Галя тут же последовала за нами, показывая ту комнату, в которой принимал посетителей ее муж. Она была крохотной, заваленной хламом. Где-то в углу стояло его кресло. Напротив – старая тахта, какого-то жуткого вида. Харса предложил нам с мамой на нее сесть.
Мама, очень плотная женщина средних лет, бухнулась туда с размаху, да так грузно, что доски разлетелись в разные стороны. И тут же выругалась:
– Ты хоть бы в порядок привел то место, где людей принимаешь. Этот диван нужно вынести на помойку.
Колдун смотрел на маму с интересом. В комнату, в которой не было двери, заглядывала через висящую в качестве занавески тряпку, Галя и возмутилась:
– Поаккуратнее нужно быть, женщина. Вы мне детей распугали.
Снова заорал младенец. Я с трудом могла представить, что в этой тесноте, среди детей этот мужчина что-то там ворожит и снимает порчи.
И все еще стояла, не зная, куда пристроиться. А когда мама рухнула вместе с доской от тахты на пол, кинулась ее поднимать.
Харса смотрел на маму с любопытством. Видно было, что ему нравилась ее прямолинейность.
Еще раз я посмотрела в эти глаза, совершенно не понимая какого они цвета, карего или темно-серого, но вокруг зрачков искрились золотистые вкрапления. Уже рассвело, и в комнату падал свет.
Кричали петухи и мычали коровы. Неужели у них еще хозяйство подумала я? Словно подтвердив мои мысли, замученная Галя рванула кормить скотину и одновременно давать ценные указания детям.
На старшего мальчика она прикрикнула. В то же низкое очень грязное окно я увидела, как старший их сын стал управляться с козами, выгоняя их на выпас. Девочка вынесла на улицу таз и стала наливать в него воду, собираясь стирать испачканные пеленки.
Прямо сельский какой-то колорит раскрывался перед моими глазами, так как я все еще не знала, куда сесть и притулила сама себя в угол к каким-то коробкам, за которыми висел старинный вышитый ковер с оленями, как у моей бабушки.
Когда я поменяла позу, облокотившись на стену, то все эти коробки высыпались мне неожиданно под ноги.
Мама, которая уже оправилась от неловкой ситуации, опять накинулась на бородатого мужчину.
– Ну и условия у вас! – Посетовала она. – Неужели нельзя разгрести этот бардак!
Я принялась собирать те вещи, которые нечаянно упустила вместе с коробками. Это были черепа животных, ножи, какие-то мешочки, свечи и куча всякой магической ерунды.
Харса снова внимательно смотрел на нас с мамой, и мне стало от его немигающего взгляда как-то не по себе. Только сейчас я заметила, что в его седеющей бороде были одновременно черные и рыжие волосы.
Моя бабушка, повитуха и целительница, говорила, что это отметина настоящего колдуна. Она сама имела роскошные рыжие волосы и конопатое тело, а вот волосы на руках и ногах у нее были черные.
И дед, к слову, обожал бабушкину волосатость.