Злата
Опускаю глаза, и всю оставшуюся дорогу до дома Удальцова еду молча.
Злюсь на себя. Снова это сделала! Не дала отпора наглецу, когда он меня поцеловал. Может быть, я сама провоцирую его на близость. Привлекаю мужчину неподобающим скользким поведением?
Прикинулась лапушкой, молчу, не сопротивляюсь. Нечестно это? Надо рвать, кричать, биться за свою честь. Так что ли?
Вот и главный врач решил, что я легкодоступная. Как Аксёнов сказал: – я бы тебя выпер, но у тебя слишком сильный покровитель.
Противно. Веду плечами.
Демид косится, но ничего не говорит. Делает вид, что между нами ничего не произошло.
Подъезжаем к подъезду. Пока майор паркуется, выхожу из машины, выглядываю у каруселей белокурую головку, джинсовую юбку. Заметив, застываю около детской площадки.
Алёнка сидит на качелях, болтает ножками, общается с «коллегами по песочнице».
Неожиданно спрыгивает.
И кровь стынет в жилах. Кажется, что металлическая сидушка сейчас шибанёт её по заднице.
– Ах! – подпрыгиваю на месте.
Металл проходит в сантиметре от мягкого места малышки. И мой взгляд перемещается на толпу маленьких девчонок с хвостиками- антеннами, хвостиками-локаторами и другими приспособлениями, сооружёнными из рыжих, тёмных, светлых волос, видимо для связи с космосом.
Моя подопечная горячо спорит, машет пухлыми ручками, делит какое-то имущество. Перевожу взгляд на тётю Таню – сидит мирно на скамейке, играет в телефоне. Меня безумно поразил тот факт, почему она не следит за девочкой каждую секунду?
Надо будет ей сказать…
– Алёнушка, – зову девочку. – Иди сюда!
– Мамочка! – громко отзывается малышка, смотрит в мою сторону, бежит к машине.
Болтающиеся недалеко взрослые мамашки, следящие издали за спиногрызами, собранные в неугомонные стайки, перестают клевать косточки невидимым врагам, и тут же переключают своё внимание на меня, майора и Алёнку.
Ладно бы они! Те, что сидят на лавочках, приклеенные одной рукой к мобильному, второй – к коляске, также теряют интерес к электронному миру. И устремляют своё внимание на меня.
Повисает гремящая тишина.
Я в растерянности, не ожидала вот так в одну секунду стать эпицентром дворовых новостей.
Встряхиваюсь. Не смотрю по сторонам, протягиваю руки для объятий своей девочке.
Но она проносится вихрем мимо меня и обнимает папу.
Острое чувство ревности пронзает моё сердце. Ругаю себя: – Злата, это не твой ребёнок. Не смей привязываться к девчонке!
– Злата, возьми пакет, – майор протягивает мне пакет с продуктами. Сам берёт за руку дочь.
Послушно беру тяжёлый объёмный пакет. Идём к подъезду.
Оборачиваюсь, смотрю назад, тётя Таня как играла, так и осталась играть в телефоне на детской площадке. Мило. А главное, очень надёжно. Думаю, может позвать? Решаю, что не стоит. Пусть осознает, что была не права!
Заходим в квартиру, и ароматы обалденного ужина тут же берут наше обоняние в плен. Злость на дневную няню тут же улетучивается. Она заботливо приготовила нам ужин.
– Поужинаем, потом в парк, – уточняет Демид, бросая косой взгляд на меня.
– Не поздно? Разве Алёнушке не нужно вовремя лечь спать?
– Нормально. Мы же не расскажем Тане, что нарушили регламент. Верно?
Две пары голубых глаз смотрят на меня выжидательно.
– Хорошо, – нехотя соглашаюсь.
Едва садимся за стол, как в дверь звонят. Вздрагиваю.