Мэйсон
Она даже не повернулась в мою сторону. Это так забавно наблюдать. Что делает человек, который безразлично относится к другому? Ничего. Он может смотреть в глаза, может разговаривать, может находиться на одном квадрате по одной простой причине – ему наплевать. Но Трикси упрямо уставилась на доску. Я бы поверил её словам, если бы она без доли сомнения посмотрела на меня, не страшась встречи глазами. Но нет. Час. Ровно час я смотрю на неё, а она смотрит на доску или в тетрадь. Как только я появляюсь – она сворачивает за ближайший поворот и с видом особой важности, спешит убраться прочь. Вряд ли её бегство от самой себя можно назвать хорошей затеей. Итак, это второй день игнорирования.
Качаю головой и не могу не улыбнуться. Упрямость ей к лицу.
– Если ты смотришь на неё, то у тебя окончательно поехала крыша, – бубнит Ди.
– Она забавная.
– Забавная? – в его голосе распознаю нотки неодобрения. – Да что с тобой?
Я хмурюсь.
– Ты о чём?
– Ты серьёзно хочешь свернуть на ту же тропинку?
– Твою мать, о чём ты?
– Эмили.
– И что она?
– Что за немая игра?
– Для начала, скажи, где она.
Взгляд Ди бегает от ряда напротив ко мне, и обратно.
– Черт, какого хрена она смотрит на тебя?
– Мне плевать, – отмахиваюсь и снова нахожу Трикси, которая в эту самую секунду поднимает голову, и наши взгляды пересекаются.
Подмигиваю ей, на что девушка кривится.
У меня определённо поехала крыша, в чём отныне, признаюсь.
– Пригласи её куда-нибудь.
– Без сопливых разберусь, – я улыбаюсь, за что получаю подзатыльник. – Она не согласится.
– Как будто тебя когда-то волновало мнение другого.
Он не знает, что Трикси согласится пойти со мной куда-нибудь только под предлогом смерти, хотя, сомневаюсь, что даже так даст положительный ответ. Как тут же зарождается одна из самых гениальных идей. Я уже знаю, что сделаю, если она не сдвинется с места.
Поднимаюсь с кресла и следую к выходу.
– Ты не поняла? – раздражённый тон Ди заставляет сделать остановку.
Я оборачиваюсь, когда он сбрасывает с плеча ладонь Эмили. Крайне редко можно застать его в таком взбешённом расположении.
– Знай себе цену, – рявкает Ди, из-за чего хочу рассмеяться. У Эмили слишком дешевая цена и напыщенная самооценка.
Я цепляюсь за Трикси, которая вылетает из аудитории, но не спешу следом. Один шаг – и план рухнет к чертям.
– Она всегда была такой надоедливой? – спрашивает Ди, нагнав меня.
Сжимаю зубы и отрицательно качаю головой. Последнее, что желаю обсуждать – то, какой была Эмили. Я оставил всё в прошлом.
Последующая пара лекций тянется подобно улитке, и время в библиотеке тоже. Трикси так и не появляется, хотя всё ещё остаётся без ноутбука. Дело во мне. Отсутствие связано со мной. Почему люди думают, что игнорирование – действующий способ достичь желаемого? Я бы сказал наоборот: это лучший способ, чтобы привлечь внимание.
– Торжественно заявляю, что сегодня было самое скучное задание, – заявляю я, останавливаясь рядом с миссис Райт.
– Не люблю, когда книги стоят не в алфавитном порядке, – улыбается женщина.
– Иногда думаю, что вы родились с миссией замучить меня до смерти.
– Вы раскусили меня, мистер Картер Великолепный. Съешьте конфетку, шоколад помогает поднять настроение.
– В детстве я постоянно воровал мамины конфеты вместе с сестрой, с тех пор не люблю сладкое.
– Хотите сказать, что блинчики без кленового сиропа вкусные?
– Нет, сироп люблю.
– А говорите, не любите сладкое.
– Ладно, где-то могу сделать исключение.
– Всего доброго, Мэйсон.
Подмигиваю женщине, которая прищуривается и всё же улыбается, провожая взглядом. Теперь моя дорога ведёт только к одному месту.
Как только прыгаю за руль, включаю песню Smash Into Pieces – Everything They S4Y и выруливаю на дорогу, подпевая словам, которые отражают внутренне состояние. Трикси верит всему, что говорят; верит в сказки обо мне, как будто они могут рассказать правду. Это всего лишь айсберг, виднеющийся на поверхности. Он не рассказывает историю, как и не характеризует мою личность в целом. Я выгляжу так, как удобно; каким хочу выглядеть. Вот в чём правда. Мне комфортно тогда, когда люди не пытаются сунуть нос в мою душу.
Я паркуюсь у мотеля и, стоит преступить порог, как старикашка строит недовольную гримасу. Бьюсь об заклад, ему не понравилось наше знакомство.
– Вам тут не рады! – отчеканивает он.
Я же говорил.
– Вы меня с кем-то путаете, – натягиваю вежливую улыбку и наверняка выгляжу, как болван с амнезией. – Я хочу снять номер.
Деловая жилка и интерес тут же вспыхивают в его глазах.
– Остался только вип.
– Подойдёт любой, – ведь я даже не собираюсь туда заходить.
Мужчина сканирует дотошным взглядом кредитку, что вытащил из кармана. Будь в руках наличные, он мог заподозрить неладное, но по карте легко отследить все данные вплоть до того, сколько раз за день посетил уборную.
Он принимает документы и заполняет форму, бегая глазами от меня к компьютеру. Что ж, старик поимеет с меня кругленькую сумму, если в том же духе продолжу устраивать пир на весь мир, в котором не планирую принимать участие.
– Я провожу вас.
– Ни стоит, спасибо.
– Это правила. Вы – вип клиент, я обязан проводить до номера.
Он не отвяжется, поэтому пожимаю плечами и соглашаюсь.
– Хорошо.
Второй этаж и дверь, которая мне необходима – в другой стороне. Мужик ведёт меня по протянутому коридору и сворачивает налево. Деревянные панели украшены светильниками из эпохи ренессанса, и, если бы не знал, что электричество изобрели позже, мог подумать, что они были вывезены из дворца напрямую по указу королевы. Массивные люстры, что свисают с потолка, не внушают доверия. Одна из них свалится на голову и лёгким сотрясением не отделаться.
Старик открывает дверь и пропускает меня вперёд.
Огромная деревянная кровать, не хватает лебедей из простыней, по обе стороны тумбочки с торшерами; софа у подножья кровати и даже плазменный телевизор, совершенно не выписывающийся в королевские хоромы. Терпеть не могу данный стиль. Я за современность. Тётя Алекс должна исправить сей кошмар абсолютно бесплатно, заступив на должность посла по доброй воле. Если не ошибаюсь, пахнет склепом одного из Фараонов.
– Я могу остаться один?
Старик вручает ключ и ещё несколько минут жду, когда в коридоре стихнут шаги. Только после того, как убеждаюсь в отсутствии жизни на этаже, несусь к дверям Трикси, за которой раздаётся приглушённая музыка.
Не приходится долго ждать. Она появляется почти сразу, как только слышит стук.
– Картер, я съеду, если ещё раз увижу тебя тут. Сотый раз задаю вопрос: чего ты хочешь?
Я сую руки в карманы джинс и слабо улыбаюсь, хотя хочется хохотать над карандашом, что воткнула в несуразный пучок на затылке.
– Хочу, чтобы ты сходила куда-нибудь со мной.
– Ты стукнулся головой, сходи к врачу.
– Сходи куда-нибудь со мной.
– Нет, это всё?
Разглядываю стопку книг на кровати и раскиданные тетради. Я подготовился к отрицательному ответу.
– Ага.
Я слышу, как она хлопает дверью, когда спускаюсь по лестнице.
На углу улицы нахожу китайский ресторанчик, в котором заказываю кучу дребедени на вынос. Спустя десять минут, несусь в обратном направлении. Из багажника вытаскиваю сумку с ноутбуком и возвращаюсь в мотель.
Что ж, очередная попытка добиться расположения Трикси. Я не сдаюсь.
– Картер, тебе серьёзно нужен доктор, – ворчит она, открыв дверь.
– Я сам, как служба спасения.
Проскальзываю в номер, отодвинув её в сторону.
Бросаю сумку на кровать, благодаря чему подпрыгивают учебники, и ставлю пакет на тумбочку.
– Это уже наглость! – ощетинивается Трикси.
– Я всего лишь хочу помочь.
– Не правда. Ты не делаешь что-то просто так.
– Это ты тоже слышала от других?
– Может быть.
– Живёшь сплетнями?
– Нет, убедилась лично.
– Не помню, чтобы просил за свою помощь денег или что-то ещё. Всё было безвозмездно.
Брови девушки встречаются на переносице. Она пережёвывает и подбирает слова, но мы оба знаем, что правда на моей стороне. Если я предлагаю помощь, то никогда не жду оплату. Это делается исключительно по моему желанию, и требовать что-то взамен – глупо.
– Что ты тут делаешь?
– Живу, – пожимаю плечами, как будто это плёвое дело.
– Ты не живёшь тут.
Достаю ключ-карту из кармана и качаю в воздухе.
– Да ну?
Трикси расставляет кулачки по бокам.
– Ты же знаешь, что могу обратиться в полицию и сообщить о преследовании?
– У меня нет мобильника, поэтому, позвони со своего. Подождём вместе.
– Господи, – фыркнув, возмущается она. – Это становится невыносимым.
Достаю ноутбук и смеюсь.
– Скажи это, когда перестанешь заниматься каллиграфией и перейдёшь в эпоху современных технологий.
Если зрение не обманывает, то вижу облегчение и благодарность в е1 глазах. Клянусь, промелькнула улыбка, но слишком слабая.
– Картер, говори, что ты хочешь за это.
– Вечер.
– Вечер?
– Да, сегодняшний вечер. Тот, где ты делаешь работы, а я сижу рядом.
– Открывай все карты сразу, я не поверю в то, что на дне нет камней.
– Ладно, ещё буду помогать. Всё.
– Мне не нравится это.
– Ты действительно не видишь во мне что-то хорошее или принципиально отказываешься видеть?
– Это не принцип, ты подтверждаешь поступками.
– Ты утверждаешь, что сейчас я поступаю плохо, когда приезжаю сюда, предоставляю свой ноутбук, покупаю ужин, чтобы твои мозги не высохли от голода или от того, какая тут пресная еда?
– Нет, но ты не делаешь что-то просто так.
– Да, я уже сказал. Ты занимаешься, я сижу рядом. Ты отказалась сходить со мной куда-нибудь, мне пришлось прийти к тебе.
– Но ты будешь молчать, – предупреждает Трикси.
Я улыбаюсь и тяну невидимую молнию на губах, тем самым показывая, что принял немой обет. Указываю на кровать, чтобы получить разрешение присесть, на что Трикси закатывает глаза и кивает.
Она устраивается на второй стороне у изголовья кровати, я распаковываю бумажный пакет с ужином. Пара коробочек с лапшой, пара боксов с салатами, пара контейнеров с десертом в виде пельменей с вишневой начинкой и пара стаканчиков с чаем. Делю всё поровну и делюсь с Трикси.
Она щурится, бегая глазами между мной и предложенным.
– Ладно, но только потому что ела только днём, – получаю согласие и сдерживаю торжественный возглас.
Последующий час мы молча уничтожаем ужин. Трикси переносит всю проделанную работу в электронный вид, а я наблюдаю и перечитываю. Она забавно торопится, но вряд ли из-за меня, ставлю сотню баксов, что подобная спешка только для того, чтобы успеть завершить доклад. Периодически указываю на опечатки, и получаю кивки в виде благодарности.
Время пролетает слишком быстро. Незаметно. За окном темнеет, коробки пустеют, и, если бы не часы на запястье, я бы вовсе потерял счёт времени. Парочка дней без телефона сказывается на реальном ходе вещей, появляется уйма свободного времени. Гложет только одно: звонил ли отец? Преследует неистовое желание вырвать собственный язык. Вина целиком и полностью лежит на мне.
– Ау, – Трикси размахивает руками перед моим лицом, чем привлекает внимание. – Можешь скинуть на почту?
Я забираю ноутбук и ставлю на колени. Несколько щелчков и доклад отправился нужному адресату.
– Картер, ты такой милый, когда молчишь.
Милый – синоним скучного. Когда просят дать описание, ты, не имеешь понятие, что сказать, без раздумий назовёшь милым
Я не забываю про застегнутую молнию.
– Я не скучный, Трикси Лейтон.
– Я не говорила о скуке.
– Это синоним скучного.
– Нет. Это означает, что ты не несёшь чепуху и располагаешь к себе.
– Это ли не скучный? Что интересного в тишине и отсутствии юмора?
– Ничего плохого.
– Да, тоска смертная.
Трикси поднимается с кровати и, собрав пустые коробочки, убирает в пакет.
Скрестив руки под грудью, она с вызовом смотрит на меня, я же скольжу по миниатюрному телу.
Чёрные лосины и белая мешковатая футболка, дурацкий небрежный хвостик. Такой серой мышки у меня не было. Но это только на первый взгляд. Стоит Трикси открыть рот, как всё меняется. Феерия эмоций. В подобном виде доводилось наблюдать Мэди и Эмили. Не хочу ворошить воспоминания, но Эмили позволяла неряшливость до того, как поменялась. Косметика стала неотъемлемой частью её жизни, как будто выйти без макияжа равносильно концу света, а Мэди… это Мэди. Она – моя сестра, какой её только не видел. Она всегда была собой и не притворялась. Я понимаю, почему Ди зацепился за неё. Мэди олицетворяет оптимизм и жизнь, лучик солнца во тьме. Она всегда была им, даже в утробе. Для неё нет проблем ровно, как и для мамы, в этом их главная схожесть. Кажется, Мэди представляет собой эксклюзивный и единственный экземпляр на всей планете. Единственный человек, которому прощу всё. За которого отдам всё. Наша связь нерушима.
– Спокойной ночи, Мэйсон, – говорит Трикси.
– Я не могу остаться, не пытайся уговорить, – улыбаюсь, сползая с постели.
– Очень смешно.
Равняюсь с ней и дёргаю за хвостик.
– Спокойной ночи, заноза.
Покидаю номер, но Трикси не спешит захлопнуть дверь. Она выглядывает из номера.
– Ты забыл ноутбук.
– У меня два, можешь пользоваться, – я поворачиваюсь к ней и пячусь спиной назад. – Только не открывай папку с моим именем. Хотя… можешь посмотреть, но не звони ночью. Я не приеду.
Конечно, я, мать вашу, приеду, если она позвонит. В любое время дня и ночи.