– Подъем, ребятки, подъем!!!
В дверях стоит Пуления Авсеевна и обмахивает проем веником из всевозможных трав, видимо опять злых духов прогоняет. Трем глаза и выползаем из-под одеял.
– Мы всегда рано встаем, с первыми лучами солнца, – улыбаясь, говорит она, хлопая веником по дверям, – поднимайтесь, ребятки, уж и завтрак готов.
До меня долетает противный запах полыни, и я вдруг вспоминаю о ночном происшествии. Когда возле умывальника остаюсь наедине с Олесей, то делюсь с ней своими ночными страхами и спрашиваю её, не слышала ли она что-нибудь ночью.
– Вообще ничего, – смеется она, – я спала как убитая.
– Понятно, – вздыхаю я.
– Да не переживай ты так, – улыбается она, – ты просто не привыкла спать на природе, а это всё лесные звуки.
Когда возвращаемся к шатру, то застаем всех возле костерка, на низком столике уже накрыто всё к завтраку – пирожки, перепечи и шаньги. Если этим всё время питаться, то можно же так быстро растолстеть. Котелок над огнем уже плюется кипятком, Пуления Авсеевна ловко подхватывает его через толстое полотенце за ручку и наполняет большой заварочный чайник.
Усаживаемся с Олесей по-турецки на ковер возле столика, из носика заварочного чайника поднимается завитками пар, вдыхаю вкусный травяной аромат, ещё от костерка веет теплом и запахом березовых поленьев, и все мои ночные тревоги разом улетучиваются. И вот я вместе со всеми уже смеюсь, пью чай и угощаюсь свежей румяной стряпней.
К нашей полянке подходит Аверьян Егорыч, но не один, с ним ещё три молодых парня, все одеты по-когальски: в белых свободных рубахах, подпоясанных красными кушаками, широкие штаны заправлены в узкие сапоги. Один из этих парней внимательно смотрит на меня отчего мне становится совсем не по себе. Под таким пристальным взглядом я даже не могу есть, кладу недоеденный пирожок на блюдце.
– Доброго утра, – здоровается с нами Аверьян Егорыч, – хлеб да соль.
– Здравствуйте, – хором с набитыми ртами отвечаем ему.
– Ребятушки, нам требуется ваша помощь, – говорит Аверьян Егорыч, – кое-что нужно сколотить, а вы я смотрю здоровые, сильные. Вот мы и пришли к вам за подмогой.
– Без вопросов, мы готовы. – С ковра тут же поднимаются Даня и Макс.
Кирилл и Игорь продолжают сидеть, наши то парни городские, не привыкли к физическому труду, да и не рассчитывали на такое, мы же как бы отдыхать сюда приехали.
– А вы что-же? видите же, ребятам помощь нужна. – Оборачивается Даня и хитро поглядывает на Кирилла, усмехается, – или слабаки?
Когальские парни о чем-то перешептываются между собой на своем языке, как-то загадочно посматривая на нас.
– Ладно, поможем, – вздыхает Кирилл и тоже поднимается.
За ним и Игорь встает.
– Я с вами, – тут же подскакивает Аня.
– Эээ, нет, – качает головой Аверьян Егорыч, – я их отведу на мужскую половину, туда женщинам заходить нельзя.
– Ну как же? – испуганно отвечает Аня.
– Таков обычай, – поднимая ладони к небу отвечает Аверьян Егорыч, давая понять, что он тут бессилен что-либо изменить.
– Я скоро, – говорит Кирилл, обнимает её за плечи и целует в губы, – а ты тут с девочками пока побудь.
– Ладно, – вздыхает Аня, надувает губки и усаживается обратно.
– Ну, показывайте, с чем вы там без нас не можете справится, – смеется Кирилл, обращаясь к когалам.
– Идем вон туда, – машет рукой Аверьян Егорыч в сторону холма, где сверкают своей белизной на фоне голубого неба высокие шатры.
Смотрю вслед уходящим парням, один из них оглядывается, всё тот же и снова бросает жгучий взгляд на меня. Судорожно сглатываю, чувствую, как по всему телу пробегают мурашки. Я не привыкла к такому особому вниманию, обычно меня всё время не замечают, даже бывает, что при встрече здороваются только с Олесей как-то мимо меня, словно даже как-то сквозь меня, будто я вечно хожу, завернувшись в мантию-невидимку.
– А вы чего сиднем сидите, – вдруг всплескивает руками Пуления Авсеевна, – идите прогуляйтесь, там свадебная ярмарка в самом разгаре.
– О, здорово! – тут же подскакивает на ноги Олеся. – Я хочу на это посмотреть. Идемте.
– Я не пойду, я буду ждать Кирилла, – всё так же капризно надувает губки Аня. – И вы тоже останьтесь, а то мне одной тут страшно.
Олеся удивленно на неё смотрит. Меня тоже не радует перспектива всё пропустить ради Аниных капризов.
– Ладно, идите вдвоем, я с ней посижу, – предлагает Лера, обнимая Аню за плечи.
Собираемся, в этот раз я не беру смартфон и карточку, прячу их на дно рюкзака, а то так в толчее недолго их потерять. Всё равно телефон не ловит. Мы уходим вдвоем.
– Ну и пусть сидит, если так хочет, – ворчит Олеся, когда мы порядочно отдаляемся от шатра, чтобы они нас не услышали, – я приехала сюда за столько километров не ради того, чтобы тупо сидеть в шатре. Незачем было тогда и тащиться сюда.
– Хоть есть кому наши вещи покараулить, – вставляю я.
– Точно, – смеется Олеся.
Шатры расположены рядами. Идем до конца, поворачиваем и выходим прямо на ярмарку. Тут вовсю идет торговля, с шумом, с гамом, повсюду толчея, суматоха. Иные расхваливают свой товар, другие торгуются, чтобы сбавить цену. Одеты все в национальные одежды. Женщины в пышных цветных юбках, неизвестно сколько подъюбников им пришлось для этого поддеть под низ, сверху такие же яркие рубашки с длинными рукавами и с огромными плечами. На головах треугольниками платки, как будто на макушках тоже что-то надето, для поддержания формы. В такой одежде и не поймешь – стройна ли девушка телом или полна. А мужчины одеты попроще, в таких же рубахах, в каких к нам приходили парни вместе с Аверьяном Егорычем.
К нам сегодня все добры, улыбаются, угощают. Мы пробуем всё – и мед, и варенья, и сыр, и разные колбасы и многое другое. Идем дальше, попадаем на ремесленный рынок. Тут продают глиняные горшки, за первым прилавком сам мастер крутит гончарный круг и прямо при нас из его рук появляется красивый кувшин с вытянутым горлышком. Следующие ряды кожемяк, они торгуют различными изделиями из кожи. У них продаются и самодельные сапоги, и ремни, и даже плащи. За ними грудами разложены плетенные корзинки других мастеров. Любого размера – от самой маленьких, наверное, для хранения наперстков, до самых больших, куда даже я с легкостью помещусь. После них кузнечные ряды. Тут выставлены красивые кованные изделия и холодное оружие: кинжалы с филигранью, мечи, охотничьи ножи. Далее пошли лавки мастериц-рукодельниц – одежда, платки, скатерти, полотенца – всё вышито вручную и везде преобладают когальские орнаменты. Глаза просто разбегаются от всего этого изобилия.
От ремесленников попадаем в загоны, где продают животных. Тут и лошади, и коровы, ещё какие-то странные могучие быки с длинной свалявшейся бурой шерстью. Дальше яки, овцы, козы, ламы, альпаки и даже верблюды, чего я никак не ожидала увидеть.
За ярмаркой на огромной лужайке происходят какие-то соревнования: скачут на лошадях, забрасывая кольца на невысокие столбы. Мы останавливаемся, с интересом наблюдаем.
– Боже, ну какой же он страшный, – вдруг подает голос Олеся.
– Кто? – опять не понимаю я.
– Ну, жених этот.
Я прослеживаю её взгляд. Недалеко от нас кучкой стоят мужчины, узнаю того жениха с противной рыжей бородкой. Он пристально смотрит на Олесю. Она опять распустила свои длинные шикарные волосы, мало кто может пройти мимо неё, не обратив на них взгляд.
Соревнования заканчиваются и по полю в разных направлениях разбредается народ. Мы тоже пересекаем лужайку, наше внимание привлекает огромный разноцветный шатер на краю поля, идем к нему. Нам навстречу попадаются те когалы, что приходили к нам, звать наших мальчиков на подмогу. Среди них и тот, который тогда смотрел на меня. Наши взгляды пересекаются, и я чувствую, как у меня мурашки пробегают по спине. Таких красивых глаз мне ещё не приходилось видеть – ярких, томных, обрамленных густыми длинными ресницами.
Пока я смотрю на него, не обращая внимания ни на что вокруг, вдруг будто какой-то вихрь проносится позади меня вперемешку с топотом и внезапный резкий Олесин вскрик заставляет меня подскочить на месте.
Я оборачиваюсь – Олеси рядом со мной нет, словно она провалилась сквозь землю. Зато я вижу, как быстро удаляются всадники от меня и кажется, что у одного из них, что-то или кто-то перекинут через спину коня. Я узнаю Олесю по светлым длинным волосам, выбивающимся из-за черного полотна, наброшенного сверху.
– Что?
У меня перехватывает дыхание, я не знаю, что мне предпринять – бежать ли за ними, или звать на подмогу. Между тем всадники уже достигли края холма и спустились вниз, скрывшись от моего взора.
Откуда-то передо мной появляется Аверьян Егорыч, бросаюсь к нему и сбивчиво, дрожащим надрывающимся голосом излагаю всё то, что произошло.
– Да это обычное дело – похищение девушек перед свадьбой, – машет он рукой, добродушно улыбаясь.
– И что? – не понимаю я.
– Традиция такая – нужно обязательно похитить и увезти красивую девушку. Не беспокойся, ничего плохого с ней не случится, покатают по полям и привезут. Иди к своему шатру, может быть она уже там.
Он говорит это добрым мягким тоном, но мне всё равно неспокойно, меня начинает потрясывать от всего этого. Я успокоюсь только тогда, когда она опять окажется рядом со мной. Бегу к шатру.
Вернутся обратно оказывается не так-то просто. Продираюсь сквозь толпу когальцев, путь мне перегораживают то какие-то телеги, поставленные поперек дороги, то стадо овец, то ведут огромного яка. От него я сама отскакиваю и терпеливо жду, когда его проведут.
В суматохе теряюсь и не сразу нахожу верное направление, бегая вокруг ярморочных рядов. Иногда мне кажется, что они специально развернули прилавки, чтобы ещё больше запутать меня. Всё пестрит у меня перед глазами, яркие наряды когальцев сливаются в одно сплошное пятно. Наконец я вырываюсь из заколдованного круга и вижу в конце ряда наш шатер.
Добегаю до нашего места, столик убран, костер почти угас, распахиваю дверцы и врываюсь в наш шатер. Одеяла, служившие нам постелью, сложены и убраны к стене, на них как в кресле восседает Лера и копается в телефоне. Олеси здесь нет, как и Ани.
– А где Олеся? – вырывается у меня.
– Вы же вдвоем уходили, – смеется она. – У тебя и нужно спросить.
– Она приходила обратно?
– Нет, – мотает головой Лера, поднимаясь с одеял.
– А Аня где?
– Вернулся Кирилл, Аня ему сказала, что хочет домой, что ей тут не нравится и они ушли.
– В смысле ушли? Куда ушли? – я вконец теряю самообладание и уже кричу на Леру.
– Взяли рюкзаки и пошли. Кирилл сказал, что договорился с кем-то, что их переправят через реку, – отвечает Лера.
– А Игорь?
– Не знаю ничего про него, может быть тоже с ними отправился. – Лера пожимает плечами.
Стою, как громом пораженная. Олесю в неизвестное место увезли когалы, Кирилл, Игорь и Аня просто бросили нас здесь одних, и ни слова не сказав свалили домой. Обшариваю взглядом шатер. Мой рюкзак на месте, Олесин тоже, и Лерин (я его ещё тогда на плоту заприметила), а вот вещей Кирилла и Ани точно нет. Ещё лежат два объемных рюкзака и один небольшой сбоку – то ли это только Дани и Макса, то ли ещё и Игоря, я не помню.
– Это чьи рюкзаки, только твоих парней? – спрашиваю её.
– Не знаю, – присмотревшись, отвечает она, – а что?
Молчу, нервно покусывая нижнюю губу. Аня ещё могла так поступить, она очень эгоистичная и ей плевать на всех. А вот Кирилл? Он был воплощением для меня идеального мужчины, поэтому никак не хотелось верить в то, что он способен бросить одних двух девушек в незнакомом месте, даже не предупредив. Но он же не знал, что Олесю похитили, может думал, что нам хорошо тут, мы развлекаемся, начинаю оправдывать его.
– Дарина, что вообще происходит? Почему ты такая взбудораженная? – Лера прерывает ход моих мыслей.
– Олесю похитили, – произношу я дрожащим голосом.
– Как похитили? Кто?
– Когалы, – отвечаю я, еле сдерживая себя, чтобы не разреветься. Падаю на колени перед своим рюкзаком и начинаю рыскать в поисках смартфона. – Схватили, завернули во что-то черное, бросили на круп лошади и ускакали в неизвестном направлении.
– Шутишь? – со вздохом произносит Лера и опускается рядом со мной на корточки.
– Нет.
Наконец я нахожу телефон, набираю код разблокировки – нет сигнала. Конечно, нет. Его и вчера не было. В отчаянье сжимаю бесполезный аппарат в руке и выбегаю из шатра. Лера бежит за мной.
– Дарина, ты куда?
Тут до меня доходит, что может быть мой оператор не ловит, а у Леры может быть другой оператор и ловит. Что она там смотрела, когда я вошла?
– Лера, дай мне свой телефон, – я резко останавливаюсь и оборачиваюсь к ней.
– Зачем? – она подозрительно на меня смотрит.
– У меня не ловит, а у тебя работает, ты лазила в Интернете, когда я вернулась. Дай мне, я наберу им, – настойчиво требую я.
– Нет, у меня тоже не ловит, – испуганно произносит она, – я просто фотки смотрела, что наснимала здесь. И он в шатре остался, – она показывает мне свои пустые руки.
Разворачиваюсь и бегу дальше.
– Дарина! – кричит она мне вслед.
Я возвращаюсь тем же путем, что мы пришли сюда с реки. Может быть, они ещё недалеко уплыли, может быть, если они увидят меня или услышат, как я кричу им, то вернутся. Спускаюсь с кручи, огибаю кусты и выбегаю на мостки. Плота нет.
Неужели далеко уже уплыли? Я вглядываюсь в горизонт, но тщетно – вода и туман, ничего не видно – всё белым бело.
– Кирилл! – кричу я изо всех сил, набрав побольше воздуха в легкие. – Аня! Игорь! Вернитесь!
– Кирилл! Аня! Игорь! – вдруг слышу позади себя. Лера вбегает на мостки и вопит, что есть мочи.
Рвем глотки, но всё понапрасну. Не слышно ни ответных голосов, ни всплеска весел. И не видно никаких очертаний.
– Они, наверное, уже на том берегу. Ори – не ори, не услышат, – наконец говорит она. – Пойдем.
– Куда? – всхлипываю я. – Может быть, перевозчик вернется, и я у него спрошу.
– А если не вернется? А если он там останется? Мы же не знаем наверняка. Лучше пойдем поищем Олесю. Поспрашиваем у людей, кто русский знает, – предлагает мне Лера.
Её доводы мне кажутся убедительными, и я соглашаюсь. Поднимаемся наверх. Пока мы бегали до берега и обратно, обстановка в шатровом городке заметно изменилась. Народ весь слинял, словно все попрятались по шатрам и сидят там, боясь нос высунуть на улицу. Ярмарка опустела, только оставленные прилавки и совсем немного мусора, выроненного торговцами и покупателями, да примятая трава указывали на то, что только что тут происходила оживленная торговля.
Мы пытаемся заговорить со встретившимися нам по пути когалами, но они не хотят с нами разговаривать. Шарахаются от нас и лепечут что-то на своем когальском. То ли правда не знают русского, то ли притворяются.
В итоге мы возвращаемся к своему шатру ни с чем. Пуления Авсеевна хлопочет с обедом, накрывает на стол. Я проголодалась ужасно, но сейчас мне даже крохотный кусочек в горло не полезет.
– Что вы такие невеселые? – удивляется она, когда мы подходим ближе.
Рассказываю ей, что ребята нас бросили, а Олесю похитили.
– Да не выдумывайте вы ничего понапрасну, это обычай такой у нас, не одна свадьба не обходиться без якобы устроенного представления похищения, – отмахивается она, громко смеясь.
– Тогда, где она? Почему её не вернули? – вскидываюсь я.
– Рано ещё. На закате обычно возвращают. Да видела я её. Цела-целехонька, ваша Олеся, улыбается, – сообщает мне вдруг неожиданную новость Пуления Авсеевна.
– Где? – вскрикиваю я.
– Да в шатре, – отвечает Пуления Авсеевна.
– В каком? Покажите!
– Да сядь уже, поешь толком, а потом я вас отведу к ней, – говорит Пуления Авсеевна. – А то остынет же.
Она накладывает нам в деревянные миски кашу. Не могу определить, из какой крупы, но пахнет вкусно, ещё и с травами.
– Кстати, пока вас не было приходили два ваших мальчика, сказали, что их пригласили пожить к себе ал-когалы, забрали вещи и ушли, – сообщает Пуления Авсеевна.
– А, ладно, – пожимает плечами Лера, будто ей всё равно.
– Ты не будешь переживать? – удивляюсь я.
– Нет. А зачем? Ну они так решили и решили, – спокойно отвечает Лера.
– Но ты же остаешься совсем одна.
– Почему одна, – удивляется она, – с тобой и с Олесей.
– Только двое приходили, третьего не было с ними? – уточняю я у Пулении Авсеевны.
– Да вроде только двое, – наморщив лоб, вспоминает она. – Вы кушайте, кушайте.
– Дарина, давай поедим нормально, а потом пойдем к Олесе, – говорит Лера ровным спокойным голосом, усаживаясь на ковер перед столиком.
Вздыхаю, но опускаюсь рядом с ней. Подтягиваю к себе приборы, ложки и те деревянные, пробую кашу. Необычная на вкус, так и тает во рту, будто долго томилась в русской печке. Может быть так оно и есть, ну не в самой большой печи, а в какой-нибудь маленькой, перевозной и на дровах. Сама не замечаю, как уплетаю всё, даже ложкой соскребаю остатки со дна, подбираю все крупиночки.
Пуления Авсеевна разливает нам чай из самовара, опять с ароматными травами. Кружки красивые фарфоровые с изогнутыми ручками, на боку изображены люди в когальских народных костюмах. От горячего чая разливается по телу приятное тепло, и я понемногу успокаиваюсь. Теперь мне кажется, что я зря подняла волну и нагнетала тут атмосферу безысходности. Всё с Олесей в порядке.