Когда мы вернулись к колдуну, в доме стал раздаваться запах свежего хлеба. Видимо, супруга Харсы умудрилась уже не только постаивть тесто, но и заняться выпечкой. Сильно хотелось есть, но мы ведь не за этим приехали.
Мама, тоже проголодавшись, приступила к делу.
– Я дочь привезла тебе. – Начала она. – Чтобы ты ее вылечил. Она у меня хворает и сходит с ума. Это порча.
Колдун посмотрел на меня внимательно своим тяжелым взглядом, от которого мне опять захотелось спрятаться. И выдал:
– Ты права. Это очень запущенный случай. Смертью от нее уже пахнет. Нет. Не так. Она гниет изнутри. Будто умерла для всех, но живет.
Мама не отреагирвала на эти слова, которые точно отражали мое состояние. Я действительно не могла справиться с кровотечениями. И стала пахнуть кровью постоянно. Гемоглобин у меня упал до жутких показателей. Мне кололи капельницы в больнице, но как только я выписывалась, то снова из меня потоком хлюпала эта красная жижа.
Никуда выйти надолго из дома я не могла. Личной жизни у меня не было никакой. Это само собой разумеется.
По ночам я мучилась кошмарами. И просыпалась от того, что кто-то меня душил. Я орала. И боялась ложиться спать.
И вот эта худоба. Я превратилась в скелет. Волосы выпадали так, что по всей голове образовались проплешены. Собой я напоминала костлявую старуху, как будто кто-то украл мою красоту и молодость.
– Но что делать? Ждать ее смерти? – Спокойно спросила мама.
– А ты ждешь? – Удивился Харса, с жалостью на меня посмотрев.
Я опять попыталась забиться в угол. И скрестила руки на себе в закрытой позе.
Не смотря на то, что на улице стояла уже жара, так как солнце уже светило вовсю, мне было холодно.
– Тебе холодно? – Обратился ко мне клдун.
– Постоянно. – Кивнула головой я, чувствуя, как озноб усиливается.
К горлу подступала тошнота. В желудке заурчало. А низ живота заныл от боли – я испугалась того, что снова из меня хлынет кровь. И стала вспоминать, есть ли с собой у меня припас прокладок.