Когда мы с мамой вышли на улицу, уже совсем рассвело. И к колдуну стояла очередь из посетителей. Все они приехали на машинах. И выглядывали из окон или ожидали его у ветхого забора, который выглядел, как обычный частокол, местами покосившийся.
Пожалуй, Галя была больше всего задейстована в жизнь семьи. Она одна тянула на себе весь быт, исполняла роль помощницы и администратора при муже, что-то отвечала людям, которые были недовольны длительным ожиданием.
И выглядела замученной и раздраженной. Дети тоже носились туда-сюда, на которых она покрикивала.
Двор был большим, засаженным грядками. С хозяйством. И заканчивался лесом, уже не таким мрачным, как ночью. Росли также старые плодовые деревья. А одно было старым настолько, что почти раскололось пополам. Видимо, от молнии.
Несколько его веток обломились и печально свисали, придавая пространству неряшливый вид. Каркали вороны или другие птицы – их было так много, что становилось даже немного тревожно.
Пес, одинокий и старый, сидел на очень тяжелой цепи возле будки, и лаял лениво, неохотно на тех, кто заходил во двор.
Туалет вообще был настолько дряхлым, что мы с мамой побоялись в него заходить, когда Галя рукой нам показала на отхожее место.
Во мне росло убеждение, что мы зря сюда приехали. И нужно уже возвращаться домой. Толку не будет. Какое-то это странное и гиблое место.
Когда я подняла голову вверх, то увидела, что на том самом дереве развешаны мешки с чем-то и черепа животных. Мне показалось, что это типа чучела, чтобы птицы не склевывали урожай.
Другого объяснения я этой затее не нашла. И показала маме увиденное. Она удивилась.