции. Однако никто ни разу не выказал недовольства, все стояли в почтительном поклоне, пока эти местные аристократы не покидали место прибытия.
При одном из таких появлений Ромка заработал замечание от Ваньки за то, что не успел вовремя склонить голову. Вместо этого он стоял и таращил глаза на высокого, когтистого ящера в сверкающем, словно металлическом плаще. Высокородная рептилия, похоже, не заметила этого, но «Иван» все равно страшно зашипел на мальчишку и даже замахнулся. Но не ударил. Лишь когда за спиной ящера вновь сомкнулась и загомонила толпа, он зло спросил:
– Ты хочешь навлечь беду на всех нас?
Это еще одно последствие того странного происшествия, после которого Ромке назначили персонального учителя. То, что он только замахнулся, но не ударил. Хотя я заметил, что удержался Ванька с трудом. У меня появилось такое ощущение, что он очень зол на мальчишку, но в то же время опасается его. И я заметил еще кое-что. Как он глянул в спину уходящему ящеру. Во взгляде сквозила даже не злость, та светилась полновесная ненависть. Однако это лишь на секунду мелькнуло в глазах и тут же исчезло. Есть о чем задуматься. Но сейчас не до анализа поведения Рангуна, надо заниматься тем, зачем мы прибыли. Хотя я бы с удовольствием провел весь день, просто шатаясь по этому супер-рынку. Впервые мы не одни. В глазах остальных я прочитал то же самое: все радовались новому обществу. Хотя до появления здесь я не думал, что мне так приелось общество одних и тех же компаньонов.