После уроков Палкина вызвали к директрисе. Он сидел в приемной, обнимая портфель, распухший от запихнутой в нее статьи, и ждал, когда Елена Николаевна вернется с совещания.
В приемной в изящной узорчатой рамочке «под серебро» висела фотография: Елена Николаевна с супругом встречают главу области в школе. Взгляд Володи остановился на муже директрисы, тогда еще майоре, а нынче полковнике полиции Николае Скуратове. Вова смотрел на фото и пытался вспомнить, в каком отделе работает Скуратов. Отец ему говорил однажды, но Володя забыл. От этих мыслей у него вспотели ладони.
Елена Николаевна с уверенностью подлинного начальника распахнула дверь и зашла в приемную. Она бросила беглый взгляд на Палкина. Тот поднялся со стула и поздоровался.
– Подожди здесь, Володя. Я позову.
Она скрылась в кабинете. Палкин плюхнулся обратно на стул. Он снова посмотрел на фото, на супруга директрисы. Мысли наконец прояснились: «Нет, так раскисать и раньше времени сдавать позиции нельзя. Нужно сопротивляться до последнего. Да, это Некрасова виновата. Предательница! Если бы не она, никто б ничего не узнал. Она, конечно, красивая: всем завидно, когда мы вместе идем по коридору. Но уж больно умная и неуправляемая эта девчонка. С такими людьми нельзя делиться властью – никогда не знаешь, что они выкинут».
Запиликал стационарный телефон на столе секретаря. Она взяла трубку:
– Да? Хорошо, Елена Николаевна.
Она положила трубку и, глядя на Палкина, указала на дверь кабинета директрисы:
– Можешь заходить.
Володя медленно поднялся, открыл дверь и зашел внутрь. Шторы были задернуты, отчего кабинет казался мрачным и темным, как бункер.
– Садись. – Палкин сел напротив, куда показала директриса. – Рассказывай, что за статья сегодня всех взбаламутила. Когда я пришла, ее уже не было на стенде.
«Отлично, – подумал Володя, – значит, все не так плохо».
– Недоразумение, Елена Николаевна. – Палкин пытался беззаботно улыбнуться, будто эта тема его никак не трогала и не волновала. – Недоразумение и, к сожалению, непрофессионализм нашего главного редактора.
– О чем была статья? Я так поняла, она связана с теми деньгами, которые школа выделила на проведение мероприятия по встрече гостя из министерства.
– Да. Но все же не совсем. Про деньги тоже шла речь, но не на них был акцент. Понимаете? Журналисты так часто делают, когда хотят использовать факты в свою пользу.
– Что это значит?
– Наша главред, Аня Некрасова, моя одноклассница, решила выставить меня несправедливым президентом школы.
– Почему? Она ведь была в твоей команде.
– Да, была. Но, похоже, ее расстроила наша небольшая ссора с «Пятой колонной». Точнее, не ссора, а тот факт, что мы не смогли согласовать с музыкантами репертуар выступления. Помните тот разговор в актовом зале?
– Да, помню. А при чем тут Некрасова?
– Она часто бывает на концертах «Пятой колонны» в парке. Я думаю, она фанатка группы. Или, может быть, ее связывают личные отношения с кем-то из музыкантов. Не берусь говорить на сто процентов. Одно можно сказать точно: в том споре с рок-группой она оказалась явно не на нашей стороне.
– Ладно. Пусть так. Но при чем тут деньги?
– А деньги, Елена Николаевна, это сущий пустяк. О них лишь мельком говорилось в статье, чтобы лишний раз очернить меня и администрацию школы. Понимаете?
– Допустим. Так все же: в чем именно обвиняла тебя Некрасова в статье?
– Она писала про… – Палкин покусывал губы, пытаясь придумать правдоподобное объяснение. – Она придралась к расхождениям в расходах. Аня узнала в бухгалтерии, что школа выделила финансирование в тридцать тысяч рублей, а потом прицепилась к моим словам о пятнадцати тысячах. Но она даже не уточнила структуру расходов. Я говорил о пятнадцати тысячах, когда речь заходила о затратах на оформление актового зала и подготовке фуршета. Остальное должно пойти на музыкантов и аренду аппаратуры для них. Но Аня увидела только половину расходов и решила обвинить меня в воровстве – это нелепо и безосновательно. Ручаюсь, выделенный бюджет был полностью освоен. Или вы мне не доверяете?