Бёрк прочитал статью, из которой следовало, что редактор издания ведёт расследование о контрабанде оружия в страны Ближнего востока. В сделке было замешано несколько высокопоставленных лиц из Министерства обороны США, и в следующем выпуске журнала главный редактор обещал обнародовать их имена и доказательства их преступной деятельности.
Бёрк задумался. От этого дела пахло политикой. Нет, не пахло, а отвратительно воняло. Во что же Марк его втравил? По всему было видно, что дело гнилое, и наверняка будут последствия. И ещё у киллера вызывало чувство отвращения то обстоятельство, что редактора журнала заказал собственный сын. Это каким же надо быть уродом, чтобы организовать убийство своего отца, подумал Уборщик.
У Бёрка за время его работы выработался чудовищный инстинкт самосохранения, и сейчас в нём громко голосило чувство опасности. Если бы можно было, то он отказался бы от этого дела и вернул бы деньги, но это сделать было уже невозможно. Бёрк взял деньги и этим самым согласился со всеми условиями заказа, и теперь его надо было выполнить любой ценой. Если Уборщик откажется от заказа, то Марк тут же найдёт себе другого киллера, и первой целью для того будет сам Бёрк. Законы в их мире были очень суровыми.
«Если Марк меня подставил, то я из него душу выну», – подумал Бёрк. Он решил больше об этом не думать, сказав себе, что по большому счёту это не его дело. Он лёг спать, но долго не мог заснуть. В первый раз в своей жизни.
На следующий день с утра Бёрк вынул из тайника, находящегося в стене его квартиры, винтовку и осмотрел её. Винтовка была выполнена в укороченном варианте, новая, со спиленными заводскими номерами, так что отследить её происхождение было невозможно.
Бёрк проверил винтовку, разобрал её и сложил в спортивную сумку. Потом положил туда же полотенце и спортивный костюм, а сверху положил две ракетки для большого тенниса таким образом, чтобы ручки торчали наружу.
Дождавшись вечера, Бёрк наклеил фальшивые усы, одел спортивный костюм чёрного цвета, такие же чёрные кроссовки, чёрную куртку и большие солнцезащитные очки. Потом взял спортивную сумку и посмотрел на себя в большое зеркало, висевшее в коридоре. Теперь он был похож на богатого молодого человека, идущего на теннисный корт. Киллер остался доволен своим видом, погасил свет и вышел из квартиры.
Бёрк доехал на такси до того места, куда приезжал накануне. Уже совсем стемнело, и он в темноте дошёл до пустого дома, прошёл через калитку, которая до сих пор была открыта, и зашёл в подъезд.
Киллер поднялся на четвёртый этаж, но прежде чем зайти в выбранную им квартиру, решил на всякий случай осмотреться. И он сразу зашёл в квартиру, где накануне видел стоянку бомжей.
Картина, представшая перед его глазами, была отвратительна до умиления. На полу вповалку лежали восемь или десять бездомных, причём, двое из них были женщины. Никто из них не лежал на кровати, видно, уже не смогли доползти. В центре комнаты валялись несколько пустых бутылок из-под дешёвого виски, и Бёрку сразу всё стало понятно. Видно, бомжи напились до такого состояния, что попадали прямо там, где стояли.
«Красавцы, – подумал киллер. – теперь они долго не проснутся. Можно спокойно работать».
Бёрк прошёл в комнату, из которой будет стрелять. Он подошёл к окну и взглянул на квартиру, где проживал мужчина, который уже не дотянет до завтра.
В комнатах напротив свет не горел, но киллера это не смущало. Придётся подождать, но Уборщик привык это делать. Ему в процессе своей работы приходилось ждать жертву и по десять часов.
Бёрк одел перчатки, открыл сумку, быстро собрал винтовку и прикрутил к ней глушитель. Взяв в руку оптический прицел, он в раздумье посмотрел на него и отбросил назад. С такого расстояния ему оптика не понадобится, даже будет мешать. Потом он вставил обойму, дослал патрон в патронник и приготовился к томительному ожиданию.
Но ждал он совсем недолго, всего минут двадцать. В квартире напротив зажглись окна, и Бёрк сразу увидел человека, которого должен был убить.
Человек подошёл к письменному столу и бросился в кресло, после чего откинулся на спинку и закрыл глаза. Вид у него был болезненный, а на лице застыло выражение страдания. Наверное, этот человек был болен, но это дела не меняло. Уборщик поднял винтовку и прицелился.
Условия стрельбы были идеальны, как в тире, но киллер медлил. Он гладил пальцем спусковой крючок, но в это время в его голове звучал тревожный сигнал. Как будто звонил колокольчик: «не стреляй, не стреляй!». Бёрк колебался, но ждать больше было нельзя.
Он тряхнул головой, отгоняя зловещие мысли, а потом прицелился снова. «Деньги получены, и заказ должен быть выполнен», – подумал про себя киллер и нажал на курок.