Все получилось просто и даже как-то буднично. Я догнал, наконец, Зумбу и Гнома, и мы вместе вышли на полянку у озера. Огромная, как мне показалось, бесформенная черная туша застыла на берегу пруда. Здесь, в отличие от черной почвы между «деревьями», землю покрывал жесткий ковер коротких, черных «макаронин». Не знаю, что это – растения или искусственное покрытие, но шагали мы теперь бесшумно. Хотя думаю, что если бы мы даже орали, на тварь на берегу озера это бы не произвело никакого впечатления. Слизень или медитировал, или просто спал. Он не среагировал даже, когда мы с Ольгой одновременно выстрелили.
Когда стреляешь из гранатомета на нормальное расстояние, взрыв получается сдвоенным. Выстрел-разрыв. Тут же взрыв гранаты почти слился со срабатыванием порохового заряда. Слишком близко мы находились. Выстрелы у нас разные. У Ольги обычный кумулятивный, в расчете на толстую шкуру слизня, а у меня осколочный. Ввиду того, что тут живая плоть, мы посчитали, что граната сработает как фугас – взорвется уже внутри тела. Так и получилось. Мой выстрел взорвался внутри, а вот граната Ольги не сработала. Кожа улитки оказалась совсем не броней и не задержала гранату. Она прошла насквозь и ушла в озеро. А вот там почему-то сработала. То есть просто хлюпнула и выбросила маслянистый пузырь газа. Похоже, там совсем не вода. «Блин, хорошо заказали разные заряды. Круто было бы, если бы не убили», – мелькнуло у меня в голове. Но сейчас не до этого, надо исчезать. Глупо думать, что смерть Высшего останется незамеченной. Я выбросил гранатомет и заорал во весь голос:
– Вытаскивай!
Теперь таиться смысла нет. И вот тут началось то, чего никто не ожидал. Такого не было в информации по делу. Лес ожил. Не знаю, что послужило толчком – смерть «слизня» или взрыв в озере. Это роли не играло, надо исчезать, но сделать этого мы не могли. Хотя Ванька меня услышал и свое дело сделал: метрах в десяти от нас, на границе леса и поляны появилась дверь. Обычная дверь для перехода. Надо только добежать и шагнуть туда. Но этого мы сделать уже не могли.
«Деревья» оказались живыми! Со всех сторон они наклонились в нашу сторону и словно бы приблизились. Но это конечно показалось – со своих мест мармеладины не сдвинулись. Хотя это и испугало, но помешать нам не могло. Мы бросились к двери. Но тут же из вершин и из мясистых сосисочных веток вдруг выстрелили тонкие полупрозрачные нити толщиной в палец. Вот эти штуки двигались так быстро, что через секунды они перехватили нас. Меня дернули за ногу. Я запнулся и полетел на землю. И сразу почувствовал, как противный холодный червяк обвивает мою руку. Я дернулся и попытался освободиться. Лиана сначала поддалась, но в тот же момент словно получила новые силы. Она еще сильнее сжала предплечье и потянула на себя. В это время уже по обеим ногам ползли те же живые жгуты. Свободной оставалась только правая рука.
Я еще не успел сообразить, что делать, а рука автоматически дернулась к поясу. Пальцем отстегнул кнопку и выдернул нож. Как оказалось, против стали эти лианы устоять не могли. Я одним движением отсек жгут, стягивающий вторую руку, и потянулся к ногам. Но тут заметил, что рядом Ольга. И ей совсем плохо: она пыталась рвать лианы руками, но на разрыв они оказались гораздо прочнее. Даже с её силой путы только немного растягивались, но не рвались. Я потянулся к ней и полоснул по нити, обвившей её правую руку. Червяк сразу лопнул и исчез. Лишь на руке остался кусок. Но он, похоже, сдох. Повис вялой веревкой.
– Оленька, я сейчас! Ноги освобо…
Крик захлебнулся у меня в горле. Холодное щупальце обвило мое горло, сжалось и потянуло назад. Не в силах сопротивляться, я откинулся. Живая петля продолжала давить, и я начал задыхаться. В голове мутилось. Я почувствовал, как из руки вырвали нож, и перед глазами поплыли разноцветные круги.
Мне казалось, что я не терял сознание, но почему-то осознал себя снова, уже когда меня грубо тащили за руку.
– Не помирай! Не помирай! Немного еще…
И через секунду что-то мелькнуло, и я почувствовал под собой твердое покрытие.
– Ванька! Лечить его!
Теперь я уже разобрал, что это кричит Ольга. В тот же миг меня отпустило. Я снова стал живым и здоровым. Чудо-дом провел лечение. Я выдернул руку и буркнул:
– Ты че меня как тряпку таскаешь?
Ольга лишь зло глянула на меня и отрезала:
– Заткнись!
Она бросилась к Рангуну, безучастно наблюдавшему за этой сценой.
– Ну, вы козлы!
Ольга была готова вцепиться в горло Ваньки. В руке у нее я заметил мою финку. Ольга размахивала ей перед лицом Рангуна.
– Почему не предупредили? Почему мы не знали, что эта хрень живая?
Тот не отступил и даже не моргнул глазом.
– Это чужой мир. Мы не можем знать о нем все.
– Вот суки! – Зумба все-таки сдержала себя и не набросилась на Рангуна. Она показала ему средний палец и выругалась. – Не знали они. А если бы мы не вырвались?
– Оля, перестань, – я сам злился, но понимал, что этим ничего не исправишь. Мы для Ньеко расходный материал. Дорогая игрушка, но и дорогую тоже можно заменить. Миров много. Всегда найдутся убийцы.
– Ты бы хоть молчал, – уже беззлобно огрызнулась она. – Не Гном, хрен бы мы с тобой вырвались.
Я повинно склонил голову и развел руками. Она права – виноват. Но я же всего лишь человек. Силы у меня не те, что у Гнома. И тут же мысленно одернул себя – они тоже люди. Как только я перестану считать их людьми, это будет начало нашего конца. Никому не позволю отобрать у меня Ольгу. В это время сверху примчался заспанный Ромка и с ходу кинулся обнимать нас. И наконец, я почувствовал, что все кончилось, и мы перешагнули еще одну ступеньку.
Лишь после я узнал, что она врала. На самом деле, и она, и Гном без меня легко бы спаслись. Оказывается, это Ольга вырвала у меня финку. Понятно, что после этого лианы стали для нее не соперниками. Ну а Илье и ножа не надо – у него на каждой руке их по пять. Так что вдвоем они могли сбежать уже через полминуты. Но пришлось еще освобождать меня. Пока Илья обивался от живых лиан, она освобождала меня. Я к тому времени уже был хорошо обмотан этими штуками.
***
Первое настоящее убийство оказалось и первым знаком, что жизнь пошла куда-то не туда. Во всяком случае, для меня. До того самого момента, как я нажал спусковой крючок РПГ, все казалось в норме. И то, что мы станем кем-то типа наемных убийц, не очень пугало меня. Конечно, убивать всегда противно. Если ты не псих. Пусть в горячке самого действия ты этого не чувствуешь, но потом приходит отдача. Я считал, что если мы будем делать это не с людьми, то ничего такого не произойдет. Ничего не почувствую. Сколько я убил этих тварей на Посту. Не счесть. И чувствовал только радость. Ну и удовлетворение от хорошо сделанной работы. Я не питал иллюзий, что тут буду чувствовать радость, но не думал, что вдруг почувствую отвращение к себе. Никогда не считал себя рефлексирующим самокопателем, да и не был им. Но надо смотреть правде в лицо: для нормального человека карьера убийцы – это хреновый вариант.
В тот же вечер я напился. До полной отключки. Благо выбор выпивки неисчерпаем. Когда утром пришел в себя, по всему дому валялись бутылки с такими экзотическими этикетками, какие я только в Ютубе видел. Да, это помогло. Но только до тех пор, пока я оставался пьяным. Утром, с похмелья, стало только хуже. И даже когда дом вылечил меня, мысли все равно остались кислыми и противными.
Ни Ольга, ни Илья меня не понимали. Для них все прошло хорошо. Самой большой проблемой они считали не то, что мы убили, а то, что мы могли сами пострадать. Не знаю почему. Ладно, Илью я не знал. С ним познакомились, когда он уже стал полуволком. Но Ольга? Она-то точно была нормальной девчонкой, жалевшей хромых собачек на улице и с мокрыми глазами глядевшей «Титаник». Может, этот сраный ген, что им подсадили в лаборатории Базы, сделал их такими. Не совсем людьми. Но это запретная тема, и рассуждать о таком нельзя.
Пить со мной, они тоже не стали. Как оказалось, алкоголь на них не действует. Это выяснилось в самые первые дни здесь, в Раю. Сразу, как только мы оказались здесь, отоспались и отъелись, мы решили устроить праздник. Ну и, понятно, шампанское и водка, эти два предела мечтаний на умирающей Земле, стояли на столе в два ряда. Пили все, даже Илья. Я и Ромке налил шампанского на дно бокала. Но пьяным в тот вечер оказался только я. Для Зумбы и Гнома, выпивка оказалась водой. Даже водка. Еще одна нечеловеческая черта. Ромке пить тоже не понравилось, его мутило, и в следующие разы выпивал немного только я. Что это за пьянка, когда пьешь один? Ну, если ты не алкоголик.
Именно в то утро до меня дошло, что мы скатываемся в пропасть. Мы превращаемся в банду, в самом худшем варианте. Типа – украл, выпил, в тюрьму… У нас только звучало не так: убил, поел, поспал. Но смысл такой же. Растительное существование. Горячит кровь только опасность, но я знал, что она приестся, как приелась постоянная опасность на Посту. Зря я надеялся на то, что когда начнутся дела, жизнь обретет смысл. Даже появились мысли, что лучше бы мы погибли где-нибудь в пути, еще там на Земле. И выхода я не видел. Ведь моим спутникам жизнь совсем не казалась такой черной, как мне. Наоборот. Все классно. Еды и развлечений вдоволь. С Ромкой все понятно: еще мальчишка, «родные» рядом, ешь что хочешь, развлекайся как хочешь. Он ведь не успел получить какие-то связи на Земле. Для него другой жизни почти не существовало. Только жизнь в развалинах, в борьбе с крысами за еду. Но вот Ольга и Илья. Может, они еще не пресытились и их торкнет позже, или нет? Тут я себя опять останавливал. Если идти по этому пути дальше, все снова упиралось в их нечеловечность.
Разговаривать на эту тему с Йелио? Это смешно. Если бы это началось сразу после перехода, я бы, может, и сунулся к ней с этим. Но теперь я уже точно знал, что это напрасно – проблемы индейцев, шерифа не интересуют. Мое дело выполнять её задания, а не рефлексировать. Теплилась надежда на Ваньку, но сейчас стало понятно, что Рангуны еще хуже Высших. Им на нас вообще плевать.
Оставалось одно: пока продолжать жить точно так же и надеяться на случай. Потому что ты не один. Ты в ответе за остальных, хотя они это и не признают. Надо как можно больше узнать об этом мире. Но как это сделать я не знал. Сейчас имелся только один способ: когда мы готовимся на дело, нам дают информацию об объекте. Надо требовать как можно больше, прикрываясь необходимостью тщательной подготовки. То, что это правильно, показал еще один случай.
Ромка так и оставался неприкаянным, когда нас избивал «учитель», или когда мы отправлялись на «дело». Я не мог придумать, чем его занять, кроме каких-нибудь игрушек, которые можно получить от дома. Но он сам решил этот вопрос. Мальчишка часто присутствовал на наших тренировках: сидел в углу и хмуро смотрел, как Рангун расправляется с нами, или бурно болел за Ольгу на спаррингах. Однажды он не выдержал и выскочил на поле, где учитель, превратившийся в огромного кузнечика, понемногу разбивал нам мордочки. Надо сказать, мы уже совсем не те сопляки, что на первом занятии. Я думаю, что теперь у него не получилось бы, как в тот раз, уложить нас на ковер и отшлепать по задницам. В человеческом обличье точно. У Ольги и Гнома реакция и удары стали не хуже, чем у самого Рангуна. Я, конечно, до них не дотягивал, но, думаю, с любым человеком я справился бы без проблем. Ведь я иногда сбивал с ног даже Илью. Правда, если только попадал по нему. Поэтому наш сенсей начал хитрить. Он превращался в какую-нибудь тварь, к которой у нас еще не было ключика. Сегодня он уходил от нас, прыгая чуть не в небо, или зависал в воздухе, жужжа твердыми матовыми крыльями. А уже оттуда сверху доставал длинными суставчатыми лапами. Мы никак не могли найти достойную тактику, чтобы переломить схватку.
Ромка злился и орал из своего угла, что так нечестно, и так поступают только… Тут он называл Рангуна гомосексуалистом, только по простонародному. Так, как слышал это, когда выживал в развалинах родного города. Наконец, он не смог сдержаться и выскочил на поле боя. «Сверчок» как раз в это время присел на задние прыжковые ноги. Ромка с разбегу заскочил на спину огромного насекомого и схватился там за что-то. «Кузнечик» все равно сиганул в высоту, но вдруг закувыркался и грохнулся на землю. Ромка оказался придавлен тяжелой тварью. Мы помчались к месту аварии. Надо срочно спасать нашего «сына», он явно пострадал. Мы хоть и знали, что дом лечит любое ранение за секунду, но это если ты живой. Еще в первый день Йелио предупредила нас, что вернуть с того света эта штука нас не сможет. Оказывается, и в Раю есть пределы.
Ромку мы спасли. Откинули тушу твари и вытащили пацана. К нашему удивлению, он оказался совершенно цел. Даже без царапин. Но вот «кузнечик»… С ним явно происходило что-то не то. Он дергался, превращался в каких-то страшных монстров, но каждый раз только наполовину. Сначала мы не поняли всю серьезность случившегося. Наоборот, развеселились и начали упражняться в остроумии. «Учитель» так достал нас своими побоями, что его поражение просто радовало глаз. Даже Илья, не в силах сказать длинную фразу, издал победный вой и крутнул несколько сальто. Я поднял правую руку Ромки и торжественно объявил:
– Нокаутом побеждает землянин Ромка!
Тот же, ничего не понимая, только стоял и улыбался. Но уже через минуту стало понятно, что дело серьезное. Мало того, что не приходил в себя Рангун, вдруг завалился и мальчишка. Ольга толкнула меня.
– Включай этот сраный дом!
Я заорал:
– Лечение! Лечить Ромку!
Почему-то дом подчинялся только мне и Ромке. Через секунду я добавил в команду еще и Рангуна.
– Лечить Рангуна!
Хотя не знал, распространяется ли «страховой полис» этой реальности на него. Мы еще не знали, что лечит не дом. Лечит сам мир вокруг нас. Именно он слышит все наши призывы и заказы и выполняет их. Или не выполняет. Здесь тоже есть границы. Например, никогда не появлялись живые существа. Сколько ни заказывай кошку, ты ничего не получишь. Мы обращались к дому, потому что так удобнее. Человеку всегда легче общаться с чем-то реальным, чем с пустотой.
В этот раз не сработало и с Ромкой. Он лежал совершенно неподвижно. Открытые глаза смотрели в небо, но ничего не выражали. Сердце еле билось, и дыхание точно такое же – поверхностное и редкое. Сверчок перестал трансформироваться и тоже застыл. Наполовину кузнечик, наполовину какой-то зверь.
Неожиданно, как всегда, без всяких звуковых и световых эффектов, возле них материализовалась Йелио. Почти тут же в отдалении проявилась дверь, и оттуда шагнул Иван Иваныч. К моему удивлению, принцесса даже не обратила внимания на Рангуна-тренера. Она сразу прошла к Ромке и склонилась над ним. Потом протянула руку, и – о чудо! – она прикоснулась к щеке парня. Я не помню случая, чтобы после перехода Ньеко касалась кого-нибудь из нас. Здесь мы всегда общались на расстоянии. Через секунду она исчезла. Но не одна, а вместе с Ромкой. Я только и смог выругаться. Хотел спросить, что происходит у Ивана, но тому явно не до нас. Он крутился возле своего. Ванька схватил лапу кузнечика и замер, словно прислушиваясь. Потом они повторили трюк Йелио. Оба исчезли. В этот раз им не понадобилась даже дверь.
Для нас тот случай так и остался непонятным. Ромка появился через час. Живой и здоровый, он мирно спал в своей комнате. Но он совершенно ничего не помнил. Мы с пристрастием допросили его, и чуть не довели до слез. Но по его твердому убеждению, он никуда из комнаты сегодня не выходил. Никакой битвы с «кузнечиком» не было, и Йелио он в глаза не видел. Рангун-тренер тоже появился на следующий день, как ни в чем ни бывало. На наши вопросы он не прореагировал, но бил нас в этот день особенно молчаливо и жестоко. Так, что к концу тренировки нам всем троим понадобилась помощь Дома. Правда, и мы в долгу не остались. Рангун светился свежими синяками и порезами.
Понятно, что никто и ничего нам рассказывать не собирался, так что этот случай так и остался одним из многих «чудес» в этом мире, которые мы не могли объяснить. Но кое-какие последствия все-таки появились: вечером, когда мы все вместе сидели за общим столом, из ниоткуда прозвучал голос Йелио и сообщил нам новую установку. Так часто происходило. Похоже, её появления у нас все-таки отнимали какое-то время, и не всегда она могла появляться сама. Тогда, вот так же как сегодня, в пространстве просто звучал голос принцессы. Типа голосовых сообщений в сотовой связи забытой Земли. В этот раз оно гласило:
– С завтрашнего дня у Романа начинаются занятия. Его учитель прибудет утром.