– Давным-давно, ещё на заре становления эры людей, когда человечество лишь начало покорять просторы Земли, а первородная магия была сильна, мир населяли волшебные существа. Джинны, Ифриты. Боги и демоны ходили по поверхности, обустраивая Великий Йер для детей Адама. Великая мать Табигати лично контролировала и принимала работу у своих слуг… – голос кормилицы был монотонным, да и сам текст, слышанный ни один десяток раз, не вызывал у её подопечной интереса.
Черноокая юная дева с длинными русыми волосами, собранными в две косы, ерзала на софе, то и дело, отвлекаясь на происходящее за большим стеклянным окном.
– Она утверждала образы животных и их размеры, придумывала им назначение. Мир и согласие царили на Земле. Великий творец наблюдал за всем через око неба, которым окутал свое Детище. Его первенцы разочаровали создателя, и он изгнал их из райского Джанната, однако повелел Табигати заботиться о них…
В этот момент на ветку у окна приземлилась маленькая серо-коричневая птичка и стала с деловитым видом что-то выискивать в листве дерева. Девушка улыбнулась.
Ей очень хотелось поменяться с этой пичужкой местами и, распахнув крылья, вылететь за пределы дома правителя Оштоша.
– Замира! Это очень важный текст, ты должна не просто знать его, а помнить наизусть!
Кормилица была очень рассержена невнимательностью девушки, но, выдохнув, она лишь перевернула страничку и продолжила:
– Табигати пыталась возродить сад на Йере подобный Джаннату. Но Иблис поспорил с Отцом, решив доказать, что люди не достойны великих почестей. К сожалению, Танати-Всемогущий, Великий творец, дал Иблису шанс, и на Йере разверзлись врата Тартара, откуда верные слуги Иблиса хлынули на землю, очерняя творение Табигати. Лик Йера обезобразили безводные пустыни, высокие горы с низвергающими лаву вулканами и зловонные непроходимые болота. Табигати затаила обиду на Иблиса за то, что он сделал с её садом. Она решила всеми силами защищать детей Адама. Однажды она стала свидетелем того, как слуги темного заманили в засаду первого среди равных, будущего прорадителя султанской династии великого Арнара в ловушку, и решила помочь человеку. Она спасла, тогда ещё юного, будущего повелителя людей. Иблис пришел в ярость и натравил своих демонов на творения самой Табигати. Так в мир явились оборотни и вурдалаки.
– А ещё есть злые колдуны и оборотни-убырлы, которые служат своей темной королеве Алмауз-Кампыр! – выпалила девушка, стараясь скрыть своё безразличие к разговору.
– Замира, не надо путать древние легенды с детскими страшилками! – всплеснула руками кормилица и неодобрительно покачала головой. – Деточка, пожалуйста, сосредоточься! Твой отец ведь меня плетьми засечет насмерть, или собак спустит, если ты провалишь историю Табигати. Прошу, пожалей меня.
Замира демонстративно закатила глаза, повернувшись к кормилице, а потом обречённо выдохнула и, устроившись поудобнее на софе, изобразила на лице заинтересованность.
– Великая мать и Иблис собрали свои армии, и сошлись в смертельном бою. Силы были равны, и тогда Арнар привел войска людей на плато Укбыр и склонил чашу победы на сторону Табигати. Но ущерб, нанесенный Йеру был огромен: некогда единая Пангея раскололась на несколько частей-материков. Табигати полюбила своего помощника чистой любовью, на которую только была способна. Она перенесла семьи клана Арнара на самый безопасный кусок Йера – Аизу. Населила его множеством животных и съедобных растений. Народ людей жил и процветал, но счастье было недолгим. Арнар почитал Табигати как мать, но когда он пришел к ней и привел за руку свою возлюбленную, Табигати познала ревность. В порыве ярости она испепелила Арнара и беременную от него девушку, а когда поняла, что натворила, взмолилась Отцу Небесному Танати, с просьбой вернуть убиенным жизнь. Но закон мира суров. Жизнь за жизнь, смерть за смерть. И нарушить его не могла даже Табигати. Отец вернул жизнь невинным, но сама Табигати стала Безликой. Умереть бессмертная не могла, и Она обрекла себя на вечный диалог с Иблисом, провожая мертвых в его царство. Табигати утратила свое имя, и люди стали называть её Смертью. Но смерть всегда страшила людей, и так великая мать стала Великой Безликой. Иблис воззвал к отцу о несправедливости обмена, так как вернул две души из своего мира, и потребовал жизнь не рождённого дитя, зачатого Арнаром, и тогда Табигати поставила на девочке свой знак – метку в виде крылатого дракона, давая понять, что чадо принадлежит ей. В отместку разъяренный Иблис потребовал от девочки служения своей хозяйке и обет безбрачия. Отец согласился с доводами и воздвиг первый Храм Табигати – великой Безликой на горе Айсинуш. С тех пор в каждом поколении у потомков Арнара рождается девочка с меткой Безликой, но только одна из них пройдет инициацию и сменит верховную жрицу…
Служанка перелистнула страницу священной книги и краем глаза заметила, что ее ученица, дочь достопочтимого Юсуфбея снова не слушает её, а просто смотрит в окно.
– Замира? Замира, ты опять меня не слушаешь! Ну, сколько можно? Какая муха тебя укусила?
Девушка испуганно встрепенулась, и её щеки залились румянцем от того, что она снова погрузилась в свои фантазии.
– Ты уже несчетное количество раз читала мне эту историю, – заявила в своё оправдание и поднялась на ноги. – Мне больше интересно узнать про саму инициацию. А песня Табигати прекрасна, но в тоже время, исполняя её, в душе всегда зарождается глубокая тоска… – девушка обняла себя за плечи и, закрыв глаза, запела:
Я прошу, люби меня вечно,
Даже если мешают дожди!
Даже если любовь под луною не вечна,
Ты не верь,
Ты просто люби!..
Маленькая пройдоха знала, что священная песнь умиляет кормилицу и после этого ее стальной характер превращается в свечной воск. Это знала и сама кормилица. Седовласая женщина улыбнулась, в очередной раз попавшись на хитрость молодой хозяйки.
– Что вы опять задумали? Помните, испытание пройдет лишь целомудренная и девственная носительница печати, а слуги Иблиса сделают всё, чтобы прервать эту нить служения.
– А каково это, иметь близость с мужчиной? У тебя был мужчина, Ахнея? И потом, ты никогда не рассказывала мне о самом испытании? Что меня ждёт? – спросила Замира, и кормилица отвела взгляд, в глубине души сочувствуя и опасаясь за жизнь своей подопечной.
– Табигати – мать природа. И испытание будут связаны со стихиями. Первое из них – вода. Избранниц погрузят в воды священной реки, и та, что вынырнет последней, победит.
– Но я не умею плавать! – воскликнула девушка, ощутив, как страх липкими холодными щупальцами заскользил по телу.
– Так плавать и не надо, главное не бояться воды.
– Почему ты мне раньше не сказала? Я могла бы потренироваться!
– Целомудрие…– деловито произнесла женщина, подняв указательный палец кверху.
– Ой, кормилица, оставь эти слова. Я на озеро.
– Но…
– Никаких, но! Я хочу попробовать. Или тебе придется рассказать мне об интимной близости. Я должна знать, чего опасаться, ведь мужчины такие коварные! Как мне уберечь девственность, а тем более целомудрие, если они хитры, как сам Иблис? А будешь перечить, пожалуюсь отцу, и тебя заменят на другую, более сговорчивою!
– Я шестнадцать лет своей жизни посвятила твоему воспитанию! Я ж тебя как родную… – схватившись за сердце, обиженно пролепетала кормилица, прекрасно зная хулиганский нрав дочери Юсуфбея.
– Не хочу, чтобы тебя заменили, не злись. Я быстро, честное слово. А когда вернусь, обещаю выучить последний куплет песни Табигати и прочесть ещё две главы! Кстати, а молоко бывает у целомудренных девственниц?
– Нет, не бывает, – выдохнула в ответ женщина, подчиняясь воле неугомонной девчонки.
– Так ты знаешь, каково это, быть с мужчиной, Ахнея?
– Идите купаться, сейчас полотенца подам… – ответила кормилица, закрывая книгу.
– Не нужно, отдыхай! Я сама возьму. Ты самая лучшая няня в мире! – выкрикнула Замира и, выскользнув за дверь, опрометью рванула по коридору.
Сердечко в груди юной девушки билось быстро и гулко, предчувствуя что-то интересное и запретное. Неизведанное страшило, но безумно влекло отмеченную печатью Богини, ведь запретный плод всегда кажется слаще…