Роман Ротман и Корней Фрост вместе вышли из Театра эстрады. За ними чуть поодаль шел Гарик Бестофф. Они не собирались ехать на кладбище и лить слезы над могилой убитого. Хотя корпоративные интересы и вынуждали их прилюдно отдавать долг памяти ушедшему коллеге, заставить сожалеть о нем не мог никто! Каждый из них, как и еще десятка два деятелей сферы эстрады, телевидения и развлечений, имел сотню причин не только ненавидеть Шлица, но и приближать его кончину.
– Зайдем в «Лермонтовъ»? Переговорить бы надо, – неожиданно предложил Фрост.
Ротман недоверчиво оглядел Корнея и посмотрел на свой лимузин и охранников, которые уже распахивали двери. Они давно не разговаривали один на один, и интересы толкали Романа на такую беседу. Сейчас, пока не начался передел шлицевских активов и проектов, еще можно было договориться. Или хотя бы прощупать потенциального партнера, что в любую секунду может стать противником и даже заказчиком твоего устранения. Ведь Шлица-то явно кто-то убрал; ежу понятно, что это была не бытовуха и не уличные хулиганы. Серьезный заказчик не оставил следов и наверняка наблюдал за развитием событий из-за занавеса.
– Пешком, что ли, топать? – лениво начал Роман, на самом деле просчитывая возможные варианты разговора. Он любил заранее формулировать решение, которым должен закончиться разговор.
– Это же в двух шагах на бульваре! – Фрост, видимо, уже такой результат сформулировал и теперь неуклонно шел к нему через раздумья и сопротивление Ротмана.
– А этого… не будем звать?
Оба магната, не сговариваясь, обернулись на Гарика, что в одиночестве топтался возле своего «Феррари». Владелец элитного клуба не мог даже на похороны выбрать машину поскромнее. Правда, скромность и Гарик были понятия несовместимые, так что, поймав на себе взгляды магнатов, Гарик тут же помахал им рукой, готовый присоединиться по первому требованию.
Ротман и Фрост напряглись. Прежде Гарик – пусть и не слишком скромный – не проявлял такой назойливости. Но загадка разрешилась очень быстро, едва Ротман повнимательнее проследил за взглядом и направлением жестов Бестоффа. Чуть в стороне за Фростом и Ротманом жался Леня Булавкин. Сопровождавшие его кремлевские посланцы, видимо, уехали, и теперь Ленчик, как его звали коллеги, жестикулировал Гарику, который уже шел на сближение. Он, так же не замечая и не переводя взгляда, проследовал мимо коллег прямиком в объятия маленького модельера. Они обнялись – чересчур нежно, пожалуй, – и, что-то шепча друг другу, погрузились в машину Булавкина.
– А зачем его звать?! Пошли. – Ротман дернул за рукав Фроста, не могущего отвести взгляда от уезжавшего автомобиля, и тот очнулся и кивнул:
– Да. Им без нас хорошо. Идем.
– Иду. Ты лучше скажи, тебе не показалось… – Ротман посмотрел на Фроста, и тот тут же встретил его ответным взглядом:
– И тебе тоже? Это то, что я думаю? Правильно?
Фрост ловил каждое движение Ротмана, который заговорил первым о том, что обоим показалось странным и подозрительным. Роман опустил глаза и кивнул:
– Слушай, стыдно признаться… но я даже подойти не мог. Ну, не он это… тот, что в гробу лежал… Какая-то кукла фарфоровая…
– Да. Мне тоже так показалось. Знаешь историю про Брюса Ли?
– Это когда его вроде убили, а он там воскрес, типа?
– Ну, почти. Только там во время похорон вроде как откололся кусочек от пальца. И видно было, что это фарфоровая статуя, а не человек. Вот так-то. До сих пор никто ничего не знает.
– А Элвис? Элвис Пресли тоже вроде как жив? – Роман явно пытался убедить себя и Фроста в правильности своей догадки. Но Фрост вдруг захохотал:
– Ой! Уморил! Ромка! Ты чего? Рюхнулся совсем? Брось свою охоту за привидениями! Лучше давай решим, как нам бабки поделить. А то пока ты там занимаешься своей парапсихологией, бизнес загнется.
Фрост подтолкнул коллегу вперед и, широко улыбаясь, пошел сзади. Так они и побрели пешком через мост в сопровождении своих теней-охранников. Те недобро косились друг на друга. Службам безопасности было хорошо известно, кто из их хозяев и сколько раз пытался заказать друг друга. Победителей пока не было. Был лишь один проигравший – Иосиф Давыдович Шлиц. Но ни внимательные суровые охранники, ни Фрост, ни Ротман не заметили, как пара внимательных глаз следила за их движением. Наблюдатель остался незамеченным.